Любопытно, что в записях он упоминал меня весьма корректно, без имени, как ассистента или, попросту, "А". Интересный человек был Петрович. Что сообщить его жене, я пока не знал. Но говорить все же что-то придется. Обеспокоенная чрезмерно затянувшимся отсутствием мужа, она начнет звонить мне и рано или поздно дозвонится. Что я могу ей сказать? Что Афанасьев Василий Петрович погиб от рук психопатов в пустыне чуркистана, а его могилу вряд ли отыщу даже я сам, хотя собственноручно ее закапывал? Возникнет неизбежный вопрос: а почему закапывал именно я и откуда у меня так много денег, когда бедная вдова не имеет ничего? Дурацкая история, но и глупо констатировать этот факт, нарываясь на разборки (а в том, что у вдовы Афанасьева остались хорошие связи, сомнений не было). Что бы такое изобразить?

Размышляя над этим, я стал перелистывать дневник и на последней записи наткнулся на серию зарисовок, изображавших наши находки, и длинный поясняющий текст. И когда он все это успел? Петрович великолепно рисовал, иллюстрации к своим книгам он делал сам, и у меня на секунду сжалось сердце при мысли, какой человек умер из-за какихто, пусть даже золотых, побрякушек. Все-таки надо в ближайшие дни навестить Марию Анатольевну и рассказать, как все было. Возможно, она поспособствует реализации, познакомит с нужными людьми.

Развязка, при которой и волки будут сыты, и овцы целы и даже накормлены, меня несколько взбодрила. Я начал вчитываться в дневник, чувствуя, как волосы на голове встают дыбом.

"В шкатулке обнаружены следующие предметы: перстень золотой с гравировкой на внутренней стороне "шейх аль-джебель", с изумрудом в оправе, весом приблизительно 8 карат; браслет наручный золотой с гравировкой "шейх аль-джебель", имеющий в оправе 13 красных камней, возможно, рубинов весом приблизительно 1 - 1,5 карата каждый; кинжал с серебряной рукоятью, инкрустированной золотой нитью, в серебряных ножнах с орнаментом, отн. предо, к XI в. Лезвие кинжала выполнено из булатной стали, имеет гравировку "джихад", выявленную при кратковременном осмотре. Перстень, браслет и кинжал испускают, по-видимому, некое негативное излучение, воздействие которого существенно усиливается при извлечении кинжала из ножен, чем и объясняется непродолжительность его осмотра. Полагаю, что серебряные ножны служат защитным экраном для активной части кинжала, а шкатулка является аналогичным приспособлением для всех предметов в целом. На основе текста гравировки могу предположить, что предметы действительно являлись личными вещами Хасана ас-Сабаха и были захоронены противниками секты исмаилитов для предотвращения усиления влияния секты в случае появления нового лидера, если он окажется обладателем символов власти.

ПРИМЕЧАНИЕ: отрицательное воздействие излучения, исходящего от обнаженного клинка кинжала, отмечено ассистентом, у которого в тот момент существенно увеличился диаметр зрачка, а на лице выступили крупные капли пота".

Это была последняя запись Афанасьева. Видимо, он прервался и занялся чисткой нагрудника, потом пришел Валера, а потом Петровича убили. И все же он основательно зацепил меня. Тут уж речь шла о профессиональном самолюбии, и я готов был бороться за достоверность своей гипотезы. Я полагал, что вещи были спасены из рук недругов одним из уцелевших членов секты, причем не мелким федаи, а кем-то покрупнее, кому на склоне лет не удалось найти верных сторонников, могущих стать хранителями исмаилистских реликвий. И ему ничего не оставалось, как завещать похоронить предметы вместе с собой, чтобы они не попали к противникам секты и не были уничтожены. Но Петрович считал по-другому, и возможности поспорить с ним у меня уже не было. Он даже доказательств своей теории не привел. Просто сказал - и все. А ты сиди читай и утирайся. Афанасьев - он же звезда, авторитет, широко известный в узких кругах, а ты просто выпускник истфака, кладоискатель и по сравнению с Петровичем профан. Что вообще можно доказать в стране, где степень компетентности определяется количеством публикаций!

Тут я одернул себя. Что толку распускаться, пользы от этого никакой, только нервы истреплешь.

Петровичу ничего не докажешь, да и нужно ли? Я отложил дневник и достал из серванта коньячный бокал. Глупости это и дурацкие предрассудки, что нельзя пить одному. Регулярно - да, но регулярно хлестать вообще не рекомендуется. А так вот, раз в три месяца распить бутылочку хорошего коньяка, дабы расслабиться и предаться философским размышлениям, - почему бы и нет? А один я или в компании, это совсем не важно. С моей тягой к спиртному спиться мне не грозит.

Я откупорил бутылку и налил себе на два пальца светлой янтарной жидкости. Затем согрел бокал в ладони и стал обонять. Аромат был достоин коньяка класса V. S. О. Р. Я еще немного подождал и попробовал. Превосходный напиток. Я люблю французские коньяки за их свойство стимулировать мыслительный процесс. Водка отупляет голову и делает агрессивным, а коньяк, наоборот, настраивает на философский лад, что мне от него, по большому счету, и надо.

Я выпил один бокал, налил другой и прошелся по комнате, любовно обозревая стеллажи с книгами.

Это моя вторая библиотека. Рафинированная, академическая, строгая. Жюль Берн и Луи Буссенар стали неинтересны. Когда какой-то автор становится неинтересен - это признак взросления. Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу, кто ты. Ну, в данном случае все ясно: коммерческий археолог, разведен, детей нет. На стеллажах еще оставалось много пустых полок. Я улыбнулся и нежно провел пальцами по корешкам. Борхардт, Дэвис, Струве, Морган, Матье. Золотой саркофаг Тутанхамона. Я люблю тебя, жизнь, какая бы ты ни была! Впрочем, жаловаться, по большому счету, не на что. Я нашел свое место, цель избрал еще в раннем детстве, теперь только идти да идти. И я иду. Трою, конечно, не откопаю, но...

На библиотеку Ивана Грозного и без меня охотников хватает, также как и на янтарную комнату, тут все поделено на сферы влияния - Москва, Прибалтика и человеку со стороны делать нечего. Создано даже акционерное общество "Золотой галеон", специально предназначенное для поиска затонувших судов. Так что рыться мне и рыться в безвестных могильниках, ведь нарыл же я сокровища ас-Сабаха.

Кабы только не на свою голову. Эх, Петрович! Другого такого партнера мне не найти. Специалист экстра-класса, таких профессионалов единицы. А какое чутье! Всего-то раз и поработали вместе, а результат я уже записал как свое акмэ.

Марию Анатольевну забывать, конечно, нельзя.

Мне бы ее связи! Но светить раритеты перед незнакомыми людьми я, пожалуй, не буду. А вот перед знакомыми вполне можно. Заодно имидж удачливого кладоискателя укреплю, А Афанасьевой подкину тысяч десять зеленых, это все ж лучше, чем делить выручку пополам в случае нашего сотрудничества.

Связи связями, но, когда речь идет о сотнях тысяч долларов (в иных цифрах я свою находку уже не оценивал), потенциальными связями можно и пренебречь.

Я наполнил опустевший бокал и набрал номер старого приятеля одноклассника Гоши Маркова.

В школе мы как-то не очень дружили, но потом, когда я вплотную занялся коммерческими раскопками, - сошлись. Гоша был хорошим реализатором, его отец имел много знакомых в среде коллекционеров, а страсть к антиквариату у них фамильная.

Я добывал, Гоша перепродавал, так мы и жили.

Кое-что он иногда брал для себя, как правило, монеты, но в основном грелся на посредничестве. И грелся, по всей видимости, неплохо.

Гоша взял трубку сам: - У телефона.

- Привет паразиту общества от деклассированного элемента.

- А, это ты, - Гоша узнал и обрадовался. Он всегда радовался, когда я звонил. - Как съездил?

- Не без результата. Это и хотелось бы обсудить.

- Ты зайдешь или мне подъехать?

- Лучше подъехать, - сказал я, давая понять, что хочу поразвлечь его не мелким хабаром. - Кстати, у меня едва початая бутылка мартеля "Медальон"...

- Ты в своих стилях.

- ...Так что по дороге шоколадку купи.