– Ну… – Женщина на другом конце провода заколебалась, и у Мак-Рея сразу затеплилась надежда. – Возможно, я смогла бы… – Голос вдруг сделался приглушенным и строгим: – Джесси, выйди из ванной! Туалетная бумага – это не игрушка!.. Извините, – снова сказала она в трубку. – Сколько лет, вы сказали, вашей дочери?

– Я еще не говорил. Шестой год.

– А у нее есть какие-нибудь особенности или проблемы?

– Нет. Эмма контактна и нормальна во всех отношениях.

– Хорошо. – Но в голосе женщины прозвучала нотка сомнения. – Обычно, если я беру ребенка на долгое время, то предварительно встречаюсь с родителями. Но если это временно…

– Да, да, – заверил Джон.

– Тогда почему бы вам не привезти Эмму сегодня вечером, чтобы мы могли познакомиться?

– Часам к семи устраивает? – спросил он, и женщина согласилась.

Записав адрес и положив трубку, Джон спохватился, что забыл узнать имя незнакомки. Судя по тону, она осторожна и благоразумна. Может быть, даже слишком благоразумна. Но в таком отчаянном положении выбирать не приходится. К тому же Мак-Рей верил в свою способность разбираться в людях с первого взгляда.

В назначенное время Джон подъехал к старенькому белому коттеджу. Крупные желтые плоды зрели на сучковатых яблоневых ветвях в саду за невысоким забором. Маленький упитанный пони грустно смотрел на гостей сквозь штакетник. Увидев животное, Эмма пришла в восторг:

– Пап, а можно мне погладить эту лошадку?

– Сначала войдем в дом. Там и спросим разрешения.

Когда они подошли к входной двери, Эмма, забыв про пони, вдруг вцепилась в руку отца и слегка потянула его назад. Веселое многоцветье астр и хризантем разливалось на клумбе, разбитой вдоль фасада коттеджа. Это был чужой дом. Джон взглянул на темноволосую головку дочери, прижавшейся к нему, и почувствовал острый сладостно-горький приступ любви. Он хотел бы дать Эмме все, а вынужден оставить ее на несколько дней с какой-то совсем незнакомой женщиной.

Его стук вызвал за дверью неожиданную какофонию разноголосых звуков: мощный лай пса, видно, большого, смешанный с визгливым тявканьем собачонки и мяуканьем. Зоопарк да и только! Рука Джона, словно защищая, сжала плечо Эммы, когда дверь распахнулась. Мельком он заметил двух малышей, жавшихся к ногам женщины, ведро и половую щетку, брошенные в прихожей, но в тот же миг весь мир сузился для Мак-Рея так, что по-настоящему он видел только стоящую на пороге женщину.

Несмотря на будничный, подчеркнуто домашний вид, она, казалось, сошла со старого портрета какой-нибудь аристократки – настолько была статной и красивой. Густые темные волосы небрежной волной струились вдоль изящной гибкой шеи, а глаза, черные как ночь, смотрели спокойно и безмятежно. Высокий лоб, тонкий нос, чувственные алые губы. Она была бледна той матовой бледностью женщин викторианской эпохи, которая так редко встречается в наши дни, хотя выцветшие джинсы и свободный хлопчатобумажный свитер делали незнакомку вполне современной.

Голос Джона прозвучал странно даже для его собственных ушей, когда, невольно сглотнув комок в горле, он решил заговорить.

– Гмм… Я Джон Мак-Рей. Я звонил вам сегодня днем…

Но тут женщина улыбнулась – не ему, а Эмме, – и сердце мужчины трепетно сжалось. Пусть леди Совершенство и не отвечает на газетные объявления, но зато сама помещает их.

– Привет. Ты Эмма? А я Мэриан. А это, – женщина оглянулась и легко коснулась головы темноволосого мальчика, которому на вид годика два, – это Джесси. – И тут же рука ее показала на девочку, очевидно, близнеца. – А это его сестра Анна. С Эджи, я вижу, ты уже познакомилась.

Эмма робко кивнула, глядя на маленькую собачонку, похожую на меховой шарик, которая прыгала у ее ног. Лежавший поодаль огромный черный пес обиженно гавкнул – его забыли представить гостям.

– Входите! – Мэриан отступила назад. – Ради всего святого, прекрати, Родо! – Она взяла овчарку за ошейник и бросила на Джона извиняющийся взгляд. – Голос у нашего сторожа куда свирепее, чем он сам. Вас не смущает, что возле Эммы будут собаки?

– Вовсе нет. – Джон протянул руку, дав ее обнюхать Родо, который приветливо помахал хвостом.

Проследовав за Мэриан и льнувшими к ней малышами в гостиную, Мак-Рей уже не удивился, заметив двух кошек, одна из которых растянулась на спинке дивана, а другая устроилась на стуле.

Внезапно хозяйка осознала, что столько собак и кошек, не говоря уже о множестве игрушек, разбросанных повсюду книжек с картинками, коробочек с соками и тарелок с крошками печенья, может показаться гостю беспорядком. Почему она не прибрала все это до его прихода? Но в комнатах чисто, подумала женщина в свое оправдание, а этот хаос – так что поделаешь, когда в доме шестеро малышей и столько животных?

Мэриан украдкой взглянула на гостя, но лицо мужчины было непроницаемо, хотя наверняка он все заметил. В том числе и ржавую лейку, которую Джесси засунул сегодня утром под диван, а она забыла вынести во двор. Обычно женщина не смущалась перед незнакомцами. Что в этом человеке особенного?

Он не выглядел красивым: слишком резкие черты, хотя и запоминающиеся с первого взгляда. Суровое лицо гостя казалось смутно знакомым, но она не помнила, чтобы когда-либо встречалась с этим человеком. Пожалуй, трудно было бы забыть мужчину, сложенного, как он, – высокого и широкоплечего, с узкими бедрами и длинными ногами.

Поймав себя на том, что думает об отце, а не о девочке, которую собирались вверить ее попечению, Мэриан досадливо повела плечом и наклонилась к ребенку.

– Не хочешь ли порисовать, пока мы поговорим с твоим папой? – мягко спросила Мэриан и не удержалась, чтобы легким касанием пальцев не отвести челку со лба девочки.

Помедлив, Эмма тихо ответила:

– Нет.

– О'кей. Тогда присаживайся. – Мэриан забавно сморщила нос. – Если сможешь найти здесь место. Извините за беспорядок. Обычно у меня в доме прибрано, но сегодня вечером просто не хватило сил. Шестеро детей в доме – это как торнадо.

Джон с улыбкой посмотрел на женщину.

– Шестеро – это немало. А вы уверены, что справитесь еще с одним ребенком?

– У меня лицензия на семерых. – Мэриан твердо встретила его взгляд, пытаясь справиться с каким-то нервным трепетом в груди. – Но это, конечно, многовато. Однако, если я вас правильно поняла, вы хотите оставить Эмму только на уик-энд? – Мужчина кивнул, и она продолжила: – Другие дети остаются у меня с понедельника до пятницы. В субботу и воскресенье здесь только мои.

Гость поддакнул понимающе. И опять в его серых глазах промелькнуло то особенное выражение, которое она заметила, едва открыв дверь. Стараясь избавиться от легкого смущения, Мэриан собрала книги с дивана и понесла в книжный шкаф, говоря Эмме через плечо:

– Анне и Джесси всего по три с половиной года. Они еще слишком малы, чтобы стать твоими друзьями, Эмма, но будут в восторге, если ты поиграешь с ними! А ты заметила, что у нас есть пони?

Все еще боязливо стоя рядом с отцом, Эмма робко кивнула. Уголком глаза девочка наблюдала за двумя почти одинаковыми темноволосыми малышами, которые молча уставились на нее.

– У нас есть еще и коза, которая избавляет меня от необходимости косить лужайку. Козы – забавные создания. Эсмеральда любит кусаться, так что будьте настороже. Но она и вправду очень забавна. Я собираю ее пух, когда она линяет. Детям нравится мастерить искусственные цветы из крашеного козьего пуха и цветной бумаги и дарить поделки матерям.

– А мы с Эммой живем одни, – смущенно заметил Джон.

Мэриан не знала, как это понимать, – скорее всего, как предупреждение. И, посмотрев гостю в глаза, ответила:

– Мы с Анной и Джесси тоже. Так что будем рады принять тебя в компанию, Эмма, если тебе понравится у нас.

Мак-Рей оглядел комнату и остановил взгляд на хозяйке.

– У вас найдется запасная кровать для Эммы? Или нужно привезти из дома?

– Кровать у нас есть. Верите или нет, но в этом коттедже целых три спальни. Они крошечные, но… – Она прикрыла дверцу шкафа и спросила: – Не хотите ли осмотреть дом?