10

Вернувшись домой, я как можно спокойнее разъяснил миссис Доуни и ее сестрице миссис Фрейзер, что Гилмор, будучи еще мальчиком, встречал Франкенштейна, когда тот проводил научные эксперименты на Оркни. Будучи совсем юным, а также оказавшись под влиянием безграмотного населения деревни, склонного к суевериям и предрассудкам, он воспринял тогда Виктора как некоего колдуна и питал к нему непреодолимый страх. Неожиданная встреча в Лондоне пробудила в пареньке тот прежний ужас, отчего он и сбежал. При этом я рассказал им, что, по всей видимости, за время, проведенное на острове, Виктор нажил себе врага. А поскольку жена его была убита и убийца ее до сих пор не пойман, было бы разумно принять все меры предосторожности, чтобы никто не смог причинить нам вреда. Я предложил, чтобы дома обязательно все время оставался или я, или Гилмор, до тех пор пока не появятся доказательства, что мои опасения необоснованны, а в случае если леди решат куда-то направиться с визитом, один из нас также будет их сопровождать. Нашлись бы, конечно, дамы, которым приятна была бы подобная забота об их безопасности, но не таковы оказались наши сестрицы, и дело здесь не только в их темпераменте, но также и в воспитании, которое они получили.

Миссис Доуни и миссис Фрейзер были дочерьми адвоката Джона Джессапа, и выросли они в Корнуэлле, в небольшом именьице (настолько небольшом, что его можно было бы назвать просто садиком, как весело заметила однажды в разговоре со мной миссис Доуни). Мистер Джессап имел адвокатскую практику в близлежащем городке. Семья их во всех отношениях была благополучной, но небогатой. Миссис Джессап увлекалась чтением (некоторые не прочь причислять таких дам к категории синих чулков), и назвать ее очень уж заботливой мамой было бы трудно. Две ее дочери много времени проводили с деревенскими ребятами: строили с ними запруды, воровали горох на фермерских полях и тому подобное, — не все родители приветствовали бы такое времяпрепровождение. Однако, несмотря на столь нетрадиционный подход к их воспитанию или же благодаря ему, молодые леди выросли особами либерально мыслящими. Покойный мистер Доуни был сыном партнера мистера Джессапа. После того как они с Корделией составили супружескую пару, состоялся их переезд в Лондон, где всего лишь через восемь месяцев супружеской жизни глава семейства скончался, оставив жене один только дом на Грейз-Инн-роуд. Хорошо еще, что сестра ее матери за несколько лет до того, как случилось это несчастье, оставила бедняжке немного денег, таким образом, миссис Доуни смогла оставить этот дом для себя и своей маленькой Флоры.

Чтоб хоть как-то сводить концы с концами, вдова решила взять постояльца. Как этим постояльцем стал я, рассказывать недолго. За два года до этого я приехал в Лондон, чтобы заняться научной работой. Возникла необходимость найти жилье в том районе города, где находились библиотеки и работали ученые, у которых я брал консультации. Поинтересовавшись в гостинице, у кого можно найти комнаты, я получил рекомендацию и направился прямо к миссис Доуни. Я был несколько удивлен, когда, встретившись со своей будущей квартирной хозяйкой, обнаружил, что это не сорокалетняя дородная вдова, а милая двадцатишестилетняя вдовушка. Как выяснилось, женщина эта всегда руководствуется здравым смыслом во всех житейских делах и под крышей ее дома у меня не будет проблем ни со стиркой, ни с обедом. В результате я снял предложенные мне комнаты. Не прошло и шести месяцев, как я узнал, что являюсь первым постояльцем миссис Доуни, и, как оказалось впоследствии, последним. Но об этом рассказ впереди.

Это отступление поможет мне объяснить, почему миссис Доуни и миссис Фрейзер не любили рекомендаций, за которыми не следовали объяснения. Женщины достойные, они были воспитаны в духе идей, провозглашенных французскими мыслителями типа Жан-Жака Руссо. В соответствии с этими идеями дискриминация в процессе образования и воспитания девочек или мальчиков была недопустима. Такой подход позволил развить в миссис Фрейзер и миссис Доуни любознательность, живость ума и независимость. Их характерам можно было только позавидовать: подобные дамы никогда не приемлют слепое подчинение, не считают мнение мужчин непреложной истиной и не потакают всем желаниям противоположного пола. (Однако на отношения миссис Фрейзер и ее супруга, как я понимаю, это обстоятельство наложило весьма негативный отпечаток.)

И, несмотря на это, как только женщины начали выяснять все подробности, я покинул дом миссис Доуни, предоставив Гилмору участвовать в допросе, который, полагаю, был столь суров, что бедный парень, скорее, предпочел бы оказаться в руках испанской инквизиции. Мне оставалось только надеяться, что он, несмотря на давление дам, не станет слишком подробно рассказывать свою ужасную таинственную историю. К тому же у меня не было иного выбора, как отдать молодого человека на волю судьбы, ибо самому мне необходимо было побеседовать с Виктором.

И все же для начала я решил нанести визит Марии Клементи, чтобы поделиться с миссис Джакоби своими подозрениями по поводу человека, которого я встретил около театра, и узнать, не встречала ли и она это странное существо.

Когда я приехал, Марии не было дома. Меня проводили в небольшую комнатку наверху, где я застал миссис Джакоби склонившейся над грудой театральных костюмов, починкой которых она была занята. Женщина выслушала мое приветствие, не меняя позы, — такой прием трудно было бы назвать сердечным. Обращаясь к склоненной над костюмами голове, я приступил к своему рассказу, в котором было многое из того, что поведал я дамам на Грейз-Инн-роуд. Я добавил также, что видел недавно ту же громадную фигуру у театра, где выступала Мария, и у меня есть основания подозревать, что это может быть тот же самый человек, которого я заметил у Виктора в саду и который, может статься, и убил его жену. Не исключено, сказал я, что друг мой имеет врага в лице этого человека, а если допустить, что именно он убийца миссис Франкенштейн, то необходимо принять меры предосторожности всем знакомым Виктора. Не знаю, многому ли в этой странноватой истории поверила миссис Джакоби, но, когда я закончил, женщина отложила работу, подняла голову и заявила мне, что она сама уже обратилась за помощью к старому сержанту, служившему у ее мужа, и попросила его обеспечить защиту их дома.

После небольшой паузы миссис Джакоби, очевидно приняв какое-то решение, злобно поджала губы и решительно заявила:

— Что до мистера Франкенштейна, то есть некоторые вещи, о которых вы, по-видимому, не имеете ни малейшего представления. Мое решение нанять крепкого охранника для дома было продиктовано причинами, непосредственно связанными с мистером Франкенштейном, однако я не желаю, чтобы об этом говорили на каждом углу. Я и вам бы ничего не сказала, не явись вы сюда сегодня со своей странной историей. Но вы пришли, и я скажу вам, что произошло здесь не далее как вчера.

Речь шла о вчерашнем дне, а значит, о том самом дне, когда Виктор приезжал к нам на Грейз-Инн-роуд и когда Гилмор, узнав его, сбежал из дома. Миссис Джакоби поведала мне, что Виктор, совсем слабый, прибыл вечером на Рассел-сквер вместе с друзьями, которые очень противились тому, чтобы он выходил из экипажа. Однако дама, которая была с ними, миссис Фелтхэм, подошла к двери и сказала, что мистер Франкенштейн, который сейчас ехал вместе с ними домой, вдруг стал очень настоятельно требовать, чтобы его завезли на Рассел-сквер, так как ему необходимо поговорить с мисс Клементи об одном неотложном деле.

Было очевидно, сказала мне миссис Джакоби, что миссис Фелтхэм и сама не рада была визиту, о котором просила, но предотвратить его она не могла. Она только попросила миссис Джакоби посодействовать тому, чтобы визит этот был как можно короче, ибо мистер Франкенштейн еще не окреп после болезни.

Миссис Джакоби согласилась, правда, как она объяснила мне, очень неохотно:

— Мне было так неприятно, что он пришел. Позвольте уж сказать вам напрямик: перед смертью жены мистер Франкенштейн был охвачен страстью к мисс Клементи, что меня очень тревожило, так вот теперь я боялась, что, несмотря на все перенесенные им страдания, эта его страсть разгорелась с новой силой. Думаю, миссис Фелтхэм тоже это почувствовала, а потому и отнеслась с таким неодобрением к посещению нашего дома мистером Франкенштейном. Я нахожусь здесь для того, чтобы ограждать мисс Клементи от всякого рода скандалов, которые очень часто разгораются вокруг молодых особ, занимающих видное положение. Кроме того, я разделяю вместе с ней все ее беды и радости. Посещение мистера Франкенштейна произвело на меня очень неприятное впечатление.