29.

С той целью, несомненно, чтобы еще больше усложнить дело, богословы решили никогда не говорить, что такое их бог, они нам всегда говорят лишь про то, чего нет. Они воображают, что при помощи отрицания и отвлеченностей создают реальное и совершенное существо, в то время как их метод может привести лишь к созданию вымышленного существа. Дух не может быть телом; бесконечное существо никогда не может стать конечным; совершенное существо никогда не может стать несовершенным; возможно ли, чтобы хотя кто-нибудь составил себе реальное представление о таком нагромождении отрицаний либо отсутствии понятий? А ведь то, что исключает всякое представление, может ли быть чем-либо как не ничем?

Утверждать, что божественные свойства превышают возможности человеческого ума, значит согласиться с тем, что бог сотворен не для людей. Утверждать, что в боге все бесконечно, значит признать невозможность отношений между ним и его созданиями. Говорить, что бог бесконечен, значит сделать его несуществующим для человека либо, по меньшей мере, сделать его бесполезным.

"Бог, - скажут нам, - создал человека разумным, но он не создал его всепонимающим, то есть способным все знать". Отсюда делают вывод, что бог не был в состоянии дать человеку столь большие способности, чтобы познать божественную сущность. В этом случае можно считать доказанным, что бог и не мог, и не хотел быть познанным людьми. По какому праву может в таком случае этот бог гневаться на создания, собственная сущность коих ставит их в невозможность составить себе представление о божественной сущности? Бог был бы вероятно самым несправедливым и причудливым из тиранов, если бы он наказывал атеиста за то, что этот последний не познал, в силу своей природы, того, чего и не мог познать.

30.

Для простых смертных страх является самым убедительным аргументом. Богословы, следуя этому принципу, говорят нам, что следует избрать наиболее верный путь; что наибольшим преступлением является неверие; что бог накажет без сожаления всех тех, кто дерзнет сомневаться в его существовании; что его строгость справедлива, ибо только безумие и разврат могут привести к отрицанию существования рассвирепевшего монарха, который жестоко расправится с атеистами. Если мы проанализируем эти угрозы со всем хладнокровием, то увидим, что они всегда исходят из спорных положений. По-нашему нужно было бы начать с того, что удовлетворительно могло бы доказать существование бога, прежде чем говорить нам, что безопаснее верить в него и что сомневаться в нем либо отрицать его - ужасно. Затем нужно было бы доказать нам возможность того, что бог справедливо со всей жестокостью наказывает людей за их безумие, в коем они стесняются верить в бытие существа, которого их помутившийся разум не может постичь. Одним словом, нужно было бы доказать, что бог, о справедливости коего столько говорится, может сверх меры наказывать людей за их непреодолимое и неизбежное неведение о божественной сущности. А способ рассуждения богословов разве не своеобразен? Они выдумывают призраки; они творят их из противоречий; затем утверждают, что самый верный путь - это не сомневаться в существовании призраков. Следуя этому методу, мы не найдем такого абсурда, в который не было бы более безопасным верить, чем не верить.

Все дети атеисты; у них нет никаких представлений о боге. Преступны ли они благодаря своему неведению? В каком возрасте начинают они быть обязанными верить в бога? Вы скажете, это должно наступить в возрасте, когда созревает разум. Когда же наступает этот возраст? Впрочем, если самые глубокие богословы теряются в определении божественной сущности, на понимание коей они и не претендуют, какие представления могут иметь светские люди, женщины, ремесленники, одним словом те, кто составляет основную массу человеческого рода?

31.

Люди верят в бога потому, что верят на слово тем, у кого не больше представлений о нем, чем у них самих. Наши кормилицы - наши первые богословы; они говорят с ребенком о боге, как говорят об оборотнях;

они научают детей с самого нежного возраста складывать обе ручки. Имеют ли кормилицы более ясное представление о боге, чем дети, которых они заставляют молиться?

32.

Религия переходит от отцов к детям, как семейное имущество, вместе со всеми остальными обязательствами. Очень немного людей имело бы бога, если бы никто не позаботился дать его им. Всякий получает от своих родителей и учителей того самого бога, которого в свое время они сами получили от своих родителей и учителей, но, следуя собственному темпераменту, каждый по-своему, отделывает, изменяет, разукрашивает своего бога.

33.

Мозг человека, особенно в детстве, является мягким воском, способным воспринимать все воззрения, которые хотят ему внушить. Воспитание дает юноше почти все его воззрения в такое время, когда сам он еще не может судить ни о чем самостоятельно. Мы верим, что получили от природы либо от рождения правильные либо ложные представления, в то время как в действительности их нам втемяшили в голову в нежном детском возрасте. И это убеждение - один из самых мощных источников наших ошибок.

34.

Предрассудок способствует укреплению в нас тех воззрений, которые исповедывали наши воспитатели. Мы считаем их способнее нас; мы считаем их глубоко убежденными в истинности того, чему они нас учили. Мы питаем к ним величайшее доверие благодаря заботам, которыми они нас окружали в то время, когда мы были еще не в состоянии обходиться без помощи окружающих. Мы считаем, что они не хотели обмануть нас. Вот причина того, что мы воспринимаем тысячи ошибок, полагаясь лишь на высокое слово наших воспитателей; даже запрещение рассуждать о том, что они говорят нам, ни капельки не подрывает, а зачастую способствует углублению нашего доверия к их мнениям.

35.

Духовные руководители человеческого рода ведут себя достаточно предусмотрительно, передавая людям свои религиозные воззрения в том возрасте, когда те не только не могут отличить истину от лжи, но и левую руку от правой. Не менее трудно было бы заставить ум сорокалетнего человека усвоить те противоречивые понятия, которые нам преподносятся о божестве, чем вытеснить эти понятия из головы человека, который напичкан ими с самого нежного детского возраста.

36.

Утверждают, что достаточно одних лишь чудес природы для того, чтобы мы уверовали в существование бога и совершенно убедились в этой важнейшей истине. Но сколько найдется в мире людей, у которых есть досуг, умение и желание наблюдать природу и обдумывать ее круговращение? Люди большей частью не обращают на нее никакого внимания. Крестьянин никогда не восхищается великолепием солнца, которое он видит каждый день. Матроса никогда не изумляет правильность приливов и отливов океана, и он не делает себе из них богословских выводов. Чудеса природы доказывают существование бога лишь нескольким предубежденным людям, которым до того указывали на перст божий во всех явлениях, механизм коих был непонятен для них. В чудесах природы физик, лишенный предрассудков, видит лишь мощь природы, постоянные и разнообразные законы, необходимое действие различных соединений непрерывно меняющейся материи.

37.

Найдем ли мы что-нибудь более странное, чем логика ученых докторов богословия, которые вместо того, чтобы признаться в своем недостаточном знании сил природы, начинают искать вне природы, то есть в царстве вымыслов, еще более неисследованную силу, чем природа, о которой они по крайней мере могут составить себе некоторое представление. Сказать, что творец - виновник видимых нами явлений, не значит ли приписать эти последние некоей таинственной силе? Что такое бог? Что такое дух? Это причины, о которых мы не имеем ни малейшего представления. Ученые! изучайте природу и ее законы и, как только вы сумеете найти в них действие естественных причин, не вздумайте обращаться к сверхъестественным причинам, которые не только не разъяснят вам ваши представления, но все более и более запутают их и сделают вас непонятными даже для самих себя.