В десяти метрах от люка воздушного шлюза стояли четверо амнионов. Двое из них выглядели клонами друг друга: каждый имел по четыре глаза, три руки и три ноги. Вторая пара отличалась иным дизайном. У одного было четыре руки, у другого - пять; количество ног соответствовало числу верхних конечностей. Они принесли с собой несколько непонятных предметов. На плечах висели небольшие мешочки. Одежду заменяла шишковатая корка на коже. Все четверо обладали безгубыми ртами, острыми, как у миноги, зубами и безжалостными узкими глазами.

– О! Нас встречает целая делегация, - прошептал Шейхид. - Как это мило.

Дэйвис не стал отвечать на его реплику. Он быстро осмотрел амнионских охранников. Никто из них не имел оружия и лучевых парализаторов, которые он видел на Станции Всех Свобод. Это тоже уменьшило его тревогу.

Перед четырьмя амнионами в воздухе парило двое людей - точнее, мутант и человек. Дэйвис узнал Вестабула. Однажды он встречался с ним, и внешность Марка запечатлелась в его памяти навечно. Человеческая часть омерзительного лица Вестабула выражала мрачную озабоченность, которая резко контрастировала с амнионскими чертами. Ларингофон и наушники помогали ему управлять огромным сторожевиком, когда он покидал мостик судна.

Его сопровождал Уорден Диос. Дэйвис никогда прежде не видел главу полиции, но воспоминания Морн заменяли ему личное знание. В каком-то смысле юноша помнил широкую грудь Уордена дольше, чем жил. Он узнал повязку, которая закрывала левую глазницу над дыхательной маской. Ему было известно, что за черным кружком скрывался инфракрасный протез, который помогал Диосу определять любую ложь - во всяком случае, так говорили курсанты академии. Дэйвису казалось, что он уже не раз ощущал на себя этот пристальный взгляд. Он знал, что глава полиции Концерна не мог видеть его лица за поляризованной пластиной шлема. Тем не менее Уорден осматривал его, словно хотел понять, какого сына Морн подарила миру.

Метаболизм Дэйвиса работал слишком интенсивно для ограниченных условий скафандра. Струйки пота стекали по вискам и скулам, оставляя на лицевой пластине странные участки искаженных отражений. Несмотря на дополнительный расход энергии он включил внутреннее охлаждение и увеличил подачу кислорода. Тем не менее его кожа продолжала гореть, словно он находился в лихорадочном возбуждении - или стыдился смотреть на главу полиции. В его воспоминаниях Диос был человеком, который требовал лучшего от каждого, кто окружал его. Он имел на это право, потому что отдавал себя работе целиком и полностью.

Быстро осмотревшись, Дэйвис убедился в том, что в трюме не было других амнионов. Он заметил, что люк воздушного шлюза остался открытым. Вместе с волной адреналина пришел новый страх. Неужели чужаки планировали пробраться в командный модуль? Странные устройства в руках охранников могли предназначаться для вскрытия замков внешнего люка. Но имелась еще одна опасность. Если Юбикве включит двигатель и вырвется из захватов порта, резкий перепад давления уничтожит всех, кто находился в трюме. Они погибнут еще до того, как Энгус проберется на борт «Затишья».

Какое-то время Вестабул и Диос молча рассматривали фигуры в скафандрах. Затем мутант голосом, похожим на ржавчину, сказал Уордену:

– Путь открыт, Уорден Диос. Он указал на воздушный шлюз.

– Вы уходите?

Уходите? Чтобы сдержать тревогу, Дэйвис прикусил губу. Неужели амнионы отпускали Диоса? Главу полиции Концерна? Такого ценного заложника? Что они сделали с Уорденом? Может быть, он заключил с ними сделку?

Уорден насмешливо фыркнул. Оттолкнувшись от палубы ногой, он приблизился на метр к Дэйвису и Вектору. Понимая, что они могли превратно истолковать слова Вестабула, он мрачно сказал:

– Не тревожьтесь об этом. Он знает, что я не уйду. У него осталось неправильное представление о человеческом юморе.

Вестабул бесстрастно возразил:

– Вам обещали, что вы получите возможность вернуться на станцию полиции. Мы выполнили свои обязательства. Но, как я понял, вы не хотите уходить.

Мутант издал утробный звук - очевидно, какую-то команду. Люк воздушного шлюза закрылся. Уорден хрипло рассмеялся и сказал:

– Когда имеешь дело с амнионами, особенно приятно наблюдать за тем, как они выполняют свои обещания.

Прежде чем Вестабул успел вмешаться, Диос спросил:

– Кто из вас Хайленд?

Дэйвис поднял руку, словно собирался произнести клятву верности. Страх сжимал его грудь, но он заставил себя произнести:

– Это я.

Уорден кивнул и посмотрел на Вектора.

– В таком случае, вы, очевидно, доктор Шейхид. Генетик склонил голову.

– Вы очень проницательны, директор Диос. Вместо привычного пожатия плеч он приподнял

ладони вверх.

– Надеюсь, вы простите нам наши головные уборы. Мы не хотим дышать амнионским воздухом.

Уорден нахмурился. Ему не понравился ответ Вектора.

– Здесь нечего прощать. И не у кого просить извинений.

– Не отвлекайте нас от дел, Уорден Диос, - предупредил Вестабул. - Через пару минут мы отправимся в полет. Ваше присутствие на борту корабля будет гарантией того, что нам не окажут сопротивления.

Подбородок Уордена опустился вниз, словно он оскалил зубы.

– Я не собираюсь тратить время на оценку вашего поступка, - сказал он Дэйвису и Вектору. - У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность. Но я хочу прояснить мою позицию. Наши хозяева дали мне мутаген замедленного действия. Наверное, вы слышали о нем. Марк Вестабул снабдил меня капсулой противоядия. Какое-то время я останусь человеком. Но когда замедлитель перестанет действовать…

На его скулах заиграли желваки.

– Вот почему я отказался уходить.

– Директор Диос принадлежит нашей расе, - бесстрастно заявил мутант.

Уорден поморщился и со злостью добавил:

– Так что, пожалуйста, не ломайте головы и кости, пытаясь оказать мне помощь. Вы просто запутаетесь, как Марк Вестабул.

Очевидно, он хотел сказать: «Если у вас имеется план спасения, не говорите мне о нем. Я выхожу из игры. Меня уже ничто не спасет от мутации».

Сердце Дэйвиса дрогнуло. Хлопья отчаяния наполнили горло, как пепел надежд. Он едва мог дышать. Энгус был прав. Мутаген замедленного действия! План Термопайла, риск Сиро, усилия Мики и капитана Юбикве - все оказалось напрасным. Теперь им не за что было бороться.

Однако Вектор реагировал иначе.

– Мне жаль это слышать, директор Диос, - произнес генетик. - Я знаю мутаген, о котором вы говорите. Он для меня не новость.

Смущенно помолчав, Шейхид добавил:

– Похоже, «наши хозяева» не предложили вам еще одной дозы временного противоядия. Хотя я думаю, у них такого добра предостаточно.

Глаз Уордена свирепо блеснул.

– Да, Вестабул не пожелал делиться со мной лекарством. Он держит его при себе.

Наверное, Вектор заметил ошеломление Дэйвиса. Непривычные отголоски упрямства в его тоне привлекли внимание юноши. Шейхид не собирался сдаваться. Он упорно сражался за время. Каждая их фраза давала Энгусу несколько дополнительных секунд. Разве это не было достойным поводом для сражения? Содрогаясь от гнева и горя, Дэйвис взял себя в руки и с трудом проглотил ком страха. Наследственное буйство Энгуса ожило в его венах. Безжалостный пират, насильник Морн и жертва Диоса никогда не сдавался врагам и обстоятельствам. Дэйвис решил последовать примеру отца. Если ему удастся убить Вестабула и забрать противоядие…

Судя по напряженной мимике человеческой части лица, мутант проявлял нетерпение.

– Мы могли бы отправиться в путь, - объявил Вестабул. - Однако мне хочется узнать, чем закончится политический конфликт, о котором нас предупредила директор Доннер. Она сказала, что «Затишью» не угрожает никакой опасности. Но мы продолжаем держать под прицелом остров, где располагается ваш Руководящий Совет. Когда мы засвидетельствуем результат междоусобной битвы, наш корабль вернется в амнионский космос.

Дэйвис удивленно заморгал. Политический конфликт? Междоусобная битва? О Боже! Что же Морн поведала Совету?