— Леди, — поднявшись, сказала леди Флоренс и улыбнулась сидевшим за столом, — Давайте оставим джентльменов наедине с их портвейном. Максимально воспользуйтесь этим, господа. Только в этот вечер мы проявим к вам такую снисходительность.

Пока дамы смеялись, а некоторые джентльмены протестовали, Клэр поспешно поднялась и последовала за хозяйкой из комнаты. Нужно было надеть ее лучшее платье — синее шелковое, думала она, глядя на очень модные одеяния, в которые были наряжены другие дамы и осознавая, что ее собственное по контрасту выглядит почти поношенным. Но если бы она надела его сегодня, то у нее не нашлось бы ничего другого на Валентинов праздник, который леди Флоренс запланировала на заключительный вечер.

— Послушаем музыку? – спросила леди Флоренс, небрежно махнув рукой на фортепьяно в дальнем углу гостиной. – Кто сыграет? Люси?

— Не играю со времени выхода в свет, когда меня заставляли играть и петь, чтобы производить впечатление на мужчин, — засмеялась мисс Стернз. – Только не я, Флоренс.

Как оказалось, отговорки нашлись и у остальных дам.

— Мисс Уорд, — сказала леди Флоренс, — Сыграйте. Я совершенно уверена что вы играете, будучи леди, впитавшей все сельские добродетели. Сыграйте нам.

— Да, пожалуйста, мисс Уорд, — очаровательно улыбаясь, сказала леди Поллард.

И все же, когда Клэр села за фортепьяно и начала играть, все сразу перестали обращать внимание и на нее, и на ее музыку, до тех пор, пока она не закончила пьесу и не встала. Тогда дамы, расположившиеся у камина, прервали свою болтовню.

— Это было божественно, мисс Уорд, — сказала мисс Гарнетт.

— О, сыграйте еще, — убеждала леди Флоренс. — У вас прекрасная манера исполнения.

Клэр продолжила игру, улыбаясь про себя тому, что дамы немедленно возобновили прерванную беседу. Она не возражала против игры, как и против того, что на нее не обращают внимание. В действительности, там, где она находилась, она чувствовала себя наиболее спокойно, особенно после того, как из столовой вышли господа. И в безопасности. Присутствие такого числа незнакомцев несколько пугало ее, и она презирала себя за эту слабость. Один из джентльменов даже был герцогом – герцог Лэнгфорд.

Она не знала, с чего это вдруг должна бояться взять неправильную ноту только потому, что вспомнила, что в комнате находится герцог. Он настолько же человек, насколько и она, напомнила себе Клэр. Кроме того, никто не слушал ее исполнение, и поэтому совершенно не стоило нервничать.

Когда она окинула взглядом комнату, чтобы убедиться, что на нее по-прежнему не обращают внимание, то обнаружила, что смотрит прямо в темные, полуприкрытые глаза его светлости. Клэр поспешно опустила глаза и действительно сбилась. Она скривилась и продолжила игру.

Сначала она подумала, что этот мужчина мог бы заставить ее нервничать, даже если бы не обладал столь высоким титулом. Но потом решила, что именно титул делает его таким отстраненным и горделивым. Его смуглое привлекательное лицо просто усиливало это ощущение, хотя серебристые волосы на висках свидетельствовали о том, что время расцвета его молодости уже прошло. Он смотрел вокруг себя ленивыми темными глазами, изредка поднося к ним лорнет. Клэр внезапно ощутила приступ паники и, подняв глаза, обнаружила лорнет, направленный на нее. Она играла, не осознавая, путаются ли снова ее пальцы или нет.

Он мало говорил и за обедом, и за чаем. И все же он был явным фаворитом у всех дам. И те не делали из этого тайны, что весьма поразило Клэр. Она осознала, какой замкнутой была ее жизнь. Она ничего не знала о манерах светского общества.

— Мисс Уорд, — голос леди Флоренс заставил руки Клэр замереть над клавишами. – Конечно же, вы должны присоединиться к нам, прежде чем я расскажу всем, что предусмотрено на этот Валентинов праздник. Я так наслаждалась вашей музыкой, что почти забыла позвать вас, пока Джерард не напомнил.

Клэр не знала, кого из джентльменов звали Джерардом. Но она ощутила миг сожаления, когда была вынуждена прекратить игру. Все глаза были устремлены на нее, когда она встала с табурета и прошла через комнату, чтобы занять свободный стул у камина. Она с досадой подумала, что ощущает себя нескладной, застенчивой и неуклюжей девочкой.

Леди Флоренс стояла напротив камина и явно была в восторге от себя. Ее красное вечернее шелковое платье подчеркивало румянец на ее щеках. Клэр заинтересовано смотрела на этот румянец. Был ли он натуральным?

— Завтра утром, — продолжила хозяйка, — мы намерены соблюсти обычай, когда джентльмены тянут по жребию своих валентин.

— На два дня раньше? – удивился лорд Майнгей.

— Зачем же ждать? – ответила она, — Я приготовила шесть одинаковых валентинок. Завтра утром каждая леди напишет на обороте одной из них свое имя и положит ее на стол именем вниз. Каждый джентльмен выберет одно сердечко, добавит свое имя, приколет его к корсажу дамы и та будет его валентиной до конца приема.

Щеки Клэр пылали огнем. Должно быть, она сидела слишком близко к пламени

— Подумать только! – мистер Такер оглядел присутствующих, — Неужели случайный выбор, Флоренс? Полагаемся на волю случая? И никакого обмана?

— А почему вы спрашиваете, Руфус? — спросила леди Поллард, стукнув его костяшками веера. – Кого из леди вы надеетесь избежать?

— Или к кому особенно благосклонны? – поинтересовалась леди Гарнетт.

Руфус Такер медленно обвел дам взглядом.

— Я-то нет, — ответил он, — Нет на оба вопроса. – Итак, завтра утром, Флоренс, мы будем поделены на пары?

— Какая блестящая идея, Флоренс, — восхитилась миссис Тэйт, — В течение трех дней каждой из нас будет безраздельно принадлежать внимание джентльмена? Это будет такое удовольствие!

— У меня много чего запланировано, чтобы развлечь всех в эти три дня, — самодовольно сказала леди Флоренс.

— Сколько хлопот! – рассмеялась Люси Стернз.

Леди Флоренс подняла руку:

— Со множеством благоприятных возможностей для tête-à-têtes, — добавила она.

— Это уже интереснее, — заметила Люси Стеренз.

Сэр Чарльз Хорсфилд присел на подлокотник кресла леди Поллард.

— Ваши слуги тоже извлекут выгоду, Флоренс, — сказал он, — С завтрашнего дня им по утрам придется приводить в порядок на шесть постелей меньше.

— Чарльз, несносный вы человек, — возмутилась леди Поллард, шлепнув его по колену под общий смех остальных, – Вы заставляете меня краснеть.

— Что ж, Милдред, значит я сделал то, чего не удалось никому в течение последних десяти лет, — усмехнулся он под новый взрыв смеха и под ее новые вопли.

Вдобавок к тому, что она сидит слишком близко к огню, подумала Клэр, она оказалась слишком далеко от двери. Ей не хватало воздуха. Ей было трудно дышать. Могла ли она неправильно истолковать то, что услышала? Конечно же, могла. Все смеялись так, словно услышали нечто очень забавное. Безусловно, они шутили. По ее мерке, шутки были дурного вкуса, но что она знала о Лондонских вкусах. Разумеется, все дело в том, что леди Флоренс пыталась организовать романтичный прием, в истинном духе дня Святого Валентина, и ее друзья беззаботно подтрунивали над ее планами.

И все же, думала Клэр, это будет немыслимо смущать ее. Завтра утром она станет чьей-то валентиной на целых три дня. Кому-то из джентльменов достанется невозможно скучная компаньонка. Она все еще была посторонней в их компании. Она не имела представления, как смеяться и как поддерживать остроумную беседу, подобно этим людям. Она задалась вопросом, кто из джентльменов достанется ей. Сердце ее колотилось, трудно было дышать. И она не знала, что было тому причиной – паника или волнение.

Она взглянула на герцога Лэнгфорда, который все еще стоял, лениво опираясь на угол каминной доски. Он повернул голову и бросил на нее взгляд из-под тяжелых век, праздно покачивая лорнетом на ленточке. Клэр облизнула губы и вновь потупилась.

— Но как досадно, что ты заставляешь ждать нас до завтрашнего утра, Флоренс, сказала миссис Тэйт. — Как мы сможем сегодня уснуть? Право, снова чувствуешь себя ребенком, ждущим Святки.