Изменить стиль страницы

Тем временем с Земли предложили остаться и вести наблюдения в ожидании испытанного исследовательского корабля «Ленинград», оснащенного всем необходимым для разведки. Кузьмин делает «Искатель» искусственным спутником и ждет. Но в первую же «ночь» Ландсберг и Васильев украдкой залезают в спасательную ракету и удирают вниз, на планету. Кузьмин устраивает ВОПЛ. Что делать? Сопляки погибнут, как пить дать. Ждать несколько суток до подхода «Ленинграда» нельзя. С другой стороны, «Искатель» мало приспособлен для посадок на планетах с атмосферами, рисковать остальными людьми страшно. Тогда Кузьмин решает высадить экипаж на спутник и попытаться сесть самому. Но остаться никто не захотел, все рвутся в бой. И они нырнули на «Искателе» все вместе.

Против ожиданий посадка удалась без труда. Атмосфера спокойна, только в стратосфере бушуют электрические вихри. Еще когда спускались, заметили в одной точке вспышки дюзового пламени: азбука Морзе, но ничего не понять. Радиосвязи так и не было. Полетели на вспышки и скоро приземлились возле них. Вышли в скафандрах. Вся поверхность покрыта живым тестом. Волны из теста, смерчи из теста, пирамиды, башни, тучи из теста. Кажется, что тесто рвется в вышину. Едва включили радио, чтобы связаться с беглецами, как тесто набрасывается на них. Хоронит их. Погребает их. Приходится отбиваться струями плазмы. Взрывы.

Наконец, после некоторых приключений, отыскивают беглецов. Их спасательная ракетка плотно забита тестом, и освободить ее нет никакой возможности. Пока идут обратно, отбиваясь, оставшийся в «Искателе» Багров выжигает плазмой дорогу. Удирают.

Вся планетка — необычна и уникальна, она гость из других участков вселенной. Предполагается, что в центре она имеет одно ядро из ядерного вещества, окруженное плотными облаками электронов, на которых уже располагается кора обычного вещества.

Тесто — исполинская молекула псевдо-жизни, непрерывно распадающаяся и снова усваивающая продукты распада за счет энергии радиоизлучений, которыми периодически обдает ее ядро планеты. Но в промежутках между этими «вздохами» ядра тесто голодает. Поэтому оно и набросилось так жадно на радиоприемники, поэтому оно лезет в небо ловить космическое радиоизлучение.

Но это всё гипотезы. Исследования продолжаются. Три комплекта роботов исчезли на этой планете, хотя последний комплект имел оптическую и звуковую, связь, а не радио.

А планету назвали «ЧЕННИМА» — потому что первым на ней высадился Ландсберг.

Тема: любовь и рыцарство против дисциплины.

Рецензия Андреева, о которой писал АН в начале письма, сохранилась.

АНДРЕЕВ К. РЕЦЕНЗИЯ НА «ИЗВНЕ» АРКАДИЙ СТРУГАЦКИЙ, БОРИС СТРУГАЦКИЙ
«ИЗВНЕ»

(Научно-фантастическая повесть в трех рассказах)

Научно-фантастическая повесть «Извне» показывает, что ее молодые авторы сделали большие успехи в овладении литературным мастерством. В литературном отношении эта повесть — значительный шаг вперед по сравнению с их научно-фантастическим романом «Страна багровых туч» (во всяком случае по сравнению с тем его вариантом, который мне пришлось рецензировать).

Повесть «Извне» посвящена теме первого контакта между жителями Земли и разумными существами иных миров, — вернее, вторжению разведочного звездного корабля неизвестных жителей иного мира. Состоит она из трех рассказов: «Человек в сетчатой майке» (рассказ офицера штаба Н-ской бригады майора Кузнецова), «Пришельцы» (рассказ участника археологической группы «Апиды» К. Н. Сергеева) и «На борту „Летучего Голландца“» (рассказ бывшего начальника археологической группы «Апиды» Б. Я. Лозовского).

В первом рассказе, написанном в хорошей реалистической манере, с превосходным знанием армейского быта и языка, повествуется о появлении таинственного незнакомца в сетчатой майке, как потом выясняется, высаженного с чужого межзвездного корабля. Рассказ почти не требует редактирования и лишь немного растянут (в первой части).

Во втором — впервые появляются «Пришельцы» — человекоподобные роботы, посланные с корабля для сбора образцов земных минералов, флоры и фауны. Из обрывочных записей Б. Лозовского, случайно похищенного «пришельцами», читатель узнает, что Лозовский, по своей воле, проник на улетающий звездолет. Рассказ интересен и тоже не вызывает возражений.

Третий рассказ представляет собой дневник или рассказ Б. Лозовского о его пребывании сначала на космическом корабле, а потом — на временном искусственном спутнике Земли, посланном из другого мира. Он представляет собой столь мрачную фантазию, что она не может не вызвать резких возражений со стороны всех, кто любит и создает новую по своему характеру советскую реалистическую фантастику.

Со времен появления романа Г. Уэллса «Борьба миров» создалась дурная традиция изображать жителей иных миров враждебными, злобными, отвратительными и во всех отношениях нечеловеческими существами. В американских периодических изданиях — журнале «Галактика» и альманахе «Пришельцы на Землю» — посвященных научной фантастике, тема борьбы миров является господствующей. И очень важно отметить тот факт, что именно советский писатель И. А. Ефремов впервые решил эту проблему встречи двух миров в гуманистическом плане. В романе «Туманность Андромеды» тема «Великого кольца» — тема великого единства культуры и мысли всех человекоподобных существ (по сути дела очень мало отличающихся от человека), тема не только мирного сосуществования, но и содружества обитателей всех миров нашей Галактики. И в последнем рассказе «Сердце Змеи» (журнал «Пионер» № 1 за 1959 год) И. Ефремов прямо противопоставляет западное и советское решение первого контакта обитателей разных Вселенных.

Имеются в последнем рассказе А. и Б. Стругацких неувязки: нужен ли «пришельцам» — роботам музей с витринами, да еще столь грандиозный? Могли ли сохраниться животные с других планетных систем живыми, если этот космический корабль-разведчик странствовал в межзвездном пространстве тысячи и десятки тысяч лет?

Мало удачно заключение («Выдержки из протокола заключительного заседания Сталинабадской комиссии»). Если прибегать к протокольной точности (вообще говоря, метод чрезвычайно эффективный в научной фантастике), то нельзя давать только выдержки. Кроме того, подобного типа повесть должна допускать двоякое решение (бред, ошибка, неверно понятое или неверно истолкованное событие). В этом — специфика жанра.

В таком виде повесть «Извне» напечатана быть не может: нужна кардинальная переработка третьего рассказа. Трудно подсказывать авторам: можно, конечно, использовать и бредовые видения голодного человека и его ошибки. Не обязателен контакт с жителями иных миров — может быть, Б. Лозовский находит на космическом корабле какую-то фильмотеку, где, как виденье, наблюдает картину (пусть смутную) другого светлого мира…

Хочется думать, что способные авторы сумеют довести до конца свою так хорошо начатую работу.

Кирилл Андреев

М. 11.II.59 г.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 15 АПРЕЛЯ 1959, М. — Л.

Дорогой Бобкинс!

Дождался письма от тебя и пишу ответ.

1) «Забытый эксперимент» (шифр, естественно, «ЗЭ») получился, на мой взгляд, вполне хорошо. Но печать торопливости на нем очевидная. В частности: первые две части чересчур растянуты, исполнены подробностей, не играющих совершенно, тогда как последние части очень беглы и смутны; читатель, по сути, так и не понимает, что произошло, объяснить надо лучше — я не говорю о физических принципах, а о сюжете; кое-что просто недодумано — напр., если новое излучение не фиксируется приборами, то почему оно остановило роботов? Но в общем, повторяю, хорошо. Я сейчас специально работаю над «ЗЭ», привезу его с собой, и мы посмотрим вместе, что можно сделать еще.

2) «Испытание „СКР“» одобрено и идет в № 7 «Изобррацион» без сокращений и почти без поправок.

3) Удручен, что мой сюжет так провалился. Ай-ай-ай. Но ты, конечно, прав вполне. Дерьмо, так и будем считать. Твоя идея сборника «Под чужим небом» много лучше и заслуживает внимания, конкретной разработки и детального определения сюжетов. Надо дать рассказов шесть. Но об этом поговорим по приезде. А самое главное, все-таки — это «СБП», прежде всего надо подумать об этом,