Вот такой вот юмор у адмирала. Специфичный, надо сказать…

Сам не могу понять, что мне не понравилось в том вертолете… Мы уже сняли гидрокостюмы, акваланги, Сантино притащил с камбуза какую-то жратву и с аппетитом ее наворачивал сидя на палубе, адмирал стоял за штурвалом, я был рядом. Переоделись в нашу обычную одежду, разобрали личные вещи, я нацепил на шею безделушку Николь. Двое молодых бойцов SEAL, которые сопровождали нас, находились на яхте и дрыхли сейчас в каюте. Из еды я съел только пару плиток черного шоколада — от другой еды пока мутило. Немудрено — если вспомнить в каком дерьме мне пришлось лазать. Это Алана Сантино у нас от камбуза палкой не отгонишь…

Вертолет я заметил первым, скорее даже не заметил, а услышал. Двигатели на яхте работали практически бесшумно, поэтому отдаленный рокот вертолетных винтов, на таком расстоянии получавшийся не громче чем комариный писк. Тем не менее, почему-то меня это звук сразу насторожил.

Вышел на палубу, начал вглядываться в горизонт, приложив ладонь козырьком ко лбу. На горизонте, почти у самой воды чернела маленькая точка, которая постепенно росла в размерах, приближаясь к нам.

— Что это за орел недоделанный, мать его… — адмирал поставил яхту на автопилот и тоже вышел на палубу — он что, прогулял занятие в летной школе, на котором говорили о мерах безопасности?

Действительно, таким полетом пилот вертолета грубо нарушал технику безопасности — вертолет шел на высоте примерно пять метров над водой. В этом случае несущий вертолетный винт поднимал в воздух взвесь соленой морской воды, которая засасывалась в турбины вертолета, вызывая их повышенный износ. Кроме того, полет на такой высоте в районе интенсивного судоходства ботали практически бесшумно, поэтому отдаленный рокот вертолетных винтов, на таком расстоянии получавшийся несоздавал предпосылки для аварии. Поэтому, полеты на высотах менее пятидесяти метров над уровнем поверхности, за исключением полетов для выполнения специальных задач (например, для заброски группы спецназа на территорию противника) были строжайше запрещены.

Я наблюдал за вертолетом, который, увидев нашу яхту, отклонился в сторону и начал набирать высоту — и мне нравилось это все меньше и меньше.

— Нет, ты посмотри, что этот козел творит! — адмирал поднес к глазам бинокль — сейчас номера запишу! Вернемся на корабль — я этого орла паршивого найду и такой ему пистон вставлю!

Вертолет поворачивался к нам боком и я заметил, что на вертолете, сухопутной кстати модификации Blackhawk, которому вообще над морем делать нечего нет ни бортового номера ни опознавательных знаков. Когда дрогнул, отходя в сторону боковой люк вертолета мне уже все было ясно.

— Опасность в воздухе! — дико выкрикнул я, схватил адмирала на шиворот, в два прыжка достиг противоположного борта яхты и прыгнул в воду. Следом в воду сиганул Сантино — когда слышишь крик «опасность» — сначала спасаешь свою задницу, потом задаешь вопросы. Он сидел с тарелкой у самого борта, свесив ноги в воду — поэтому, услышав мой крик, он бросил тарелку и за доли секунды соскользнул в воду. Вслед нам ударила длинная очередь из бортового пулемета вертолета…

Попасть из пулемета в невооруженное гражданское судно очень просто, для этого не надо быть мастером. Вертолет кружил вокруг пылающих останков «Принцессы» на высоте около тридцати метров, бортовой стрелок поливал останки яхты длинными очередями из пулемета. Часть пуль попадала в воду, из-под воды это выглядело как красивые серебристые дорожки в воде, возникающие то тут то там. Никто в живых на яхте остаться не мог.

Гораздо сложнее попасть в трех профессионалов, скрывающихся под толщей воды. И я и Сантино и адмирал в свое время прошли курсы боевых пловцов, и могли оставаться под водой, не всплывая от трех до пяти минут. Солнечный свет в воде преломляется совсем по-другому, не так как в воздухе, и поэтому если ты видишь цель под водой — это еще не значит, что ты в нее попадешь, если нет наработанного опыта стрельбы именно по таким мишеням. Тем более стрелок сидел в движущемся, раскачивающемся в воздухе, вибрирующем вертолете. Да и сопротивление воды движущемуся в ней телу в тысячу раз больше, чем сопротивление воздуха — это тоже оказывает немалое действие на траекторию пулеметной пули, входящей в воду под углом. Поэтому шансы попасть в кого-то из нас у пулеметчика были… мягко скажем, невысокими.

Единственное, что было для нас реально опасным — если бы пулеметчик догадался бросить в воду несколько гранат. Вот тогда невысокие шансы увидеть закат этого дня были бы у нас. Но то ли гранат не было, то ли пулеметчик просто не догадался — но гранаты никто бросать не стал.

Вертолет кружил над яхтой, уже солидно хлебнувшей воды минут десять, за это время мы раза два осторожно всплывали для вдоха. Ни одного из нас пулеметчику «поймать» не удалось — изрешетив тонущую яхту, вертолет поднялся метров на пятьдесят и полетел на запад. Постепенно шум его турбин затих вдали.

Я осторожно всплыл, огляделся по сторонам. Вертолет снова превратился в черную точку на горизонте, метрах в десяти от меня шумно, как тюлень отплевывался адмирал.

Сантино! Я, интенсивно работая руками, заплыл за яхту — у самого борта скрывался Сантино, держась за него рукой.

Целы…

Залез на изрешеченную палубу тонущей яхты, которая выступала над водой сантиметров на пять, взглянул на каюту. Бесполезно — вся изрешечена пулями. Те двое кто там спали, уже не проснутся.

Один за другим, сорвал с борта спасательные круги — получилось пять штук, больше чем надо — швырнул на воду. После этого спрыгнул в воду, отплыли подальше, чтоб не засосало под воду воронкой от тонущей яхты. Разобрали спасательные круги.

Через две минуты яхта затонула.

Я взглянул на адмирала — тот был мрачен.

— Что за хреновина происходит?

— А я знаю? — огрызнулся адмирал — если бы знал — не барахтался бы тут!

И верно. Что за ерунда такая. Если бы адмирал решил нас зачистить после операции — какого хрена он тогда до сих пор не забрал у меня флэш-карту? Блин…

Я лапнул свою шею — шнурок и карта спокойно висели на ней.

— Сэр, от морской воды карте ничего не будет?

— Ей и от атомного взрыва ничего не будет — раздраженно сказал адмирал — специзделие, чтоб его…

Ну, так вот. Второй возникающий вопрос — если адмирал хотел нас убить — какого хрена он сам подставился? Ведь он стоял рядом со мной, если бы я не просек картину — первая бы очередь скосила не только меня, но и его. А адмирал был кем угодно, только не суицидником.

— Как их звали? — я кивнул адмиралу на то место, где несколько минут назад была яхта, а сейчас там было большое радужное пятно на поверхности от разлившегося топлива.

— Джон и Томас… Только отучились в Коронадо, прибыли для прохождения службы… — на адмирала было страшно смотреть.

Да уж, печально…

Я огляделся по сторонам. Вообще не все было так страшно. В Персидском заливе очень интенсивное судоходство, вода теплая, спасательные круги есть. Рано или поздно подберут…

Сориентировавшись по солнцу, мы погребли по направлению к тому району, где по моим расчетам проходил фарватер движения танкеров.