— Как поживаешь без меня? — почти на ухо шепнула ему Света.

— Нормально, — сухо ответил Олег, пытаясь отстраниться от партнерши.

Но она ещё ближе придвинулась к нему. Умелов вдруг ощутил хорошо знакомые формы тела.

— Скажи, только честно. Меня вспоминал за всё это время? — она снова приблизила свои губы к его уху.

Он снова отстраниться и, посмотрев ей в глаза, категорично ответил:

— Нет.

Светлана удивленно выкатила на него глаза.

— Ты что, до сих пор меня простить не можешь?

— Наоборот. Я тебе очень благодарен. Если бы ты тогда так не поступила, то я, может быть, никогда бы с тобой не расстался и не встретил ту, которую сейчас люблю, — Олег сказал это громко, стараясь, чтобы сквозь громкую музыку она услышала каждое его слово. Он не хотел прижиматься к ее щеке, чтобы говорить ей всё это на ухо.

— Жаль. А я о тебе часто вспоминаю. Если хочешь знать: я тебя по-прежнему люблю.

Умелов остановился и снова посмотрел ей прямо в глаза.

— Пожалуйста, не надо. Прошлого не вернуть.

И, не дожидаясь окончания мелодии, за руку проводил Светлану к месту, где она сидела.

Когда он вернулся к Мэри, она неподвижно наблюдала за противоположным концом стола.

— По-моему, она плачет.

Олег повернул голову в сторону Светланы. Она действительно вытирала слезы.

— Ностальгия по счастливым студенческим годам. Она, наверное, очень сентиментальна, — прокомментировал ее состояние Умелов.

Рядом сидели ничего не понимающие родители, о чем-то тихо шепчась между собой.

Подозвав Котова, Олег попросил, чтобы тот организовал им с Мэри какой-нибудь достойный ночлег.

Через полчаса, когда все гости пьяной, шумной толпой вывалили на улицу и, в небо был выпущен свадебный фейерверк, Олег и Мэри незаметно удалились в маленький деревенский дом, любезно предоставленный им одой из местных жительницей поселка Зиновьево.

Видимо, Николай сумел найти к этой доброй хозяйке особый подход…

Мэри лежала на руке Олега, слушая его ровное дыхание. Она усердно делала вид, что спала. На самом деле в её душе кипели нешуточные страсти.

Мэри чувствовала, что эта блондинка — никакая не сокурсница Умелова, а женщина, которая его раньше любила или даже возможно любит сейчас.

Конечно, ей очень хотелось узнать, кто она и что она тут делает. Но, спрашивать это у Олега или тем более у его родителей она не могла. И дело тут было вовсе не в воспитании. Какой-то рациональный уголок ее сознания подсказывал ей, что в подобной ситуации лучшая модель поведения — принять навязанную игру и делать вид, что веришь всему, происходящему вокруг.

На стене комнаты, где стояла их кровать, висели старые ходики, которые в тишине неприятно щелкали чем-то внутри. В стекле старомодного комода отражался слабый свет уличного фонаря.

Олег дышал глубоко и ровно, иногда делая небольшие намеки на сопение. Мэри аккуратно привстала с его руки и сделала легкое движение к краю кровати. Умелов сразу повернулся на бок, положив свою ладонь на её бедро. Мэри закрыла глаза, стараясь заснуть, но сон так и не шел.

Она всё время думала о той женщине, с которой сегодня танцевал Олег. Только к утру, она забылась в неспокойном сне.

Все два дня, оставшиеся до возвращения в Москву, Мэри изо всех сил старалась не подавать вида, что она, не переставая, ревновала Олега к той блондинке. На душе немного полегчало только тогда, когда они вместе с Алевтиной Ивановной сходили в Строгановскую церковь на Рождественскую улицу. Возможно, мама Олега заметила внутренние метания своей будущей невестки, и по своему разумению решила, что храм, как ничто другое, должен был восстановить её душевный покой.

После того, как женщины вернулись с утренней службы, Олег за руку подвёл Мэри к своим родителям и попросил их благословения.

— Дорогие мои, папа и мама, — волнуясь, начал он, — Я встретил ту, которую так долго искал. Я прошу вас дать нам ваше родительское благословение на свадьбу и совместную жизнь.

От этих слов глаза Алевтины Ивановны сразу намокли. Она краем платка смахнула слезу и тихо произнесла:

— Я сейчас. По православному обычаю надо икону поцеловать.

Она подошла к полке с иконами и, взяв одну из них, снова вернулась на свое место рядом с супругом.

— Благословляем вас, дети, на жизнь в браке. Будьте счастливы вместе, а мы с отцом будем молиться за вас и ждать внуков.

Алевтина Ивановна подняла икону и поднесла ее молодым. Олег и Мэри по очереди поцеловали святой образ.

«Наверное, со стороны это смотрится так старомодно», — про себя подумал Умелов.

«Какие хорошие у меня будут свекровь со свекром», — подумала Мэри.

— По этому поводу, надо обязательно выпить, — неожиданно произнёс Виктор Иванович.

— Правильно, батя, — поддержал отца Умелов, стараясь поскорее вывести всех из этой пафосной ситуации.

Оставшееся до отхода поезда время, родители и их благословленные дети провели за праздничным столом, который они сами спонтанно и организовали.

Когда поезд тронулся, Мэри вдруг ощутила теплое чувство любви, которое возникло между ней и родителями Олега.

Глава 6.

Столичный перрон Казанского вокзала встретил Олега и Мэри привычными запахами отхожих мест и наглыми лицами местных бомбил¹. У самого перехода с перрона на закрытую площадь их ждал Вадим.

— Доброе утро. Как добрались? — поинтересовался он.

— Нормально, — ответил Олег на дежурное приветствие встречавшего.

— Шеф велел отвезти вас домой. Он просил передать, чтобы вы пока из дома не выходили. Игорь Сергеевич сам после обеда к вам заедет.

— Спасибо, Вадим.

Выйдя в сторону Новорязанской улицы, где была организована стоянка легковых автомобилей, Вадим деловито огляделся и, не заметив никакой опасности, прошел к своему микроавтобусу.

Загрузив вещи и усевшись на сидение сзади водителя, Олег спросил Вадима:

— А у моего дома сейчас никто не дежурит?

— Нет, а что?

— Ты, пожалуйста, не уезжай, пока я квартиру не проверю.

Вадим повернулся к Умелову.

— Олег Викторович, вы не волнуйтесь. Вчера я сам вечером ребят к вашему дому возил. Они дверь осмотрели. Сказали, что всё нормально.

Умелов ничего не ответил.

Чем ближе машина подъезжала к дому, тем сильнее в нем нарастало чувство тревоги. Его внутренний индикатор опасности, так долго молчавший, сейчас бил тревогу.

Подрулив к свободному месту у бордюра, Вадим аккуратно вписался между двумя «Жигуленками». Он первым вышел из микроавтобуса и, осмотревшись по сторонам, подал руку Мэри. Потом взял из рук Умелова дорожные сумки и деловито зашагал к подъезду.

Поднявшись на свой этаж, Олег знаком попросил Вадима и Мэри задержаться на лестничной площадке. Умелов внимательно осмотрел свою дверь на наличие взлома или вскрытия. Все было в порядке. Он по очереди открыл оба замка и аккуратно переступил через прорезиненный коврик в прихожей. Присев на корточки, он приподнял его край. Под ним на паркете лежали мелкие крошки печенья. Затем Умелов прошел к комнате и нагнулся к нижней петле на дверном косяке.

Вадим стоял на пороге квартиры и, вытянув шею, наблюдал за манипуляциями Умелова. Наконец, Олег махнул рукой.

— Заходите. Только на коврик не вставайте.

Вадим вошел первым, за ним осторожно проследовала Мэри.

— Олег. Может, ты объяснишь, что все это значит? — встревожено спросила она.

— Все очень просто. В наше отсутствие в квартире кто-то был.

— А, как вы это смогли определить? — поинтересовался Вадим.

— Я оставил несколько ловушек, когда уходил из квартиры. Все они сработали.

Олег нагнулся опять к нижней дверной петле на межкомнатной двери.

— Перед уходом я захлопнул эту дверь, а на торец петли поставил спичку, прислонив ее к косяку. Если бы кто-то входил в комнату, он обязательно должен был сдвинуть спичку с петли, когда попытался открыть дверь. Видите? Спичка лежит на полу.