Принимая во внимание неисчислимые преимущества, бывшие на стороне большевиков и явившиеся результатом захвата Центральной России, можно дивиться не тому, что именно они победили в гражданской войне, но тому, что на это потребовалось три года.

Гражданская война в военном смысле началась, когда небольшая группа патриотически настроенных офицеров, воспринявших как личное унижение развал русской армии и отказ большевистского правительства выполнять обещания, данные союзникам, решила самостоятельно продолжать военные действия против Четверного Союза. В основе своей их предприятие носило скорее не антибольшевистский, но антинемецкий характер, потому что и Ленин был для них не кем иным, как агентом кайзера. Антибольшевистские настроения проявились в Южной армии позже, после того как Германия и Австрия вывели войска с территории России, а большевики, ко всеобщему удивлению, остались у власти. Но патриотически настроенные генералы преследовали и внутренние цели. Они надеялись остановить братоубийственную войну, развязанную большевиками, объединив страну на антигерманской платформе: обратив, если можно так выразиться, успешно проведенную Лениным трансформацию из войны национальной в войну классовую²³.

На Восточном фронте ситуация с самого начала складывалась иначе. Здесь антибольшевистские настроения выражались либо социалистами-революционерами, поднявшими знамя Учредительного собрания, либо сибирскими сепаратистами. К концу 1918-го, когда адмирал Колчак принял на себя верховные полномочия, националистические лозунги стали преобладать и здесь.

Основателем самой успешной из белых армий стал генерал М.В.Алексеев. К началу революции ему исполнилось шестьдесят лет, и его выдающаяся военная карьера началась еще в турецкую войну 1877–1878 гг. Когда в 1915-м Николай Второй принял пост Верховного главнокомандующего, Алексеев был назначен начальником штаба: с этого момента и до Февральской революции он фактически исполнял обязанности главнокомандующего русскими вооруженными силами. Алексеев был глубоко предан армии, в которой видел оплот российской государственности; в 1916-м он даже присоединился к заговору против царя, чтобы уберечь армию от нежелательных серьезных перемен. В феврале 1917 года, стараясь предотвратить распространение восстания Петроградского гарнизона на фронтовые части, он принял участие в уговаривании Николая отречься от престола. После создания Временного правительства генерал присоединился к патриотическим организациям, стремившимся остановить анархию. Талант стратега и патриотизм Алексеева завоевывали ему симпатии даже тех, кто не разделял его политических убеждений; однако он был прежде всего штабным офицером, а не вождем масс, не боевым командиром.

Большевистский переворот застал Алексеева в Москве. Осознав, что новые власти не собираются выполнять обещания, данные Россией союзникам, и не смогут остановить процесс разложения армии, он направился на юг, в районы поселений донских казаков, с намерением собрать остатки боеспособных сил и возобновить войну против Германии. Совет общественных деятелей — неформальный союз видных сограждан, в котором преобладали либерально настроенные конституционные демократы, — обещал генералу свою поддержку. [Алексеев М.В. в кн.: Гражданская война в России. С. 496–499. Алексеев говорит о Союзе общественного спасения, по-видимому, его подвела память.]. Приехав на Дон, он создал группу из 400–500 офицеров, известную под названием «Алексеевская организация», — удручающе небольшую, особенно принимая во внимание, что толпы демобилизованных офицеров обретались тут же, ведя праздную жизнь и выжидая, что еще случится.

В штабе Алексеева в Новочеркасске скоро собрались и другие военачальники, выехавшие из большевистской России. Самым выдающимся из них был генерал Лавр Корнилов, сбежавший из тюрьмы в Быхове, куда его засадил Керенский в августе 1917-го, и в замаскированном виде проделавший немалый путь через вражеские территории. Порывистый, бесстрашный, боготворимый войсками, он стал идеальным дополнением к аналитичному и сдержанному Алексееву. Последний, восхищавшийся военными дарованиями Корнилова, но не доверявший его политическому чутью, предложил распределение ролей, согласно которому Корнилов принял бы на себя командование войском, в то время как Алексеев нес ответственность за политический курс и финансовое обеспечение армии. Корнилов отверг это предложение, потребовав безраздельной власти; в противном случае он угрожал уехать в Сибирь.

Спор двух генералов разрешился в январе 1918 г. с помощью политиков, приехавших из России в Новочеркасск, чтобы оказать помощь военному командованию. Среди них были Петр Струве и Павел Милюков, самые выдающиеся умы соответственно консервативного и либерального движений в стране. Они и их сопровождение приняли сторону Алексеева и предупредили Корнилова, что если он не согласится на разделение полномочий, то не получит финансовой помощи. Корнилов уступил, и 7 января был заключен договор, согласно которому Алексеев возглавил материальное снабжение и «внешние сношения» новой армии (под последними подразумевались в основном отношения с донскими казаками, на территории которых формировалась армия), а Корнилов стал главнокомандующим. Был создан «политический совет», частью из генералов, частью из политиков, для управления политическими делами армии и установления контактов с сочувствующими, находящимися на территории большевистской России. В заключение «Алексеевская организация» была переименована в «Добровольческую армию».

По предложению бывшего террориста-революционера, а впоследствии социал-патриота Бориса Савинкова, Добровольческая армия выпустила туманное программное заявление, в котором ее задачи определялись как борьба с «надвигающейся анархией и немецко-большевистским нашествием» и за новый созыв Учредительного собрания²⁴. Британия и Франция прикомандировали к Добровольческой армии свои миссии; последние посулили выделить большие суммы денег (обещание, которое так никогда и не было исполнено)²⁵. Обещанием в тот момент содействие союзников и заканчивалось. Они не хотели оказывать более открытой помощи Добровольческой армии, опасаясь подорвать усилия своих дипломатов, направленные на то, чтобы отговорить большевистское правительство подписывать сепаратный мир с Четверным Союзом.

Желая насколько возможно увеличить дистанцию между собою и политиками, Корнилов переместил штаб в Ростов. Начальником штаба он назначил генерала А.С.Лукомского, товарища по тяжелым дням конфликта с Керенским²⁶. В армию записывалось по 75–80 добровольцев в день, и к концу января 1918 г. ее численность достигала 2000 человек, в основном младших офицеров, кадетов и старшеклассников, горевших патриотизмом и рвущихся в бой; нет данных о том, чтобы добровольцами становились солдаты²⁷.

С самого начала судьба Добровольческой армии и ее наследницы, Южной армии, была тесно связана с донскими, кубанскими и терскими казаками, на чьих территориях генералы разворачивали свою деятельность и из чьих рядов вербовалась значительная часть войск. В этом-то, как вскоре выяснилось, и заключалась основная их слабость, поскольку казаки оказались союзниками недобросовестными и ненадежными.

Донское войско являлось самым крупным казачьим формированием в царской армии, составляя основную часть его кавалерии; гораздо меньшее количество сабель поставляли кубанские и терские казаки. Донские казачьи поселения были основаны в шестнадцатом веке на ничейных землях на границе Московии, Турции и Оттоманской империи беглыми крепостными, ставшими там промышлять охотой, рыболовством и грабежом мусульманских поселений. Со временем российское правительство ограничило их независимость и привлекло к себе на службу, наряду с другими казачьими войсками. В вознаграждение за несение общей воинской повинности казаки наделялись щедрыми земельными угодьями; ко времени революции из 17 млн. га пахотной земли в Придонье 13 млн. га принадлежало им, так что на двор приходилось до 12 га²⁸ — надел, в два раза превышавший средние крестьянские в Центральной России. Казаки стали основным оплотом царского режима, и их часто призывали для усмирения городских беспорядков. В Первую мировую войну они выставили 60 кавалерийских полков. Когда во второй половине 1917 г. русская армия начала распадаться, эти полки, сохраняя строй и выправку, самочинно отправились по домам. В июле казаки избрали атамана, генерала Алексея Каледина, российского патриота, предложившего свои услуги Добровольческой армии.