Что это: склонность физиков-атомщиков того поколения приписывать все успехи в создании ядерного оружия себе или следование строгому запрету на разглашение самого факта получения информации о ядерных секретах из зарубежных источников? Ведь когда в 1950 году Клауса Фукса осудили на 14 лет за передачу атомных секретов «агентам советского правительства», ТАСС сообщил, что это грубый вымысел и Фукс советскому правительству неизвестен.

Так кто же больше сделал для создания атомной бомбы — разведка или наука? Известный российский писатель Владимир Карпов поведал, что Курчатов как-то обронил в своем кругу: разведка обеспечила пятьдесят процентов успеха в создании атомной бомбы. В связи с чем Карпов признается, что ему не по себе, когда он не обнаруживает сияния Золотых Звезд на груди разведчиков. Впрочем, Карпов сам в прошлом фронтовой разведчик.

Что ж, чем жарче споры, тем больше аргументов. С обеих сторон. И тем ближе истина.

Глава 11

ПОМИЛОВАНИЕ «СВИСТУНА»

В середине апреля 1954 года американское посольство в Москве должно было получить шифрованную телеграмму. Должно было — ибо по сей день не известно, поступила она или нет.

Перед началом операции представители ЦРУ заверили капитана советской внешней разведки: все о’кей, длинная телеграмма с подробным планом действий получена посольством. После операции, отведя глаза в сторону, сказали, мол, в последний момент посольские, похоже, струсили, по указанному вами адресу никто не явился.

Телеграмма ушла от имени госдепартамента США из Вашингтона. И московское посольство не выполнило указание своего ведомства?

По телу капитана советской разведки поползли холодные мурашки: неужели обманули?

Хитроумная комбинация

План был предложен офицером ЦРУ.

Он появился в охотничьем домике под Франкфуртом, где под охраной содержали Хохлова, прямо из Вашингтона.

— Мы много думали над вариантом спасения вашей семьи, — сказал американец по-русски с едва заметным акцентом. — Вплоть до парохода в ленинградском порту, продырявленных ящиков и тому подобной фантастики. Задача, согласитесь, не из легких — нелегально вывезти женщину, да еще с годовалым ребенком. Южные границы исключаются — это ей не по силам. Там не менее пятидесяти километров в день надо делать — по раскаленным пескам. Я эти районы хорошо знаю…

— Где же выход? — обреченно выдохнул советский разведчик.

— Год назад в Бухаресте один румынский гражданин обратился в наше посольство с просьбой о политическом убежище. Ни за что не захотел покинуть здание. Жил в посольстве довольно долго. Румынское правительство пыталось представить его замешанным в шпионских связях. Теперь он в Америке…

Хохлов быстро взглянул на американца:

— Вы предлагаете такой же вариант?

Цээрушник блеснул белозубой улыбкой:

— Представьте, что в один прекрасный день к дому вашей супруги в Москве подъедет лимузин с американским флагом. Из машины выходит наш посол или другое дипломатическое лицо и приглашает вашу жену на беседу в посольство…

— Она откажется ехать, — упавшим голосом произнес Хохлов. — Вы не знаете правил жизни советских граждан. Тем более если речь идет о членах семей работников госбезопасности.

— Конечно, откажется, — согласился американец. — Подумает, что провокация. Но это лишь в том случае, если она не будет знать, по какой причине за ней заехали.

— Надо дать ей какой-либо знак, — обрадовался Хохлов. — Чтобы она поняла — визит посла связан со мной. Может, письмо?

— Вы попали в точку, — одобряюще произнес американец. — Письмо или что-то такое, что убедит ее в необходимости ехать в посольство. Затем она рассказывает послу то, что вы сообщили на днях нашим людям. Приказ об убийстве, ее слова и все остальное. Потом она просит у нашего государства защиты и остается в посольстве. Сразу дается коммюнике от наших пресс-агентств. Разносится по всему свету. Весь мир узнает о женщине, остановившей убийство. Ведь даже в советском уголовном кодексе не найдется закона, по которому она — преступница. Она говорит из посольства в Москве, а вы выступаете здесь и подтверждаете, что все — правда. Представляете себе, какая обстановка? Ну, а если президент США выступит по радио и вступится за вашу жену? Может ее МВД уничтожить?

— Уничтожить — нет. Но и за границу не выпустят.

— Это еще как сказать, — снова сверкнул белозубой улыбкой цээрушник. — Зато в посольстве она будет в безопасности. Ну, поживет там год, другой. Может быть, удастся связаться с ней отсюда по телефону, записать на пленку и дать ее голос по радио. Написать ряд статей о ее жизни. В общем, сделать ее известной всему миру. И, кто знает, может быть, в конце концов ее и выпустят. Я же говорю вам — у нас были такие случаи.

— А вы уверены, что госдепартамент вашей страны согласится? — недоверчиво поднял Хохлов на собеседника свои красивые голубые глаза. Американец понял, что это был последний аргумент русского разведчика, что его колебания, кажется, сломлены.

— Согласится с чем? С использованием московского посольства в качестве места для политического убежища вашей жены? — уточнил цээрушник.

— Вы правильно меня поняли, — ответил Хохлов. Ему хотелось иметь гарантии повыше, и он получил их.

— Не беспокойтесь, капитан, вашей семьей занимаются не только местные «специалисты», — услышал он обнадеживающие слова. — План разрабатывается в Вашингтоне, в госдепартаменте. Его специальный уполномоченный прибывает на днях в Германию, чтобы возглавить здесь операцию. Кроме посольства, варианта нет. Правда, по имеющимся у меня сведениям, рассматривалась возможность использования клуба иностранных корреспондентов.

— Клуба иностранных корреспондентов? — встрепенулся Хохлов. — Нет, это исключено. Приедут с Лубянки и увезут силой. Посольство — единственное место, откуда семью не могут вырвать.

— Вариант с клубом был отвергнут, — успокоил Хохлова американец. — Остановились на посольстве.

В ожидании прилета представителя госдепартамента отрабатывали детали предстоящей операции. Кроме американцев, в обсуждениях участвовали и представители английской разведывательной службы. Вносились поправки, коррективы, характер и содержание которых свидетельствовали об искренности намерений гостей охотничьего домика. Предлагалось ехать не к дому жены Хохлова, а остановиться где-нибудь поблизости, скажем, в районе Собачьей площадки. За день или за два забросить в форточку окна их полуподвальной квартиры в Кривоникольском переулке письмо, в котором содержалась бы просьба мужа подойти в определенное время к Собачьей площадке, где ее будет ожидать машина с таким-то номером. По пути женщине объясняют, чья это машина и куда ее везут. Затем в газеты дается сообщение, что она села в посольскую машину и попросила политического убежища.

Хохлова подробно расспрашивали о его доме в Москве, о том, как к нему подъехать, как найти нужное окно. Он дал полное расписание дня жены, назвал часы, когда она кормит сына и, естественно, бывает дома. Разведчик поверил, что эти люди действительно поставили себе задачу спасти его семью. Или они были прекрасными актерами, или руководство не посвящало их во все детали.

Представитель госдепартамента прилетел во вторник, девятнадцатого апреля. Судя по всему, он был в курсе тех обсуждений, которые происходили в охотничьем домике. Связь между Бонном и Вашингтоном работала исправно.

Окончательный план выглядел следующим образом. Высшие инстанции США официально давали разрешение пригласить жену советского разведчика капитана Хохлова в американское посольство, чтобы предложить ей там политическое убежище. Для того, чтобы избежать обвинения ее в сотрудничестве с иностранными разведками, к ней домой должны были приехать американские журналисты, аккредитованные в Москве. Предлог для посещения ее квартиры корреспондентами был такой, что комар носа не подточит.