Из 29 содержавшихся под стражей к моменту отстранения Гдляна от ведения следствия осуждены будут лишь 14 человек. Остальных признают невиновными и полностью реабилитируют. Кроме них в отношении еще нескольких лиц, уже осужденных, приговоры будут отменены в кассационном и надзорном порядке. Таким образом, из числа арестованных за взяточничество полностью реабилитируют каждого второго! Что же касается лиц, незаконно задержанных с целью получения от них под принуждением показаний о хранении ценностей людей, арестованных за взятки, то ни одно уголовное дело в их отношении в суд направлено не будет.
Короче, из почти 200 задержанных и арестованных виновными признаны чуть более сорока!
Хроника дальнейших событий странна и чудна, впрочем, как и многое в нынешней матушке России.
Февраль 1990 года. Коллегия Прокуратуры СССР обсуждает вопрос об итогах проверки жалоб и заявлений в связи с деятельностью группы Гдляна в Узбекистане. Ни Гдлян, ни Иванов на коллегии не присутствуют, хотя их и приглашали. Здание блокировано пикетчиками с плакатами в поддержку Гдляна и Иванова с требованиями отставки руководства прокуратуры.
Апрель 1990 года. Сессия Верховного Совета СССР не дает согласия Прокуратуре СССР на привлечение Гдляна и Иванова к уголовной ответственности.
Апрель 1991 года. Генеральный прокурор СССР Н.Трубин издает приказ об увольнении Гдляна и Иванова из органов прокуратуры за грубые нарушения ими служебной дисциплины — не выходили на работу, отказывались заниматься следствием, но зарплату получали.
12 июля 1991 года. Генеральный прокурор СССР Н. Трубин докладывает Президенту СССР М. С. Горбачеву, что собрано достаточно доказательств для предъявления обвинения Гдляну и Иванову в злоупотреблении служебным положением, превышении власти, принуждении лиц на допросах к даче ложных показаний.
30 августа 1991 года. Генеральный прокурор Н. Трубин подписывает постановление о прекращении уголовного дела в отношении Гдляна и Иванова за отсутствием в их действиях состава преступления.
Метаморфозы и манипуляции
Вернусь к тому, с чего начал: со скандала в Кремлевском Дворце съездов. Партийный функционер с Алтая, посмевший усомниться в утверждении Гдляна и Иванова о присутствии на XIX партконференции делегатов-взяточников, был посрамлен. Через несколько недель после окончания конференции Генеральный прокурор СССР вошел с ходатайством в Президиум Верховного Совета СССР о получении согласия на привлечение к уголовной ответственности народных депутатов Раджабова и Джаббарова.
Президиум Верховного Совета ходатайство прокуратуры удовлетворил. Напомню: оно было полностью основано на материалах гдляновского расследования. Оба депутата являлись делегатами XIX партконференции.
19 октября 1988 года они были арестованы. В тот же день первый заместитель Генерального прокурора СССР А. Васильев арестовал первого секретаря ЦК КП Узбекистана Усманходжаева. На первых двух допросах, которые вели заместитель начальника Главного следственного управления Прокуратуры СССР В. Титов и следователь КГБ СССР В. Рац, арестованный отрицал получение и дачу кому-либо взяток. Однако вечером 20 октября написал заявление на имя Генерального прокурора А. Сухарева, в котором сообщил о получении взяток от нескольких лиц, назвал их фамилии. Содержание своего заявления он подтвердил на допросе 21 октября. А 23 октября дал Гдляну показания о передаче взяток ряду руководящих работников ЦК КПСС, включая Е. Лигачева.
Первого ноября на очередном допросе Усманходжаев отказался от заявления о передаче взятки Лигачеву. Тем не менее по данному факту прокуратура провела расследование. Егора Кузьмича допросил заместитель Генерального прокурора В. Кравцев.
— Я считаю заявление Усманходжаева о передаче мне денег в сумме 60 тысяч рублей явной клеветой и оговором, — заявил Лигачев на допросе. — Ничего этого, как я уже говорил, не было и нет. С какой целью и почему Усманходжаев оговаривает меня, точно сказать не могу. Человек он слабохарактерный, легко поддающийся внушению.
Еще более странные метаморфозы происходили с арестованными Раджабовым и Джаббаровым — бывшими первыми секретарями Самаркандского и Бухарского обкомов партии.
Раджабов провел в следственном изоляторе девять месяцев. Сначала сопротивлялся, отрицал получение и передачу взяток. Но вскоре написал заявление, в котором признал получение взяток от 33 лиц и передачу денег 10 руководящим работникам республики.
Вот тут-то и начинается самое занятное. 19 июля 1989 года, ровно через девять месяцев пребывания в тюрьме, арестованного Раджабова выпустили на свободу. Правда, следствие продолжалось еще четыре месяца, но его вели уже другие люди, пришедшие на смену отстраненным Гдляну и Иванову. Новые следователи сочли возможным изменить Раджабову меру пресечения и не содержать его более под стражей. А в октябре 1989 года уголовное дело в отношении Раджабова было прекращено — за отсутствием события преступления.
Бухарский партийный лидер Джаббаров пробыл под следствием шестнадцать месяцев и провел все это время в тюремной камере. Дело пошло в суд. Когда начались слушания, случилось невероятное: старший прокурор одного из отделов Прокуратуры СССР А. Арбузов, поддерживавший государственное обвинение, от него отказался. Представленные суду доказательства вины Джаббарова показались прокурору неубедительными.
Шестого марта 1990 года Ташкентский городской суд, где слушалось дело Джаббарова, вынес оправдательный приговор обвиняемому и освободил его из-под стражи прямо в зале заседания. Одновременно с приговором суд вынес частное определение в адрес Генерального прокурора СССР, отметив, что все обвинения, все факты получения и дачи взяток в ходе следствия были сфабрикованы, допущен явный произвол в отношении невиновного лица. Суд потребовал от Генерального прокурора обязательного расследования беззакония, совершенного Гдляном, Ивановым и некоторыми другими следователями из их группы.
По словам следователей, принявших дело Джаббарова у отстраненных предшественников, его можно было не доводить до суда и прекратить на стадии предварительного следствия:
— Эпизоды взяточничества разваливались, как карточные домики. А Гдлян настроил их около сотни…
— Почему же тогда направили дело в суд?
— Так решили в Прокуратуре Союза. Чтобы не давать повода для обвинений в защите мафии, как это произошло в случае с Раджабовым, которого освободили во время следствия, до суда.
— Были несогласные?
— Гдляновская группа. Их подвела самоуверенность. Раджабов признавался в том, чего не было, придумывал время и место передачи взяток, которые при проверке не подтвердились. В суде проявилась бы полнейшая абсурдность его признаний.
— На что же рассчитывал Гдлян?
— Что суд проштампует материалы следствия, не углубляясь в детали. Гдлян не заботился о юридической прочности дела, всецело полагаясь на шумиху в прессе, на общественное мнение, которое было на его стороне. Он был могущественнейшей фигурой, его ведь в генеральные прокуроры прочили. Ни один судья не посмел бы портить с ним отношений.
Феномен Гдляна и Иванова, несомненно, относится к самым загадочным проявлениям общественно-политической жизни второй половины восьмидесятых годов. Несмотря на многочисленные публикации, в том числе и несколько книг самих следователей («Мафия времен беззакония», «Пирамида», «Следователь из провинции», «Кремлевское дело»), природа и мотивы этого феномена остаются тайной за семью печатями.
Споры вокруг личностей недавних народных любимцев, конечно, поутихли, но ответа на вопрос, кто же все-таки они, нет. До сих пор. Честные юристы, искренние борцы за правду и справедливость, которых использовали определенные политические силы для подтверждения тезиса о насквозь прогнившей и коррумпированной старой системе? Или следователи вели некую им одним известную политическую игру в надежде, что, выступая против партократии и чиновничества, могут рассчитывать на другие, более высокие должности при благоприятном раскладе?