Затем предстояла очень трудная задача сообщить испытуемой, что она была загипнотизирована. Эта попытка была сделана во время шестого сеанса. Ей предложили вспомнить свои ощущения во время "первой демонстрации речедвигательных реакций". Когда она сделала это, автор заметил, что ее сосредоточенность на себе, вероятно, можно сравнить с похожим состоянием, которое наблюдается в гипнозе. При воспоминании о "второй демонстрации" автор высказал мнение, что она действовала почти в состоянии транса. Испытуемую попросили вспомнить, как она вела себя во время "третьей попытки". Когда она это сделала, ее спросили, чем она может объяснить свою каталепсию; еще ее попросили восстановить все, что ей говорилось и как она на это реагировала. В этот раз автор сделал ясный намек на гипноз, похвалив при этом способность испытуемой вызывать в своем воображении зрительные и слуховые образы, что помогло ей так хорошо разобраться в своих действиях. Сразу же ей предложили вспомнить свое поведение при "четвертой демонстрации". Сделав это, женщина неуверенно спросила, не была ли она во время этой демонстрации под гипнозом. Ее уверили в том, что она вела себя совершенно свободно, все понимала и все ей удавалось. Тогда она заявила:

"Выходит, я нахожусь под гипнозом сейчас". Автор подтвердил это и быстро стал напоминать о каждой ее удаче и о том, как великолепно она сумела воспользоваться речедвигательными реакциями для того, чтобы обогатить свой личный опыт. Ее попросили еще раз пережить события этого вечера и дать автору любой совет, какой она сочтет нужным.

После некоторого размышления испытуемая попросила автора не говорить ей после пробуждения, что она была загипнотизирована, а дать ей время на то, чтобы изменить свое отношение к гипнозу и к самому автору как пропагандисту этого метода, а также на то, чтобы осознать ошибки в прежних своих рассуждениях.

На том и порешили. Испытуемой сказали, что она проснется и не будет помнить о своих приключениях под гипнозом, у нее останется приятное чувство от сознания того, что и она и автор одинаково заинтересованы в речедвигательной деятельности. Затем ей внушили, что ей подсознательно будет приятно утаивать от самой себя факт пребывания под гипнозом и что в подсознании она будет беречь это как тайну между ней и автором. Ей также сказали, что ее подсознание сможет и будет влиять на сознание таким образом, что это позволит ей заняться гипнозом и изучением пережитого ею в разных состояниях транса, в любой форме, которая удовлетворит ее интеллектуальный интерес. Это постгипнотическое внушение предоставило испытуемой возможность убедиться в независимой работе сознания и подсознания, в существовании гипнотической амнезии и в проявлении постгипнотических поступков. Кроме того, ей на самом глубоком уровне транса дали понять, что как личности ей ничто не грозит и при индукции транса ее поведение важнее, чем действия врача, и что более простая форма поведения может стать ступенью в развитии подобной, но более сложной формы поведения.

Результат всего этого оказался очень интересным. Два дня спустя испытуемая принесла извинения за свой "глупый скептицизм" по отношению к гипнозу и за "беспардонное" пренебрежение к работе автора. Она добавила, что очень довольна тем, что ей пришлось извиниться. Спустя еще несколько дней она добровольно вызвалась участвовать в опытах, уверяя, что теперь очень интересуется гипнозом и хотела бы принять участие в исследованиях. В течение нескольких лет она была самой интересной испытуемой.

В этом случае, описанном так подробно, автор приводит многие соображения, которые, по его убеждению, имеют первостепенное значение при индукции глубокого гипноза. То обстоятельство, что между испытуемым на уровне его подсознания и врачом устанавливается "тайное взаимопонимание", не раз способствовало индукции глубокого гипноза у людей, которые без этой "маленькой тайны" оказывали агрессивное противодействие. Благодаря установившемуся взаимопониманию они могли осознавать свое противодействие и выражать его свободно и без опаски. В то же время у них было ощущение эффективного и надежного сотрудничества. Полученное при этом удовольствие побуждало к продолжению и успешному завершению эксперимента, а активное противодействие очень скоро пропадало, снималось или разумно использовалось.

Короче говоря, как бы ни вел себя испытуемый, его поведение следует направить на создание состояния транса. В описанном выше примере желание испытуемой, чтобы автор потерпел неудачу, перешло в речедвигательную деятельность, которая постепенно дала множество гипнотических переживаний. Эти переживания были прямо или косвенно вызваны речедвигательными реакциями. Их увенчал успех, принесший удовольствие, как испытуемой, так и врачу.

Если бы в этом случае мы попытались использовать директивные методы наведения транса, то такая попытка закончилась бы неудачей. Наш успех был связан с тем, что целью эксперимента было не доказать мастерство автора, а дать испытуемой ясное представление о природе гипноза и о характере проводимых исследований.

Мы уделили достаточно много внимания общим принципам наведения глубокого транса. Теперь дадим краткое описание некоторых частных методов гипноза, которые обычно приводят к успеху. Из-за недостатка места многие детали приемов, которые в каждом отдельном случае могут меняться, здесь опущены.

Метод путаницы

Этим методом пользуются для того, чтобы вызвать определенные гипнотические явления, а также для индукции глубокого транса. Прибегать к нему лучше всего, когда имеешь дело с высокообразованными людьми, проявляющими интерес к гипнозу, или с теми, кто выказывает нежелание подвергнуться гипнозу, а на самом деле подсознательно очень этого хочет.

Суть метода заключается в том, что делается ряд противоречивых, взаимоисключающих, разнонаправленных, отличающихся по форме внушений, требующих от испытуемого постоянного переключения внимания. Если, например, испытуемому делают внушение поднять руку, его выразительно просят поднять правую руку и не двигать левой. Когда врач, повторяя внушение, просит поднять левую руку и не шевелить правой, испытуемый приходит к мысли, что врач не следит за своими словами. Когда испытуемый окончательно убеждается в том, что врач что-то путает, он, сам того не подозревая, начинает сотрудничать с ним. В этот момент можно и вовсе запутать пациента, требуя, чтобы он, не двигая руками, в то же время одну поднял, а другой давил вниз. После этого можно вернуться к первоначальному требованию.

Движимый желанием сотрудничать с врачом, который явно не следит за своей речью, испытуемый старается разобраться в этом хаосе путаных требований и приходит в такое замешательство, что рад любому разумному предложению, лишь бы выбраться из этой утомительной и запутанной ситуации. Приказы надо отдавать быстро, решительно и уверенно, не позволяя испытуемому опомниться и хоть как-то их упорядочить. В лучшем случае он может пытаться приспособиться к этой неразберихе и признать, что в этом потоке нелепостей есть какой-то смысл.

Метод этот можно несколько видоизменить. В состоянии транса испытуемого можно без конца путать: какую руку поднять, какой двигать быстрее, а какую отводить в сторону, какую задерживать, а какой продолжать двигать, и в каком направлении. И так до тех пор, пока не станет ясно, что он готов выполнить любое требование, лишь бы прекратилась эта путаница.

Метод путаницы оказался чрезвычайно эффективен при внушении глубокой амнезии и возврате испытуемого в разные периоды его прошлой жизни. При этом можно ссылаться на ежедневные события, которые так знакомы каждому. Если испытуемого необходимо вернуть в пережитое в прошлом, начинать нужно с житейских рассуждений о том, как легко мы путаем дни недели, как часто думаем, что свидание, на которое мы должны были прийти вчера, назначено на завтра, и как часто помечаем свои письма прошлым годом, а не нынешним. Если испытуемый соглашается и дает понять, что, действительно, у него тоже так бывает, то продолжают рассуждать таким образом: сегодня, скажем, вторник, а можно думать, что четверг, но поскольку сегодня среда и поскольку в данной ситуации вообще не имеет значения, среда сегодня или понедельник, то ничто не мешает нам живо вспомнить одно приключение, которое мы пережили неделю назад в понедельник, точь-в-точь такое, какое мы пережили в прошлую среду. Оно в свою очередь напомнило о событии, которое испытуемый пережил в свой день рождения в 1948 году, и в то время он мог только гадать, а не знать в точности, что произойдет с ним на дне рождения в 1949 году, и уж тем более -- на дне его рождения в 1950 году, поскольку эти дни еще не наступили. А раз они еще не наступили, то у него, живущего в 1948 году, не может быть о них никаких воспоминаний.