«Обыкновенная девочка — на такую не обратишь внимания. Вовсе не подходит на роль героини в сенсационном судебном деле. Интересно, как она выглядит в другой одежде», — подумал Роберт.

Девочка остановила взгляд сначала на миссис Шарп, потом перевела его на Марион. В ее глазах не было ни удивления, ни торжества — в них даже не было особого интереса.

— Да, это они, — сказала она.

— Вы в этом не сомневаетесь? — спросил Грант. — Не забывайте, вы обвиняете их в серьезном преступлении.

— Нет, не сомневаюсь. Как я могу ошибаться?

— Эти две дамы держали вас у себя в доме, отняли у вас одежду, заставляли вас чинить постельное белье и били вас плеткой?

— Да, эти самые женщины.

— Какая удивительная лгунья, — заметила миссис Шарп таким тоном, каким говорят: «Какое удивительное сходство!»

— Вы утверждаете, что мы привели вас на кухню и там предложили кофе? — спросила Марион.

— Да.

— Тогда опишите кухню.

— Я не обратила на нее внимания. Большая кухня, каменный пол.

— А какая плита?

— На плиту я не обратила внимания. Но вот та женщина согрела кофе в голубой кастрюльке с синей полоской по краю и отбитой у донышка эмалью.

— Такую кастрюльку, наверное, можно найти на любой кухне в Англии, — сказала Марион. — У нас таких три.

— Вы проверили, она девственница? — спросила миссис Шарп тоном человека, берущего часы из починки: вы проверили, они точно ходят?

Все ошарашенно замолчали. Роберт отметил, что Хэллем весь передернулся, девушка покраснела, а Марион, вопреки его ожиданиям, не воскликнула что-нибудь вроде: «Мама! Почему это?» Она одобряет этот вопрос, или просто выходки матери ее уже не шокируют?

Грант с холодным неудовольствием ответил, что это не имеет никакого отношения к делу.

— Вы так думаете? — парировала миссис Шарп. — Если бы меня месяц не было дома, моя мать первым делом захотела бы узнать, сохранила ли я девственность. Ну ладно. Она нас опознала. Что дальше? Вы собираетесь нас арестовать?

— Нет, нет. До этого еще очень далеко. Я хочу отвести мисс Кейн на кухню и на чердак, чтобы проверить точность ее описания. Если все сойдется, я доложу своему начальнику, и мы решим, какие предпринять шаги далее.

— Вот как? Весьма благоразумно, инспектор, — миссис Шарп медленно поднялась на ноги. — В таком случае, если вы не возражаете, я пойду прилягу.

— И вы не хотите присутствовать, когда мисс Кейн будет… не хотите услышать, что…? — изумленно проговорил Грант — старуха сумела-таки вывести его из равновесия.

— Нет, не хочу.

Миссис Шарп, слегка нахмурившись, разгладила помятую юбку.

— Вот научились расщеплять атомы, а до сих пор никто не изобрел ткань, которая бы не мялась. Я ничуть не сомневаюсь, — продолжала она, — что мисс Кейн опознает чердак. Вот если бы она его не опознала — тогда бы я удивилась.

Она направилась к двери и, следовательно, к девушке; впервые за все это время у той на лице появилось какое-то выражение. Это было выражение испуга. Женщина-полицейский шагнула вперед и остановилась примерно за шаг до девочки. Секунд пять она молча и с очевидным интересом изучала ее лицо.

— Для истязательницы и истязуемой мы на удивление плохо знакомы, — наконец произнесла она. — Надеюсь, мисс Кейн, в ближайшие недели-две узнать вас получше.

Она повернулась к Роберту.

— До свидания, мистер Блэр. Надеюсь, мы и впредь будем придавать пикантность вашей жизни.

И, не удостоив остальных людей, собравшихся у нее в доме, даже кивка, миссис Шарп прошествовала в дверь, которую перед ней открыл Хэллем.

После ее ухода показалось, что сцена опустела.

«Потрясающая старуха, — подумал Роберт. — Так затмить угнетенную невинность!»

— Так вы не возражаете, чтобы мы показали Кейн кухню и чердак, мисс Шарп?

— Нет, конечно. Но прежде я хочу сделать заявление, которое я не успела сделать до появления мисс Кейн. Очень хорошо, что она здесь присутствует. Так вот: я никогда в жизни не видела эту девушку. Я никогда не приглашала ее в машину и никуда ее не подвозила. Ни я, ни моя мать не приводили ее в дом и тем более не задерживали ее здесь. Такова наша позиция. Надеюсь, вам ясно.

— Ясно, мисс Шарп. Вы полностью отрицаете все, о чем рассказывает мисс Кейн.

— Полностью, от первого до последнего слова. А теперь пойдемте, я проведу вас на кухню.

3

Марион повела Гранта, мисс Кейн и Роберта осматривать дом, а Хэллем и женщина-полицейский остались ждать их в гостиной.

Побывав на кухне, которую девушка без колебаний опознала, они поднялись по лестнице до первой площадки. Тут Роберт сказал:

— Мисс Кейн говорила, что во втором пролете лестницы ступени «жесткие», но я вижу, что они и дальше застелены дорожкой.

— Только до поворота, — сказала Марион. — До того места, которое еще видно снизу. Дальше идет плетеный половик. В викторианскую эпоху таким образом наводили экономию. В наше время бедные люди покупают ковровую дорожку подешевле. Но в те времена главное было — пустить пыль в глаза соседям. Так что лестницу покрывали дорогой ковровой дорожкой, но только до того места, которое видно снизу и ни дюйма дальше.

Девочка правильно описала и третий пролет. Ступени, ведущие к чердаку, не были покрыты вовсе.

Предполагаемое место заключения мисс Кейн оказалось маленькой квадратной каморкой с низким наклонным потолком, соответствовавшим по форме трехскатной крыше. Свет в нее проникал только через маленькое круглое окошко, откуда открывался вид на двор и ворота. Под окошком шла вниз узкая полоса шиферной крыши, дальше был низенький белый парапет. Оконное стекло разделялось крестообразной рамой начетверо, и на одной из четвертинок виднелась звездообразная трещина. Открыть окно не представлялось возможным.

Комната была абсолютно пуста. «Даже удивительно, — подумал Роберт, — такое удобное место, куда можно складывать разные ненужные вещи».

— Когда мы приехали, здесь стояла кое-какая мебель, — пояснила Марион словно в ответ на его невысказанный вопрос. — Но, когда мы поняли, что нам придется обходиться без прислуги, мы от нее избавились.

Грант с вопросительным видом повернулся к девушке.

— Кровать стояла вон там в углу, — сказала она, показывая на дальний от окна угол. — Рядом был деревянный комод. А в том углу, за дверью, стояли два пустых чемодана и сундук. Был еще стул, но она унесла его после того, как я попыталась разбить им окно. — Она говорила о Марион совершенно бесстрастно, словно той не было в комнате. — А вот след на стекле.

Роберт подумал, что трещина, похоже, очень старая, но факт оставался фактом — трещина была.

— Здесь действительно раньше стояла кровать, — сказала Марион, — но мы от нее избавились.

— А что вы с ней сделали?

— Дайте вспомнить. А, мы отдали ее хозяйке соседней фермы Стейплса. Ее старший сын вырос и ему уже неудобно спать в одной комнате с девочками. Так вот, она перевела его на чердак и там поставила нашу кровать. Мы покупаем у них молочные продукты. Отсюда фермы не видно, но она недалеко, за холмом.

— А где вы держите пустые чемоданы и сундуки, мисс Шарп? У вас есть еще кладовка?

В первый раз Марион помедлила с ответом.

— У нас есть большой сундук, в нем мама держит всякую всячину. Когда мы сюда приехали, у нее в спальне стоял очень дорогой комод. Мы его продали, а вместо него мама использует сундук. Он стоит у нее в спальне, накрытый покрывалом. А свои чемоданы я держу в кладовке на площадке второго этажа.

— Вы можете описать чемоданы, мисс Кейн?

— Да, конечно. Один был коричневый с уголками, а другой полотняный, с ремнями.

Что ж, весьма четкое описание.

Грант постоял еще некоторое время, оглядывая чердачную комнату, изучил вид, открывающийся из окна, и повернул к двери.

— Можно посмотреть чемоданы? — спросил он.

— Пожалуйста, — сказала Марион, но было видно, что перспектива осмотра чемоданов ей не очень нравится.