Вскоре гитлеровская служба безопасности напала на след оказавшегося не у дел итальянского диктатора. Сделать это было не так уж сложно. Сотрудники секретной службы Муссолини десяток лет дружески работали рука об руку с гестапо и германской службой безопасности. Хотя теперь они на время и исчезли с поверхности, однако по-прежнему располагали конспиративными агентурными источниками и перекрестными связями с новой военной полицией. К тому же фунты стерлингов, обещанные в вознаграждение, придали энергии итальянским шпикам. Чтобы получить сведения о местонахождении арестованного Муссолини, эсэсовской секретной службе пришлось раскошелиться на 50 тысяч фунтов стерлингов — разумеется фальшивых! Ввиду ожидавшейся англо-американской оккупации фунты стерлингов котировались тогда в Италии высоко: они считались надежной валютой.

Командующий парашютным корпусом генерал Штудент вместе с особым уполномоченным Гитлера Скорцени разработал в своем штабе детальный план похищения Муссолини.

С одного из германских аэродромов в Южной Франции специально вызвали 12 грузовых планеров типа DFS 230.[18] Они предназначались для высадки десанта прямо в горах, так как иначе пришлось бы сначала захватить в долине станцию подвесной дороги, а сделать это быстро и незаметно было едва ли возможно. Каждый из этих легких по конструкции планеров мог поднять 9 человек в полном боевом снаряжении. Диверсионная команда состояла из 90 парашютистов-головорезов; с ними летели 16 вышколенных во Фридентале гангстеров во главе с самим Скорцени. В операции принял участие итальянский генерал Солетти: он еще не успел перейти на службу к Бадольо. После высадки Солетти был обязан приказать командиру карабинеров немедленно сложить оружие. Скорцени дал генералу ясно понять, что тому не поздоровится, если с головы Муссолини упадет хоть один волос.

Операция началась вылетом с аэродрома Пратика де Маре. Уже на старте два тяжело нагруженных планера опрокинулись. Группа диверсантов под командованием Скорцени предусмотрительно стартовала по заранее составленному графику лишь пятой и шестой. Погода испортилась. В пути рухнули на землю еще два планера. Планер Скорцени первым вполне благополучно достиг вершины Абруццо.

Охрана Муссолини оказалась застигнутой врасплох. Из приземлявшихся один за другим планеров незнакомой конструкции и лишенных каких-либо опознавательных знаков выскакивали вооруженные до зубов люди. Определить, кто они, по их военной форме было невозможно. По круглым стальным каскам парашютистов карабинеры решили, что это англичане или американцы, прибывшие забрать Муссолини. Еще сильнее ввели охрану в заблуждение приказания — их, обливаясь холодным потом, выкрикивал генерал Солетти, — и поэтому она не сделала ни единого выстрела. А ведь чего было легче, засев в массивном здании, перестрелять десантников, пока те с трудом высаживались из большей частью неудачно севших планеров и приближались с большого расстояния. Но охрана Муссолини гостеприимно распахнула перед ними двери. Тем неуместнее ей показался тевтонский рык долговязого детины с физиономией, исполосованной шрамами, — «Mani in alto! Mani in allo!» Команда «Руки вверх!» была единственной итальянской фразой, которую заучил Скорцени, прежде чем отправиться выкрасть Муссолини.

Ворвавшись в здание, Скорцени, словно одержимый, бросился к рации и разбил передатчик прикладом автомата. Обезоружить охрану он предоставил подоспевшим парашютистам. Подталкивая обалдевшего карабинера стволом автомата, Скорцени приказал провести себя к Муссолини. Тем временем остальная шайка блокировала все входы и выходы из отеля. Встав перед Муссолини навытяжку, Скорцени отрывистыми, рублеными фразами доложил, что послан Гитлером освободить его.

Двести карабинеров, как им было приказано, собрались на лугу перед отелем. А чуть поодаль громоздились центнеры пластической взрывчатки, станковые пулеметы и ящики с боеприпасами, выгруженные командой Скорцени, чтобы «отбить» Муссолини.

Скорцени позаботился о том, чтобы все выглядело как можно воинственнее. Ему хотелось не просто доставить Муссолини Гитлеру, а при помощи инсценированных боевых эпизодов произвести на фюрера впечатление настоящего героя. Поэтому он специально захватил с собой эсэсовского военного корреспондента, который, не жалея кинопленки, заснял головорезов в надлежащем виде.

Вскоре Скорцени получил радиограмму, что расположенная в долине станция фуникулера захвачена, а предназначенный для отправки Муссолини самолет «Физелер Шторьх» вскоре прибудет. Однако в связи с трудностями взлета с горного луга, покрытого крупными валунами, самолет мог взять на борт всего двух человек. Скорцени приказал пилоту лететь втроем. Перегруженная машина едва набрала высоту в разреженном горном воздухе и лишь с огромным усилием легла на курс.

Около полуночи германское радио несколько раз объявило о предстоящем «важном сообщении». «Ставка фюрера, — прочитал затем диктор, — сообщает: германские парашютные войска, служба безопасности и войска СС под командованием одного венского фюрера СС осуществили сегодня операцию по освобождению дуче, захваченного в плен кликой изменников. Внезапный налет увенчался успехом. Операция стоила больших потерь. Дучо находится на свободе». Зазвучали фанфары.

Имя Скорцени пока еще не было названо. Секретная служба предпочитала хранить его в тайне. В сообщении говорилось о «больших потерях», однако умалчивалось о том, что операция «Дуб» стоила жизни тридцати одному парашютисту и пилоту, а 16 человек получили тяжелые увечья, хотя не раздалось ни одного автоматного выстрела!

А результат этой бессмысленной операции? Гитлеру был преподнесен политический труп дуче.

Обер-бандит Скорцени лично доставил Муссолини в растенбургскую штаб-квартиру фюрера. «Этой услуги я никогда не забуду!» — обещал ему Гитлер.

Геринг, Кейтель, Гиммлер и Геббельс тоже поспешили поздравить эсэсовского головореза. А затем на Скорцени излился щедрый поток повышений, наград и подарков. Гитлер тут же произвел его в штурмбанфюреры СС и лично повесил на шею «Рыцарский крест». Не остался в долгу и Муссолини: он пожаловал своему спасителю фашистский орден «Ста мушкетеров»; правда, пока он смог только пообещать эту награду. Геринг снял со своего парадного белого мундира «Золотой почетный знак летчика» и приколол его на грудь «героя». Даже любимый пес Гитлера и тот лизал волосатые лапы надежного слуги своего хозяина. Из Северной Италии пришла телеграмма: генерал СС Хауссер почитал за честь преподнести своему бывшему подчиненному реквизированный у итальянцев спортивный автомобиль новейшей модели.

Гитлер и Геббельс просмотрели привезенный Скорцени фильм о похищении Муссолини. Колченогий давно искал средство хотя бы временно рассеять подавленное настроение немцев, вынужденных проводить дни и ночи в бомбоубежищах. «Подвиг» Скорцени дал ему возможность поднять вокруг «героя» пропагандистскую шумиху.

Статс-секретарь геббельсовского министерства Вернер Науман немедленно получил задание использовать все средства пропаганды, чтобы примером Скорцени вдохновить немцев повсюду: на фронтах, непрерывно приближавшихся к границам Германии, в цехах военных заводов или в рушащихся бомбоубежищах.

Толчок этой пропагандистской кампании дал официоз нацистской партии газета «Фёлькишер беобахтер». Один из ее ведущих борзописцев, Роберт Крётц, 17 сентября 1943 года посвятил прославлению «освободителя дуче» почти целую полосу газеты.

Нет нужды подробно пересказывать эти басни, но остановиться на заключительной части писаний Крётца, где он дает характеристику Скорцени, все же стоит. «Всю свою жизнь, — захлебываясь от восторга, писал Крётц, — он был политиком и солдатом. Еще на школьной скамье он стал членом „Германского союза“, который в 1922 году выступил под черно-бело-красным флагом.[19] Будучи студентом, он прошел подготовку в штирийском добровольческом корпусе и молодым буршем приобщился к национал-социалистскому мировоззрению… Из добровольческого корпуса он в дальнейшем перешел в СС и, в качестве, так сказать, своей дипломной работы, положившей начало его теперешнему мастерству, арестовал в 1938 году австрийского федерального президента, которого бдительно охраняла гвардейская рота».