ГЛАВА 18
СВОБОДНЫЙ ПОЛЕТ
Ночь близилась к концу, когда я выглянула в окно. Марк мирно спал, распластавшись по диаметру огромного круглого ложа. И почему я решила сбежать именно так, словно дикарка, не знающая, что есть двери. Почему-то мне казалось, что у дверей господского дома непременно должна была стоять стража, и она задержит меня или начнет о чем-то расспрашивать.
Я потратила немало времени, чтоб выбраться из-под его руки настолько осторожно, чтоб не разбудить его. Затем долго перемещалась к круглому краю, тому, что был ближе к проему окна. Теперь я сидела на подоконнике и рассматривала Марка в последний раз…
Я знала, что должна уйти, знала еще до того, как его руки впервые коснулись меня.
Я из всех сил стремилась обрести свободу, и поэтому ни в коем случае не могла позволить себе свободу любить. Я не хотела даже думать о том, что будет после того, как он проснется. Кем я стала для него теперь? Кем я буду для него?
Возможно он тут же отправиться в Рим, потому что непредсказуемая и загадочная бигару с этой ночи больше для него не загадка. Больше не интригует, не интересует, не влечет.
До земли было несколько метров, так что прыжок вниз был бы рискованным. Но мне ничего не стоило перебраться сначала на карниз, потом по ребристому фронтону бесшумно и осторожно спуститься вниз. Было еще то раннее, раннее утро, когда слуги еще не встали, а хозяева уже легли. Это было благоприятное время для дерзкого побега Скубилар. Птица Дилей была уже готова к полету. Заранее предчувствуя, что мне стоило ожидать последствий после пробуждения Лилин, я поспешила натянуть красный шелк в тот же день, то есть вчера.
Не нужно питать сентиментальных чувств, по крайней мере необходимо попытаться…
Я пробиралась сначала через господский сад к баракам, в которых жили черные дэшу.
Не могла удержаться, чтоб не предположить, продолжала ли бы я оставаться рабочей чернавкой после сегодняшней ночи? Если бы не сбежала. Теперь это не важно.
Теперь все не важно. Я улетаю, улетаю сейчас, сегодня. Я не могла даже попрощаться с Агриппой, не могла, потому что он наверняка начал бы отговаривать меня. А я… А вдруг бы я согласилась? Согласилась променять свободу с ее скитанием, голодом, холодом и опасностями на сытое постоянство рабства, да еще с надеждой на небезответное чувство.
Если на своих крыльях, пропитанных кровью и не слишком прочных, мне суждено разбиться о скалы, то пусть уж будет так. Хотя даже тогда я не могла сказать определенно, чего же я больше боялась: разбиться самой вдребезги или разбить свое сердце, оставшись здесь, в Леранья - Рес, с ним. Прочь, продажная шкура - надежда, для такой дикой лисицы как я, ты припасаешь за пазухой лишь камни.
Знакомая тропа, та самая, на которой вчера возлежало белое тело рифины-доносчицы, начинала потихоньку освещаться серым предрассветным сиянием. Я шла по ней, не оглядываясь и не думая и не вспоминая. Все было - прошлое. Все стало вчерашним днем. Теперь меня ожидали свободный полет, сбывшаяся мечта, новая жизнь. Я даже вздрогнула, подумав об этой новой моей жизни, от которой неизвестно чего можно было мне ждать. С тех пор как я выбралась с корабля сеятелей, я никогда еще не оставалась одна, совсем одна. Я мечтала о свободе и жаждала ее, но… готова ли я к ней? К настоящей свободе, когда никто за тебя не в ответе и твоя жизнь принадлежит только тебе и только от тебя зависит? Ну, конечно! Я встряхнула головой. Я же бигару! Свобода в моей крови! Может быть, тогда и все что необходимо для выживания в суровом и одиноком мире, должно было пребывать у меня в голове? Могла ли я хотя бы на это надеяться? Сейчас я не знала даже, как смогу взлететь, а тем более, - приземлиться. А что будет потом? Ну, нет! Вот об этом лучше пока и вовсе не думать. Ни к чему давать себе лишний повод для соблазна остаться…
Моя птица поджидала меня там, где могла ее заметить только я, ну, и, пожалуй, старик Агриппа. Бедный, что он подумает обо мне? В какой-то степени я окажусь воровкой, ведь стоимость красных крылышек птицы Дилей, превышала мою собственную рыночную стоимость раза в три. А ведь старик доставил мне этот шелк, надеясь на то, что я возьму его с собой. Коварная воровка! В этом ты вся, Скубилар! Мне стало даже немнго весело: я злорадствовала над самой собой, будто сердечные мучения могли бы помочь мне пережить этот момент, момент, когда мне предстоит навсегда покинуть Леранья -Рес.
Не так-то просто это было, как мне представлялось. Дельтаплан оказался не очень легким. Когда я строила его, мне часто приходилось обращаться за помощью к Агриппе. Он был не таким уж хилым, как казался. По крайней мере, он мог работать наравне со мной, хотя и не делал этого. Господа ничего и никогда не делали своими руками. Он не знал, как готовиться клей, как плетутся веревки и даже как обрубаются трубчатые жердочки, из которых состояли почти все хозяйственные постройки на плато Леранья-Рес и под ним. Я же за годы своего рабства успела научиться многому. Голь, как известно, на выдумки хитра.
Мне нужно было торопиться. Антэ готовился взойти. С восходом него вставали рабочие плантаций, над которыми я должна была пролетать. Мне не нужен был лишний шум. А они-то, уж конечно, подняли бы шум еще тот, потому что Агриппа уже не раз успел исполнить им песенку о птице Дилей. Наверняка они разбудят всю дворцовую челядь, а те поднимут господ. Агриппа, увидев меня станет слать проклятья или наоборот восторженно вопить, а Сагдор… Что бы подумал он?
Мысли мешали мне работать, и я стала гнать их прочь. Ухватившись за веревки и закинув их за спину, я потащила отнюдь не легкую свою птичку к краю плато. А он был совсем рядом. Место мы с Агриппой выбрали не случайное. Это был самый неприступный край плато: внизу виднелись острые зубы скал, а стена была совершенно отлогой и гладкой. К тому же располагалось оно на достаточном отдалении от усадьбы. Каждое утро, с тех пор как началась постройка дельтаплана, я стояла на этом краю, ощущала легкий ветер, раскидывала руки в предвкушении полета и вглядывалась в далекий горизонт, который с каждым днем становился все ближе и ближе. А Марк все дальше… Проклятье! Забыть, забыть…
В последний раз остановилась я у края, мне предстояла поставить точку. Но теперь взглянула я не вдаль, а вниз, туда, где разверзлись пасти скал. А если я ошиблась в расчетах? Если что-то сделала не так? Красные крылья - это судьба? В это время ярко-розовый первый луч коснулся моей руки, и я вздрогнула, словно обожглась. Ну, все! Пора!
Я перевязалась ремнем и прицепила его к верхней трубке, затем крепко вцепилась в поручень. Теперь я стала одним целым с птицей Дилей, а может быть, и сама превратилась в птицу. Через мгновенье я почувствовала, будто эти шелковые лоскуты и на самом деле стали моими крыльями, потому что ветер нетерпеливо поднимал меня вверх. Восторг смешанный со страхом, а скорее даже ужасом тут же забился в висках. Но обратно было нельзя. Я вздохнула глубоко и начала разбег…
Зеленые квадраты плантаций, воздух, колышущийся где-то под самым сердцем, слепящие лучи утреннего Антэ, - все ворвалось в меня разом, и я едва не задохнулась. Только спустя какое-то время я поняла, что не падаю, а лечу. Лечу по-настоящему, как птица.
Антэ разгорался с каждым мгновеньем все ярче, он заливал все небо и все, что проносилось подо мной. Я не могла из-за его лучей ничего разглядеть внизу. Я не знала, видел ли меня кто-то из рабов. А может быть Агриппа, который нередко просыпался рано утром вдруг заметил в небе огромную красноперую птицу. Ведь теперь меня можно было заметить с подворья, из флигеля рифин, из окон дворца, из спальни хозяина. А если, проснувшись на мгновенье и не найдя меня рядом, Марк встал и выглянул в окно… Прощай…
Подумав об этом, я почти обрадовалась тому, что не стала свидетельницей его пробуждения и никогда не узнаю, как сложилась бы моя жизнь дальше. Прощай…
Вот она мечта - сбылась! Могла ли я даже предположить такое, живя там, на далекой моей Земле? И вот я лечу, не пытаясь сдерживать слезы восторга, радостно вдыхая утренний, прохладный и свистящий воздух. Невозможно поверить в то, что не сплю, что мечта сбылась! Вот только… Да что опять?!! Ах, да… Белые крылья окрасились кровью, вытекающей прямо из моего сердца… Прощай…