Эти несколько минут отводились на спасение участников операции. От них зависела жизнь Энгуса - а значит, и исполнение его нереальных обещаний относительно безопасности Сиро.

– Я все поняла, - ответила Морн. - Думаю, Пэтрис справится.

Это были их прощальные слова - почти поэма по сравнению с тем, что сказали друг другу Мика и Сиро.

Немногим раньше - с тех пор прошло лишь несколько часов - Энгус, Сиро и капитан Юбикве отправились на «Трубу», чтобы починить неисправные двигатели скаута. К тому времени, когда они вернулись на мостик «Карателя», поврежденный ум Сиро обрел новый фокус. Ее брат понял, какую смерть он желал для себя. Прежде чем Энгус успел остановить его, Сиро заявил: «Он показал мне, как использовать сингулярные гранаты». Когда Мика подняла крик, он сказал ей: «Тебе не понять, что чувствует человек, который должен убить своих друзей и близких». Наверное, это чувство пережила только Морн. Но ее брат сослался на Энгуса. «А вот он понимает».

Термопайл начал защищать его. «Сиро теперь работает на меня. Неужели до вас не дошло, что с ним сделала Сорас Чатлейн?» И будто похваляясь актом сострадания, Энгус гордо заявил: «Вы засунули его в угол, как жалкого щенка. А я дал ему задание».

В то время у Мики не было сил на споры - тем более на отчаянную драку. Попав в западню беды, она не попыталась вырвать Энгусу сердце. Скорее всего, она действительно чего-то не понимала. Но позже, наблюдая за прицелами «Карателя» и выполняя функции стрелка - поскольку остальное находилось за гранью ее возможностей - она научилась многому. Энгус оказался прав: ущерб, нанесенный Сиро, был хуже, чем несчастья Морн.

В конце концов, Сиро потерял рассудок не от мутагена, который ввела ему Чатлейн. Мальчика разрушил ужас собственной слабости. Узнав о том, что Сорас сделала с ним, он при первой возможности выполнил ее приказ и вывел из строя двигатели скаута - хотя Вектор уже удалил мутаген из его клеток. Очевидно, Сиро считал это необходимым. Он не был генетиком, и доказательства безопасности, представленные Вектором, показались ему слишком абстрактными, чтобы перевесить глыбы страха. Сам того не желая, он верил угрозам Сорас больше, чем лечению и уговорам Вектора.

Однако прошли часы, и противоядие, данное ему Чатлейн, закончилось. А он остался человеком. И тогда Сиро сошел с ума. Собственная слабость привела его в ужас. Смерть, которую он выбрал для себя, казалась ему искуплением вины.

Мика понимала брата. Она охотно пожертвовала бы жизнью, лишь бы изменить ход событий. Ведь это она привела Сиро на борт «Мечты капитана» и познакомила его с Саккорсо. Вот почему, когда Морн и Энгус попросили ее управлять «Трубой», она без колебаний согласилась. Лучшей кандидатуры не было. Термопайл, Морн и Дэйвис уже участвовали в операции. Никто другой не знал «Трубу» так хорошо, как Мика.

Перейдя на борт скаута, она первым делом посетила лазарет и воспользовалась доступным набором стимуляторов: гиподинамическими сыворотками, кофейными таблетками и сложными псевдоэфедриновыми препаратами. Мика была слабее Сиро. Она исчерпала свои силы и мужество: ее боль стала слишком большой, чтобы можно было справиться с ней без помощи лекарств. Все планы Энгуса, в которых участвовали Сиро и Дэйвис, Вектор и Юбикве, командный модуль «Карателя» и «Труба», оказались бы напрасными, если бы Мика заснула на своем посту.

Понимая проблемы брата, она собиралась помочь ему. Сиро и Энгус уже облачились в скафандры, хотя никакой спешки не было - полет к «Затишью» давал им запас времени. Мужчинам оставалось надеть только шлемы, которые лежали на кресле помощника. Сиро прохаживался по мостику и тихо насвистывал простенький мотив. Она узнала колыбельную, знакомую ей с детства. Эту мелодию напевала им мать, когда они еще жили с ней одной семьей. Мике захотелось заплакать навзрыд.

Чтобы отвлечься от горьких мыслей, она провела диагностику корабля и убедилась в том, что отремонтированный Энгусом импульсный двигатель работал стабильно и был готов для холодного запуска. Сканер выдавал необходимую информацию. Энергетические ячейки содержали достаточный заряд для подзарядки генератора дисперсионного поля. К сожалению, ни одно лекарство не могло унять горе Мики. Через некоторое время она снова почувствовала тошнотворную слабость. Мотив брата сводил ее с ума.

Дождавшись момента, когда Сиро проходил мимо нее, она проворчала:

– Тебе что, делать нечего?

Ей самой не понравилась эта ненужная грубость. Но реакция брата буквально добила ее. Он остановился и с ужасом посмотрел на нее. Через миг его губы расплылись в безумной улыбке.

– Да, нечего.

Голос Сиро был унылым, как вакуум. Идея о взрыве сингулярной гранаты уже всосала его в себя. Тем не менее он тихо предложил:

– Если ты скажешь, я не буду делать этого.

В отчаянии Мика поняла, что брат предлагает ей самый большой и ужасный дар, который она только могла вообразить. Дар своей жизни. Отказ от участия в планах Энгуса. «Я не буду делать этого».

Термопайл тут же повернулся к ним. Его черты лица исказились от гнева. Возможно, ему хотелось закричать: «Ты что, маленький говнюк! Мы же рассчитывали на тебя!» Но увидев смертельный блеск в глазах Мики, он благоразумно промолчал. «Если ты скажешь, я не буду делать этого». Невыносимая дилемма.

У них был выбор. Они могли поменяться местами. Но удастся ли ей научить брата работе со сканером, использованию дисперсионного поля и холодному запуску двигателя? Мика не сомневалась в том, что сможет активировать сингулярную гранату. Однако Сиро не умел управлять кораблем. Цена риска была слишком высока.

– Забудь о моих словах, - сказала она.

Ее сердце разрывалось от боли, словно лист бумаги. Предложив ей выбор, Сиро просил у сестры ответный дар - ее благословение.

– Ты знаешь, что должен делать. Я горжусь тобой.

Энгус резко отвернулся, скрывая облегчение. Постепенно ужас в глазах Сиро поблек. Мальчик снова начал насвистывать и шагать по палубе. Он должен был погибнуть, но эта перспектива не пугала его.

Койна

Улыбнувшись Клитусу Фейну, она обвела взглядом встревоженных членов Руководящего Совета и красивой походкой направилась к помосту, где Максим Игенсард триумфально использовал полномочия, переданные ему Сеном Абдуллом.

Особый советник заявил ей: «Я хотел бы задать вам несколько вопросов». Он имел в виду вопросы об Уордене Диосе и «Затишье», о «Трубе» и предательстве. Но первый исполнительный помощник Концерна рудных компаний возразил: «Не соглашайтесь». Он заверил ее: «Я сам отвечу на его вопросы. Наш концерн несет ответственность за полицию».

Максим и Клитус привыкли иметь дело с людьми, похожими на Годсена Фрика - с людьми, для которых служба протокола означала амбиции и интриги, а не принципиальную честность. Теперь, по разным причинам и каждый по-своему, они считали, что Уорден представлял для них угрозу. Однако никто из них не знал, на что способна Койна. Они не понимали, на кого нарвались. Игнорируя попытку Фейна остановить ее, она поднялась на ноги и ответила Максиму: «Я готова, особый советник». На ее лице застыла маска профессиональной учтивости.

В каком-то смысле она приняла этот вызов по той причине, что Фейн велел ей уклониться от вопросов Игенсарда. Клитус боялся ее: лицо перового помощника исказилось от напряжения и страха. Через связь с домашним офисом Концерна - и от информаторов Фэснера на станции полиции - он знал о том, что происходило в космосе. Фейн чувствовал, что ситуация начинала выходить из-под контроля Дракона. Возможно, он уже догадывался о цели ее появления на Сака-Баторе.

Его трусливая лояльность Холту помогла Койне увериться в своей правоте. Желание Клитуса принудить ее к молчанию лишь усилило решимость Хэнниш. «Наш концерн несет ответственность за полицию Концерна рудных компаний». Она бы с радостью разбила ему нос за такую ответственность - да и Фэснеру тоже.