Пилсудский не замедлил воспользоваться возможностями, которые возникли из-за ошибок, совершенных Красной Армией. В ночь с 5 на 6 августа он сформулировал дерзкий план контрнаступления⁷⁵. 12 августа он выехал из Варшавы, чтобы принять командование над тайно сформированными южнее столицы ударными боевыми частями численностью 20000 человек. 16 августа, через два дня после того, как русские начали то, что должно было стать завершающим ударом по польской столице, он вступил в дело, послав свои войска в брешь и на север, для удара по тылам основных сил противника. Контрнаступление застигло красное командование совершенно врасплох. Поляки наступали в течение 36 часов, не встречая сопротивления: сам Пилсудский, опасаясь засады, лихорадочно объезжал свой фронт в поисках врага. Тухачевскому, чтобы избежать окружения, пришлось приказать начать общее отступление. Поляки взяли 95 000 пленных, среди них оказалось много солдат, еще недавно служивших в рядах белых; приехавший с инспекцией британский дипломат вынес впечатление, что девять десятых пленных были «смирными крепостными», остальные — «фанатичными дьяволами». Опрос показал, что большая их часть проявляют безразличие к советской власти, уважают Ленина и презирают и боятся Троцкого⁷⁶.

В битвах, которые последовали за «чудом на Висле», из пяти находившихся на польской территории советских армий одна была полностью разгромлена, остальные понесли тяжелые потери: остатки Четвертой армии и кавалерийского корпуса Гайка Бжишкяна перешли в Восточную Пруссию, где их разоружили и интернировали. По некоторым оценкам, до двух третей советских сил оказалось уничтожено⁷⁷. Отставших от полков солдат вылавливали и добивали крестьяне. Буденновская кавалерия, отступавшая совместно с двумя пехотными дивизиями, отличилась, устроив массовые еврейские погромы. От коммунистов-евреев Ленин получил подробное описание творимых там зверств и систематического уничтожения еврейских поселений, просьбы о срочном оказании помощи. Он написал на полях: «В архив»⁷⁸. После того как Троцкий посетил распадающийся фронт и сделал доклад на Политбюро, оно почти единогласно проголосовало за мирные переговоры⁷⁹. Перемирие вступило в силу 18 октября.

Вместо того чтобы устанавливать в Польше советское правительство и распространять коммунизм с ее территории на Западную Европу, Россия вынуждена была начать переговоры, которые закончились для нее гораздо более плачевно, чем если бы она приняла условия поляков в июле. 21 февраля 1921 г. ЦК под давлением внутренних беспорядков в стране принял решение добиваться мира с Польшей как можно скорее⁸⁰. В марте 1921 г. в Риге было подписано соглашение, согласно которому Советская Россия уступала Польше территории, лежащие к востоку от линии Керзона, в том числе Вильно и Львов.

Поражение Красной Армии в Польше сильно повлияло на ленинский образ мысли: это оказалось его первым прямым столкновением с силами европейского национализма, и он вышел из него побежденным. Его потрясло, что польские «массы» не поднялись на подмогу его армии. Вместо ограниченного сопротивления польских «белогвардейцев» неудачливым освободителям пришлось столкнуться с отпором сплоченной польской нации. «В Красной Армии поляки видели врагов, а не братьев и освободителей, — жаловался Ленин Кларе Цеткин. — Они чувствовали, думали и действовали не социальным, революционным образом, но как националисты, как империалисты. Революция в Польше, на которую мы рассчитывали, не произошла. Рабочие и крестьяне, обманутые приспешниками Пилсудского и Дашинского, защищали своего классового врага, позволили нашим храбрым красным солдатам голодать, устраивали на них засады и забивали до смерти». [Zetkin С. Reminiscences of Lenin. London, 1929. P. 20. Игнаций Дашинский был лидером польских социалистов, премьер-министром Польши.]. Этот опыт излечил Ленина от ложного убеждения, будто раздувание классового антагонизма, столь успешное в России, всегда и везде станет побеждать националистические настроения. Он потерял охоту посылать Красную Армию сражаться на чужую территорию. Чан Кайши, посетивший Москву в 1923 г. как представитель Гоминьдана, в то время выступавшего заодно с коммунистами, услышал от Троцкого: «После войны с Польшей в 1920 г. Ленин издал новые директивы относительно политики мировой революции. В них говорится, что Советская Россия должна оказывать безусловную моральную и материальную помощь колониям и протекторатам в их революционной войне против капиталистического империализма, но никогда не должна посылать советские войска для прямого участия с тем, чтобы избежать осложнений для Советской России во время революций в различных странах, происходящих по причине [национализма]»⁸¹.

Как только закрылся Второй конгресс Коминтерна, ИККИ принялся исполнять его директивы. Теперь Западная Европа стала свидетельницей последовательности событий, разваливших за двадцать лет до того единую российскую социал-демократию.

Итальянская социалистическая партия оказалась единственной в Европе, посетившей Второй конгресс коммунистов. Она была настоящей массовой организацией, в которой преобладали антиреформисты. В 1919 г. она раскололась на про- и антикоминтерновскую фракции. Большинство, возглавляемое Г.М.Серрати, проголосовало за объединение с Коминтерном: таким образом, ИСП стала первой зарубежной соцпартией, вошедшей в новый Интернационал. Меньшинство под предводительством Филиппе Турати выступило против этого решения, однако ради поддержания социалистического единства подчинилось ему. В результате реформисты не были изгнаны и остались в ИСП. Ленин нашел подобную терпимость недопустимой и настаивал на том, чтобы фракцию Турати изгнали из партии. Когда Серрати отказался подчиниться этому требованию, он стал объектом развязанной Коминтерном злобной клеветнической кампании, ему предъявлялись совершенно безосновательные обвинения во взяточничестве. Травля закончилась изгнанием Серрати из Коминтерна⁸². Затем ультрарадикальное меньшинство ИСП подчинилось желаниям Москвы и отделилось, сформировав Итальянскую коммунистическую партию. На парламентских выборах, состоявшихся несколькими месяцами позже, она получила всего одну десятую голосов, отданных за социалистов. Итальянские социалисты продолжали, несмотря на гнусное обхождение, считать себя коммунистами и проповедовать солидарность с Коминтерном. Тем не менее форсированный Москвой раскол ИСП значительно ослабил ее и позволил Муссолини захватить власть, что произошло в 1922 г.

Французская социалистическая партия проголосовала в декабре 1920 г. в пропорции три к одному за вступление в Коминтерн. Такой триумф позволил коммунистам взять под контроль орган партии газету «Юманите». Большинство — 160 000 членов — объявили себя коммунистической партией; побежденное меньшинство оставило за собой название социалистической.

В Германии прокоммунистически настроенные деятели сконцентрировались в Независимой социал-демократической партии Германии (НСДП), основанной в апреле 1917 г. социалистами — противниками войны. Радикальная группировка в партии выделилась под именем Союза Спартака. После подписания перемирия с Антантой НСДП получила значительную поддержку населения. В марте 1919 г. она выступила с предложением установить в Германии правительство советского типа и «диктатуру пролетариата», что превращало ее в коммунистическую партию во всем, кроме названия. Лидеры НСДП изъявили готовность вступить в Коминтерн, однако столкнулись с трудностями при попытке убедить рядовых членов партии принять 21 ленинский «пункт». На выборах в июне 1920 г. НСДП получила 81 место в парламенте, ненамного меньше, чем Социал-демократическая партия, у которой оказалось 113 мест, вследствие чего она стала второй по величине фракцией в Рейхстаге. Коммунистическая партия (новое название Союза Спартака) получила только 2 из депутатских 462 мест⁸³. НСДП предприняла окончательную попытку проголосовать по 21 пункту условий вступления в Коминтерн в октябре 1920 г. во время конгресса в Галле, где Зиновьев разразился страстной четырехчасовой речью. Несмотря на предостережения меньшевика Л.Мартова, делегаты приняли решение согласиться на 21 пункт и были приняты в Коминтерн 236 голосами против 156. Из 800 000 тогдашних членов НСДП 300 000 вошли в германскую компартию, 300 000 остались в НСДП, а 200000 оставили социалистическую партийную деятельность⁸⁴. В результате голосования на конгрессе в Галле произошел раскол партии, которая, казалось, вскоре станет самой крупной в Германии. НСДП была сокрушена, зато Ленин добился своего. Объединенная коммунистическая партия Германии, возникшая от слияния Коммунистической партии и отколовшейся от НСДП фракции, стала членом и агентом Коминтерна в своей стране. В ней было примерно 350 000 членов — она являлась одной из самых многочисленных компартий вне Советской России.