Однажды, занятый печальными мыслями о своей невеселой и одинокой жизни, Хордей сидел на берегу моря и наблюдал за чайками и бакланами, которые с веселыми криками летали над морем. «Вот птицы и те счастливее меня, у них есть семьи», — завистливо думал он и тяжело вздыхал. И тут внезапно в шелесте байкальских волн ему послышался тихой голос:

— Не горюй, Хордей. Твои последние трудовые монетки, что не пожалел ты мне, не пропали даром — я тебя приютил когда-то, а теперь помогу найти и жену. Перед рассветом укройся здесь меж камней и жди. На утренней заре прилетит сюда стая лебедей. Лебеди сбросят с себя оперение и превратятся в стройных и красивых девушек. Тут и выбирай себе любимую. А когда девушки начнут купаться, спрячь ее лебединое платье. Вот она-то и станет твоей женой. Будет она крепко уговаривать тебя вернуть ей одежду, ты не поддавайся. И потом, когда ты будешь жить с ней, поступай так же. Забудешь, что я сказал, — потеряешь жену…

И голос умолк. Долго сидел на берегу Хордей удивленный: то ли померещился ему голос Байкала, то ли пригрезился во сне. Однако решил все делать, как запомнил.

И вот на рассвете он услышал в небе свистящий шум могучих крыльев, и на берег опустилась стая белоснежных лебедей. Сбросили они свой лебединый наряд и превратились в прекрасных девушек. Они с веселыми криками, резвяся, кинулись в море.

Глаз не мог оторвать Хордей от красавиц, и особенно очаровала его одна девушка-лебедь, самая красивая и молодая. Опомнившись, Хордей выбежал из-за скалы, схватил лебединое платье красавицы и быстро спрятал в пещере, а вход завалил каменьями.

На восходе солнца, вдоволь накупавшись, девушки-лебеди вышли на берег и стали одеваться. Только одна из них не нашла своей одежды на месте.

Испугалась она, жалобно запричитала:

— Ой, где вы мои нежные, легкие перышки, где мои быстролетные крылышки? Кто их похитил? О, какая я, Хонг, несчастная!

И тут она увидела Хордея. Поняла, что это его рук дело. Подбежала девушка-лебедь к нему, упала на колени и со слезами на глазах стала просить:

— Будь добр, славный молодец, возврати мне мою одежду, за это я буду тебе век благодарна. Проси чего хочешь — богатства, могущества, я дам тебе все.

Но Хордей твердо сказал ей:

— Нет, прекрасная Хонг! Мне ничего и никого не надо, кроме тебя самой. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Заплакала девушка-лебедь, пуще прежнего стала умолять Хордея, чтобы он отпустил ее. Но Хордей стоял на своем.

А все подруги ее между тем уже оделись и превратились в лебедей. Хонг они не стали ждать, поднялись в воздух и с прощальными жалобными криками полетели прочь. Помахала им рукой лишенная одежды девушка-лебедь, залилась горючими слезами и села на камень. Хордей стал утешать ее:

— Не плачь, прекрасная Хонг, мы будем с тобой хорошо жить, дружно. Я буду любить тебя и заботиться о тебе.

Делать нечего — успокоилась девушка-лебедь, вытерла слезы с глаз, встала и сказала Хордею:

— Что ж, видно, судьба моя такая, я согласна быть твоей женой. Веди меня к себе.

Счастливый Хордей взял ее за руку, и они пошли.

С того дня Хордей зажил на Ольхоне со своей супругой Хонг дружно и счастливо. У них родилось одиннадцать сыновей, которые выросли и стали родителям хорошими помощниками. А потом у сыновей появились семьи, жить Хордею стало еще веселее, внуки и внучки не давали ему скучать. Радовалась, глядя на свое потомство, и красавица Хонг, которую не старили и годы. Она тоже любила нянчиться с внучатами, рассказывала им всякие сказки, задавала мудреные загадки, учила всему хорошему и доброму, наставляла:

— Будьте в жизни всегда такими, как лебеди, верными друг другу. Запомните это, и когда подрастете, сами поймете, что означает верность.

А однажды, собрав всех внучат к себе в юрту, Хонг обратилась к ним с такими словами:

— Хорошие, славные мои ребятушки! Я всю жизнь отдала только вам и теперь могу умереть спокойно. А я скоро умру, я чувствую это, хотя и не старею телом — стареть я буду в другом обличье, чему я должна сохранить верность и от чего я когда-то была оторвана. И я верю, что вы не осудите меня…

О чем говорила бабушка и что у нее было на уме, внучата мало поняли. Но вот стал примечать старик Хордей, что его прекрасная супруга начала все чаще и чаще тосковать, задумываться о чем-то и даже украдкой плакать. Зачастила она ходить и на то место, где когда-то Хордей похитил ее одежду. Сидя на камне, она подолгу глядела в море, слушала, как неугомонно гремел у ее ног холодный прибой. Мимо по небу проплывали угрюмые тучи, и она тоскующими глазами провожала их.

Не раз пытался Хордей узнать от жены причину ее грусти, но она всегда отмалчивалась, пока, наконец, сама не решилась на откровенный разговор. Супруги сидели в юрте около огня и вспоминали всю свою совместную жизнь. И тут Хонг сказала:

— Сколько лет прожили мы с тобой, Хордей, вместе и никогда не ссорились. Я родила тебе одиннадцать сыновей, которые продолжают наш род. Так неужели же я не заслужила от тебя на закате своих дней хоть небольшого утешения? Почему, скажи, ты и сейчас скрываешь мою давнюю одежду?

— А зачем тебе эта одежда? — спросил Хордей.

— Хочу еще раз стать лебедью и вспомнить свою молодость. Так порадуй же меня, Хордей, позволь хоть немного побыть прежней.

Долго не соглашался Хордей и отговаривал ее не делать этого. Наконец, пожалел свою любимую женушку и, чтобы утешить ее, отправился за лебединым платьем.

О, как обрадовалась возвращению мужа Хонг! И когда она взяла в руки свое платье, она стала еще моложавее, просветлела лицом, засуетилась. Старательно приглаживая залежавшиеся перья, Хонг нетерпеливо готовилась надеть оперение на себя. А Хордей в это время варил в восьмиклейменой чаше баранину. Стоя около огня, он внимательно следил за своею Хонг. Радовался он тому, что она стала такой веселой и довольной, но в то же время почему-то тревожился.

Вдруг Хонг обернулась лебедью.

— Ги! Ги! — пронзительно закричала она и стала медленно подниматься в небо, все выше и выше.

И тут вспомнил Хордей, о чем предупреждал его Байкал.

Заплакал от горя бедняга Хордей и выбежал из юрты, все еще надеясь вернуть жену к домашнему очагу, но было уже позжно: лебедь парила высоко в небе и с каждой минутой удалялась все дальше. Глядя ей вслед, Хордей горько упрекал себя:

— Зачем я послушался Хонг и отдал ей одежду? Зачем?

Долго не мог успокоиться Хордей. Но когда отчаяние прошло и в уме у него прояснилось, он понял, что хоть тяжело на сердце, но разве он имел право лишать жену последней радости. Рожденный лебедем — лебедем и умирает, приобретенное хитростью — хитростью и отнимается.

Говорят, что всякое горе, если есть с кем разделить его, тягостно вполовину. А Хордей жил теперь не в одиночестве: его окружали сыновья с невестками и много внучат, в которых он и нашел утешение на старости лет.