Со здоровьем шутить тоже было нельзя. Море, куда поехал подлечиться, не помогло. Его последнее письмо наполнено заботой о Джин. "...Боли стали легче, и я как будто окреп",- успокаивает он жену.

21 июля 1796 года в пять часов утра Джин сама закрыла его глаза. Она не смогла проводить мужа. 25 июля 1796 года, в день его похорон, она родила Роберту сына.

Похороны, вопреки воле Бёрнса, были помпезными. Джин и ее семью обеспечили друзья Роберта Бёрнса: они по подписке собрали значительную сумму. Премьер-министр назначил вдове Бёрнса пенсию - Джин отказалась от нее. У Джин и Роберта были гордые сердца.

Ученые, философы, прорицатели и просто обыватели не устают выяснять, что определяет человеческую судьбу. Судя по всему, они не скоро найдут ответ на вопрос "что есть человек, хозяин судьбы или "тварь дрожащая"?". Правда, есть расхожее мнение, что происхождение и среда - две основные составляющие жизненного пути человека. В теории, возможно, и так, а в жизни...

Английский поэт Перси Биши Шелли, родившийся 4 августа 1792 года, должен был прожить жизнь долгую, обеспеченную и спокойную. Ему его происхождением (английский баронет) было уготовано место в палате лордов, общественная известность и признательность. А он... Кто знает, почему он выбрал себе судьбу мятежного поэта? В "Оде западному ветру" он как бы проецирует свою другую реальность:

Будь я листвой, ты шелестел бы мной.

Будь тучей я, ты б нес меня с собою.

Будь я волной, я б рос пред крутизной

Стеною разъяренного прибоя.

О нет, когда б, по-прежнему дитя,

Я уносился в небо голубое

И с тучами гонялся не шутя.

(Пер. Б. Пастернака)

Вот это стремление "с тучами гоняться не шутя" характерно для каждого мгновения его жизни. Уже в 1811 году его исключают из университета за издание брошюры "Необходимость атеизма". Бунт и неприятие действительности - вот сущность его отношения к жизни. Душа Шелли не может оставаться спокойной, когда кругом

Продажно все, продажен свет небес,

Дары любви, что нам даны землею.

Ничтожнейшие маленькие вещи,

Что в глубине, в далеких безднах скрыты,

Всё что есть в нашей жизни, жизнь сама...

(Пер. К. Бальмонта)

Жизнь не оставляет Шелли в покое - он живет с такой отдачей, будто предчувствует свой ранний уход. Реальная жизнь притягивает его и с бесцеремонностью бросает в пучину событий, как потом Провидение бросит его в пучину Средиземного моря.

Когда ирландцы начинают борьбу за свободу, Шелли отправляется в Дублин. Он обвиняет Англию: "Вот Англия!.. Свобода в ней мертва..." - и призывает восставших: "Разбейте оковы - и рвитесь, и рвитесь!" И в то же время мятежный поэт просит "западный ветер":

Дай стать мне лирой, как осенний лес,

И в честь твою ронять свой лист спросонья.

Устрой, чтоб постепенно я исчез...

(Пер. Б. Пастернака)

"Что это? - воскликнет читатель.- Откуда это стремление к буре и желание покоя? Раздвоенность души?!"

Поэт Константин Бальмонт нашел точное объяснение природы его гения: "Шелли в продолжение всего своего существования на земле был в каком-то идеальном возбуждении; он всегда как бы помнил о другом, более красивом мире, откуда он пришел, и с изумлением смотрел вокруг себя, стараясь в этом новом воплощении увидеть сквозь призму своей мечты, воспоминания угасшего лучшего дня и рассвет нового золотого века".

И люди, сталкивающиеся с ним по жизни, не могли не чувствовать, что перед ними необычный человек. "Среди товарищей-школьников,- вспоминает один из современников,- он считался каким-то странным существом. В то время как все кричали и шумели, он уединенно следил за своими призрачными мыслями, обособленный от других миром своих живых фантазий".

"Божественный Шелли",- говорили женщины.

"Безумный Шелли",- возражали мужчины.

Его ангелоподобная красота действовала обезоруживающе. И невозможно лучше поэта Бальмонта словами описать его портрет:

"Прекрасное существо с большими голубыми глазами, достигавшими в минуты возбуждения необыкновенного блеска, с волосами нежными, как пряди шелковистой паутины, с красивыми руками, созданными для красивых движении, с лицом, напоминающим не мужчину, не женщину, но существо с другой планеты, с походкой легкой, как движение призрака, дух, заключенный в земной оболочке..."

В поэме "Адонаис", написанной в 1821 году и посвященной памяти поэта Дж. Китса, он и сам признается: "Призрак средь людей". Не случайно Бальмонт вынес в заголовок эти слова в своем эссе о Шелли.

А каково людям общаться с "призраком", даже столь прекрасным? Соприкосновение с ним не делало их счастливыми. А был ли счастлив сам Шелли? Да и возможно ли счастье для поэта?..

За день до своей смерти Шелли пророчествовал: "Если завтра я умру, знайте, что я прожил дольше, чем мой отец. Мне 90 лет". Так мог сказать только очень уставший человек. А ему не исполнилось и тридцати. А может быть, он действительно пришел к нам с другой планеты?!..

Влюбчивый по натуре, Шелли обожал женщин, поклонялся им как возвышенным, неземным существам. Свое отношение к любви поэт выразил в "Философии любви":

Ручьи сливаются с рекою.

Река стремится в Океан;

Несется ветер над землею,

К нему ласкается туман...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Целует ночь морские струи,

А землю - блеск лучистый дня.

Но что мне эти поцелуи.

Коль не целуешь ты меня.

(Пер. К. Бальмонта)

Первый любовный опыт был горьким. По окончании школы в Итоне Шелли влюбился в свою родственницу Гарриет Гров. Родители в восторге от намечавшегося союза. Но тут роковую роль сыграли атеистические взгляды юноши. Набожная Гарриет не захотела мириться с религиозным отступничеством возлюбленного. Вот ведь как бывает!

Помолвка расстроилась. Шелли потрясен. Но он получил то, что хотел, ибо, отрекаясь от Бога, он таким образом отрекся и от "успокоения, от него исходящего".

Не исключено, что именно это обстоятельство наложило отсвет на все последующие поступки поэта. Образ Гарриет преследует его, и Шелли совершает ошибку, осложнившую его собственную жизнь и сломавшую жизнь его новой избраннице. Шелли женится на Гарриет Вестбург, девушке, носящей имя его первой возлюбленной и чертами лица ее напоминавшей.

Создается впечатление, что реальность жизни, в которую, казалось бы, Шелли погружен, на самом деле не существует для него. Он создает свою реальность, плетет ее из мимолетностей и ощущений сиюминутных, не задумываясь о последствиях. А жизнь, не приспособленная для мечтаний и мечтателей, больно бьет.

Гарриет Вестбург была подругой его сестры. Она принадлежала к другому социальному сословию: ее отец - торговец. Шелли это мало заботило, но баронет Перси Шелли, его отец, не мог допустить подобного мезальянса. Да и господин Вестбург был не в восторге от выбора дочери. Молодые поженились вопреки воле родителей и, как пишет дореволюционный биограф Шелли Н. Дубинский, это была "самая несчастнейшая из женитьб".

Молодые бежали из дома и обвенчались в Эдинбурге. Шелли 19 лет, Гарриет - 16. Жизнь сразу и больно ударила по иллюзиям молодоженов: "злой тиранический мир чувствует слишком большую потребность в деньгах". А их-то и не было. К словам Шелли можно добавить, что "тиранический мир" требовал большую волю к жизни, умение противостоять ему. А они не умели ничего. Гарриет не имела не малейшего представления о ведении домашнего хозяйства, а Шелли - о том, как заработать деньги. Правда, юноша был непривередлив. При первых же приступах голода шел в булочную за хлебом. Отсутствие обеда его не смущало: "Пудинг - предрассудок".

В сущности, они были детьми. И когда наступил момент, то они расстались так же непонятно, как и сошлись. Скорее всего то, что они приняли за любовь, рассеялось как туман. Наступило прозрение. Оказалось, что дело не в социальном неравенстве, о котором не уставали твердить родители, а в отсутствии духовной близости. "Все, кто знает меня" должны понимать, что спутницей моей жизни станет та, кто умеет чувствовать поэзию и разбираться в философии. Гарриет - породистое животное, но она ни на что подобное не способна".