Глава 18. АРТИ ВСТУПАЕТ В ИГРУ

Артур постучал в дверь, и задумчивое «я не сплю» было ему ответом. Приоткрыв одну из высоких створок ровно настолько, чтобы проскользнуть внутрь, он вошел и, повинуясь нетерпеливому взмаху руки, поспешил притворить ее за собой.

— Привет! — сказал он. — Все валяешься?

Это было скорее констатацией факта, нежели вопросом. Солли, опираясь на руки, подтянулась и села, взбив за спиною подушки. Рыжие кудри висели вдоль личика, румяного и чуточку помятого недавним сном. Она коснулась лежащей рядом с нею на постели алой росистой розы, в сущности еще почти бутона, чей стебель с удаленными шипами был почти с нее ростом.

— Это вы, рыцарь, коварно и вероломно проникли в спальню дамы, чтобы смутить сим подношением мой слабый разум и неустойчивые чувства?

Арти бурно запротестовал, но довольный ухмыляющийся вид в глазах проницательной Королевы выдал его с потрохами.

— Ну надо же, — промолвила она, — каждый раз даю себе зарок, что уж на этот раз тебя застукаю, ан нет! Что за час ты выбираешь, проныра? Или ты являешься не во плоти?

— Есть маленькие секреты.

Солли тонкими пальчиками взяла длинный стебель, поднесла розу к лицу и не спеша вдохнула ее тонкий, чуточку пряный аромат. Ее блуждающий взгляд обратился к окну, за которым метались птицы и явно собирался дождь. Здесь пока не было явных признаков надвигающейся Зимы, а благодаря проложенному гномами паропроводу в комнатах Замка держалось тепло. Солли пожелала разместиться в своей старой детской.

— Раньше у меня было много роз, — задумчиво сказала она Артуру, присевшему на пуфик у ее изголовья и не сводящему с нее взгляда внимательных серых глаз, которые у брата и сестры были совершенно одинаковыми. — Так много! Охапки, корзины, гирлянды. Целые комнаты роз, Арти. Настоящие озера ароматов, потоки, баюкавшие меня на своих волнах и накрывавшие с головой. И знаешь… я думаю, что когда чего-то имеешь так много, это перестаешь ценить. То же самое с властью и любовью. А вот сейчас я держу ее в руках, и ее запах кажется мне совершенно неповторимым. Я понимаю толк в запахах. Будто она одарена собственной индивидуальностью, собственной душой. Она совершенно отлична от вчерашней, и обе они — от позавчерашней. Поставь ее к прочим.

Арти принял розу из ее рук, опустил стебель в широкую чашу из чеканного серебра, привычно щелкнул под водой ножницами, и роза заняла свое место среди доброго десятка своих сестер.

— Надо же, — удивилась Солли, — все они свежи, как будто срезаны вчера, а ведь первую из них ты подбросил не менее двух недель назад.

— Так ведь от чистого сердца, — серьезно заявил брат. — Вот они и стоят. Мы тебя любим.

Она опустила глаза, белые пальцы нервно пробежали по смятым простыням.

— Иногда мне кажется, — призналась она, — что не было этих шестнадцати лет. Что я никуда не убегала. Мама ничуть не изменилась, только стала менее строга ко мне. И ты — совершенно незнакомый. Почему я никогда не принимала тебя в расчет?

Она поглядела на него, будто требуя ответа, но добилась только тени улыбки.

— С другой стороны, ты так похож на отца.

— Ты говоришь, мама была к тебе строга? — поспешил сменить тему Арти. — Не могу себе представить. Она — сама любовь.

— Ты, — сказала Солли, — счастливчик. Она тебя балует. А меня могла и отругать за пустячок, и даже под горячую руку отшлепать. С папочкой у нас были более доверительные отношения. Он не сюсюкал со мной никогда. Он-то и намекнул однажды, что если у тебя есть смелость шагнуть вперед, то можно стать кем-то большим, чем был до сих пор.

— Я — домашний, — согласился Артур. — Но знаешь, чем дальше, тем больше я рою землю копытом. Уж очень хочется поиграть на своей стороне. Мне ведь скоро шестнадцать.

— С ума сойти, — сказала Солли. — Как я могла это потерять? Кстати, братишка… С этими розами ты напутал в цвете. Алая роза — знак любви страстной. Тебе пристало бы дарить мне чайные. Алую розу мог бы прислать Рэй.

Арти кивнул.

— Я намотаю на ус. Хотя, мне кажется, тебе больше идут алые. А почему ты думаешь, что это не от него? Я же, вроде, ни в чем не сознался.

Она усмехнулась.

— Для того, чтобы делать подарки, надо хотя бы думать о том, кому их делаешь. Рэй, скорее всего, не видя меня, попросту забывает о моем существовании.

— Мне кажется, — запротестовал Рэй, — ты неправа.

— Все, что было между нами, исходило только от меня. Духи, я так мечтала выколотить из него: «Я люблю!» Но этот чертяка свято бережет свою свободу. Вот это, — она погладила свой живот, — это ведь тоже было сделано, чтобы привязать его. Просто потрясающе, как этот маленький негодяй, еще не родившись, завоевал внимание и любовь всех вокруг. Но, Арти, я хочу, чтобы меня любили ради меня самой.

— Ты же преуспела! — тихо и серьезно сказал ее брат. — Он здесь, внизу, с матерью. Говоришь, он не помнит о тебе, когда не видит! Ха, стал бы он тогда наезжать сюда раз в неделю, рискуя шкурой. На него же объявлена общая охота, из-под каждого куста его ждет стрела. Он хочет тебя увидеть.

Солли отчаянно замотала головой. Артур придвинулся поближе.

— Но так же нельзя! — почти простонал он, вкладывая в голос всю силу убеждения, на какую был способен. — Если бы ты видела его! Он дома, наверное, на стены лезет.

Ее умоляющий взгляд остановил его.

— Я сказала «нет», и точка! Послушай, — она заговорила более спокойно, явно желая быть понятой, — очень долгое время Рэй был для меня единственным человеком. То есть вообще единственным существом, с которым можно было поговорить, не боясь, что он высмеет тебя или не поймет. Были, правда, единороги, но им всего не скажешь, это изрядные зануды. А сейчас оказалось, что у меня есть мама… и ты. И мне нужно время, чтобы определить места для всех нас. Я боюсь, что на меня будут давить. А я сейчас слабая. Представь, если мамочка захочет, чтобы я делала одно, Рэй — другое, эльфы — третье! Они же меня на части разорвут. Рэй! Этот энергичный тип, полный планов, требующих немедленного воплощения!

— Этот подавленный и растерянный парень, ощущающий себя попавшим в глупое положение, по уши влюбившись в непонятно ведущую себя дуреху! — поддразнил ее Арти.

— Он страдает? — быстро спросила Солли.

Брат подавился словом, вспомнив, должно быть, о мужской солидарности.

— Ну… не так, чтобы это бросалось в глаза.

— Арти, попроси его подождать. Я не то, что не хочу… я просто не могу. Он такой сильный, он гораздо сильнее меня, и он всегда знает, чего хочет. Скажи ему, что мне нужен покой, а там, где он, покоя нет и быть не может. Передашь?

Артур сокрушенно вздохнул и встал.

— Передам, — сказал он. — И намекну насчет алых роз. Духи, Солли, где он возьмет розы? А у меня, значит, чайные? Что-то вроде единорога, да?

Солли засмеялась.

— Нет, ты лучше. Ты ведь меня не бросишь, если я сделаю что-нибудь не то?

Вместо ответа Артур чмокнул ее в щечку и вышел, заботливо притворив за собой дверь. Солли сползла из сидячего положения в лежачее, дотянулась до вазы, вынула одну из роз и положила на подушку рядом со своим лицом, так, чтобы снова и снова вдыхать этот тонкий, пряный аромат.

* * *

— Все, что понадобится, Сэсс, — негромко говорил Рэй. — Не имеет значения, ни сколько это стоит, ни как далеко находится. У меня есть драконы, и я могу слетать куда угодно.

Сэсс улыбалась, не отрывая глаз от крохотной пинетки, которую вязала. Солли никак не хватало терпения выучиться этому очаровательному ремеслу.

— Рэй, — сказала она, дружески потрепав его по руке, — не трясись. Это всего лишь беременность, а не смертельная болезнь. Нормальное, я бы сказала, состояние здоровой женщины.

Рэй вздохнул.

— Это же Королева эльфов, — просто ответил он. — У нее все не как у людей.

— У меня все было, как у людей, — возразила ему его красивая теща. — И у тебя, и у моей дочери явные склонности верить в свою же собственную ложь. Да, она неважно себя чувствует, но это случается, и то, что она старается не вставать с постели, скорее каприз, чем необходимость.