Зашел в бар, занял столик. Время было подходящее — между завтраком и обедом, и если обычно мест в баре «Тунец» не бывает — то сейчас мне удалось занять прекрасный столик — так, чтобы сидеть спиной к стене и в паре метров от двери на кухню. Заказал рыбный суп — здесь рыбу утром вылавливают, а вечером уже подают на стол. Не то, что у нас в США — мороженая с прилавка «Уолл-Март» — поэтому и вкус у рыбных блюд совсем другой…

Душан появился через несколько минут, раньше, чем я ожидал. Он прилетел из Германии и тоже изображал туриста-рыбака. Шорты, яркая гавайская рубаха и даже удочка в чехле для полноты картины. Для того, чтобы опознать в нем серба, разыскиваемого за "преступления против человечности" нужно было иметь уж очень богатое воображение…

— Пива! — заявил Душан официанту, усаживаясь за столик — и обязательно светлого. Хоффмейстер, если есть, и самую большую кружку… рножопый! — я аказа.

Последнее время Душан жил в Берлине и стал настоящим немцем, даже вместо ракии предпочитал айсвайн…

— Как?

— Не спрашивай… Как дела?

Душан немного помедлил с ответом, дождался, пока ему принесут наполненную живительной влагой кружку, холодную и с пенной шапкой. Я в жарком климате предпочитал пить горячий чай…

— Знаешь… У меня такое ощущение, что кто-то интересуется нашими делами. Сует свой длинный нос в то, что его совсем не касается. И мне кажется, что это твои соотечественники…

— Они и есть — подтвердил я — берлинская резидентура ищет, где бы заработать галочку в отчет. Им не нравится, что ты набираешь группы для отправки по контрактам из сербов…

— А из кого же мне набирать? — удивился Душан, вроде бы искренне, но меня было этим не провести — у нас десять лет воевали, все с боевым опытом, какого и у НАТО нет. Из кого же я должен набирать?

Например, из хорватов… Они тоже воевали. С сербами. Впрочем, это было уже неважно…

— Это уже неважно — сказал я, дождавшись наконец и свой рыбный суп, только что приготовленный — наступают серьезные времена. И ты должен знать кое-какую информацию — потому что больше мне доверять некому.

— Что за информация?

— Ты помнишь Седого?

— Помню — Душан вопросительно взглянул на меня.

— Он работает на меня. Он и еще несколько человек сейчас готовятся к спецоперации. Но начало всему должен положить я. Сегодня я переправляюсь в Пакистан. А тебе — нужно готовить всю нашу европейскую систему к консервации. Считай, что на несколько месяцев вы все — и ты и твои люди — должны залечь на дно.

Душан лишних вопросов не задавал — он проработал со мной достаточно долго и отлично понимал, что если я что-то говорю — то это не шутки…

— Может, мне в Ирак тогда уехать?

— Нет. В Ираке то тебя как раз и достанут. Ты должен появиться в Техасе и сказать Дитеру — пусть готовит все к консервации и сам уезжает после этого из страны, на полгода. Наведайся к моему адвокату, его зовут Аарон Мандел. Николь его знает. Скажи ему — пусть вскроет конверт, который я ему оставил — и действует по обстоятельствам. После чего — уходи на дно сам…

— А наши иракские контрактники?

— Их никто не тронет, об этом позаботится Мандел. В Ираке и так катастрофически не хватает людей, им просто дадут доработать и не продлят контракт, если все пойдет хреново. Мандел позаботится обо всем, деньги чтобы с ними окончательно расплатиться у него есть. А сам — уходи на дно, не мешкай. Хотя бы в ту же Сербию или в Россию. У тебя есть там люди, которые тебя укроют?

— Есть. И тебя — Душан интонацией выделил слово «тебя» — и тебя, босс, они тоже укроют, если дело пойдет хреново.

— Дела уже идут хреново… — обнадежил я его — но все равно, спасибо. С этим со всем я должен справиться сам.

— И тем не менее, я дам тебе адресок в Москве. Этому человеку я доверяю на сто процентов, и он стал большим человеком в России. Его я знаю еще с тех времен. Скажешь, что от «Грома»,[38] он поймет…

Пакистан, Карачи

Район Гхизри, гостиница…

08 июня 2008 года

Попасть в Пакистан было относительно просто, это как ловушка для крыс. Попасть в нее очень легко, а вот выбраться…

В порту я нанялся на сухогруз, идущий в Карачи, громадный порт и самый крупный город Пакистана, с населением боле одиннадцати миллионов человек. Паспорт моряка я купил тут же, в порту, за три тысячи долларов США. Конечно же, он был насквозь фальшивым — но именно это и было мне нужно…

Удивительно, но Карачи, будучи крупнейшим и самым развитым городом Пакистана, не только не был столицей страны — он не был и столицей провинции. Провинция Белуджистан, в которой относился Карачи, столицей имела город Кветта, в котором было всего семьсот тысяч жителей. Понять это было невозможно — видимо власти Пакистана боялись "разлагающего влияния Запада", которого никак нельзя избежать в крупном порту. Да и флот Индии, с которой Пакистан конфликтовал с момента своего создания, тоже играл свою роль — уж слишком заманчивым был Карачи для внезапного удара с моря в случае военного конфликта…

Роль, которую мне предстояло сыграть, была сложной, она была сложной даже для кадрового разведчика с огромным опытом — но ее нужно было сыграть. И единственным возможным исполнителем этой роли был я.

Из базы данных ЦРУ я почерпнул информацию о Юсуфе Альвари, мелком функционере Аль-Каиды, уже провалившемся и находившемся под колпаком ЦРУ и местной разведслужбе ИСИ. Это и было отправной точкой, а конечной должен был стать мой прямой выход на Хасана Салакзая, начальника полиции провинции Белуджистан. Человека, который, как подозревал бывший офицер ХАД Али Рахим, был опаснейшим «двойником», агентом Аль-Каиды, проникшим на самый верх пакистанских силовых структур. Учитывая данные о личности Салакзая, можно было предположить, что у него был прямой, возможно даже личный выход на скрывающегося эмира, руководителя всей террористической системы — Осаму Бен Ладена…

Игра была крайне опасной. Я должен был подставиться — но подставиться так, чтобы пакистанцы из спецслужб не заметили фальши в этой игре, не просекли ее суть. При этом — меня могли элементарно пристрелить при аресте или расстрелять потом — про права человека и Habeas Corpus Act[39] в Пакистане было самое смутное представление. Меня мог пристрелить и сам Юсуф Альвари, заподозрив неладное — вся разведсеть Аль Каиды понимала, что за провал живьем снимут кожу — поэтому и работала где-то даже эффективнее, чем наше ненасытное, поглощающее огромные средства ЦРУ. Наконец — меня, скорее всего, должна была задерживать не полиция, а пакистанская межведомственная разведка ИСИ, которая, как и во всех странах мира была на ножах с полицией. Меня могли просто не отдать людям Салакзая, а то и пристрелить — чтобы некого было отдавать. Бюрократические амбиции иногда стоят людям жизни — это я знал очень и очень хорошо…

Но играть было нужно. Просто так, сидя в кресле пятьдесят миллионов долларов не зарабатываются — по крайней мере, в том бизнесе, в котором был я…

Порт Карачи вырастал на горизонте, уродливый как и все грузовые порты, со стальными, горбатыми, ржавым кранами, с хитросплетением стальных рельсов у причалов. Как и все порты мира, он был уродлив, грязен, страшен — и вместе с тем чем-то неуловимо манил…

— Слушай… А тут бабы есть? — спросил я Джулиано, своего нового друга. По судовой роли он был помощником механика, как и я.

— Бабы… А в каком порту баб нет… — жизнерадостно, как и все итальянцы, расхохотался Джулиано, от избытка чувств даже хлопнул меня по спине своей огромной ручищей, в кожу которой намертво въелся мазут — бабы есть в любом порту…

— Так здесь же вроде мусульманская страна… Я первый раз в этом направлении хожу, даже не знаю, куда пойти…