16 января. Вчера писал о религии. Здоровье недурно. Нынче ничего не могу писать, не выспался. Соня приехала. Вчера был Буланже. Нынче все пытался работать над календарем, но не мог ничего сделать. Вчера думал:

1) Естественники, физиологи рассуждают о том, как получаются человеком впечатления от внешнего мира, и исследуют глаз, волны света, источник колебания волн эфира и воздуха для слуха и нервов для осязания и т. п., а дело все в том, что человек и всякое живое существо неразрывно связано - есть одно со всеми существами мира и знает их так же, как себя, только несколько отдаленнее. И когда получает впечатления, познает их, только вспоминает то, что знает.

2) Как прав Амиель, что для всякого чувства и мысли есть свой зенит, на котором надо стараться удержать, запечатлеть чувство или мысль. Пропустишь - и не восстановишь. Так я думал о разбойничьей шайке правительств так сильно и ясно дня два тому назад, а теперь все холодно и не сильно.

18 января 1904. Ясная Поляна. Здоровье хорошо. Вчера, гуляя, думал о смерти, чувствовал ее приближение с радостным, да, радостным спокойствием.

[...] Вчера немного добавил к Шекспиру и просмотрел "Купон" и "Камень". На душе хорошо.

22 января 1904. Ясная Поляна. Здоровье все хорошо, но смерть близка. Плохо работалось. [...]

27 января. Ясная Поляна. 1904. Три дня насморк и кашель, и три дня ничего не писал. И имею слабость думать, что это дурно. Кое-что записано в книжечку. [...]

28 января 1904. Ясная Поляна. Все не справлюсь. И печень и насморк. Нынче немного поправлял "Купон". И хорошо думал о войне, которая началась. [...]

Не знаю, как удастся. До сих же пор голова работает плохо. И то хорошо, как и все. Записано:

1) Точно так же для серьезного отношения к жизни нужно понимать и помнить, что я умру, как и то, что меня не было прежде.

[...] 4) У европейских народов 133 миллиарда долга. Кто кому должен? Бедняки, трудящиеся - богачам, владеющим бумагами. Может быть, когда-нибудь будет иначе, но до сих пор проценты на долги выплачивают трудящиеся рабочие; получают же эти проценты - богатые, владетели бумаг.

Все болит печень, и нет энергии работать.

2 февраля 1904. Ясная Поляна. Здоровье хорошо. Последнее время голова посвежее. Работаю над "Купоном", а о войне не пишется. [...]

19 февраля 1904. Ясная Поляна. Все время пишу о войне. Не выходит еще. Здоровье недурно. Но с некоторых пор сердце слабо. Никак не могу приветствовать смерть. Страха нет, но полон жизни, и не могу. Читал Канта, восхищался, теперь восхищаюсь Лихтенбергом. Очень родствен мне. Записать надо было о трех степенях сознания. Нынче написал об этом Черткову. Написал письма. Как важно было в голове о трех степенях сознания, и как бедно вышло в изложении. Но я еще вернусь к этому.

23 февраля 1904. Ясная Поляна. Пишу о войне, здоровье хорошо. Хочется написать продолжение "Божеского и человеческого", и мне очень нравится. [...]

25 февраля 1904. Ясная Поляна. Здоровье хорошо. Все кончаю о войне.

[...] Нынче поправил Николая Павловича в "Хаджи-Мурате" и бросил. Если будет время, то напишу отдельно о Николае.

27 февраля 1904. Ясная Поляна. Еду нынче в Пирогово. Написал пропасть писем. Вчера поправлял "О войне". [...]

7 марта. Ясная Поляна. 1904. Очень хорошо съездил с Сашей в Пирогово. Маше, по письму, хуже. Не могу не жалеть. Все поправляю о войне. Кажется, кончил. Порядочно. Не хорошо, но порядочно. Довольно вяло работаю. Нет художественной охоты. Записать было чего-то два, и оба забыл. Помню, потому что записал, только вот что:

[...] 2) Прекрасная пословица: живой живое и думает, то есть что, пока человек жив, он не может весь не отдаваться интересам этого мира. От этого так страшна смерть, когда человек, полный жизни, думает о ней. Когда же приближается смерть раной, болезнью, старостью, человек перестает думать о живом и смерть перестает быть страшною.

3) Смерть - это захлопнутое окно, через которое смотрел на мир, или опущенные веки и сон, или переход от одного окна к другому.

4) Чем глупее, безнравственнее то, что делают люди, тем торжественнее. Встретил на прогулке отставного солдата, разговорились о войне Он согласился с тем, что убивать запрещено богом. - Но как же быть? - сказал он, придумывая самый крайний случай нападения, оскорбления, которое может нанести враг. - Ну, а если он или осквернит, или захочет отнять святыню?

- Какую?

- Знамя.

Я видел, как освящаются знамена. А папа, а митрополиты, а царь. А суд. А обедня. Чем нелепее, тем торжественнее.

5) Видел сон. Я разговариваю с Гротом и знаю, что он умер, и все-таки спокойно, не удивляясь, разговариваю. И в разговоре хочу вспомнить чье-то суждение о Спенсере или самого Спенсера, что тоже не представляет во сне различия. И это рассуждение я знаю и говорил уже прежде. Так что рассуждение это было и прежде и после. То, что я разговаривал с Гротом, несмотря на то, что он умер, и то, что рассуждение о Спенсере было и прежде и после и принадлежало и Спенсеру и другому кому-то - все это не менее справедливо, чем то, что было в действительности, распределенное во времени. Во сне часто видишь такие вещи, которые, когда их наяву распределяешь во времени, кажутся нелепыми, но то, что о себе узнаешь во сне, зато гораздо правдивее, чем то, что о себе думаешь наяву. Видишь во сне, что имеешь те слабости, от которых считаешь себя свободным наяву, и что не имеешь уже тех слабостей, за которые боишься наяву, и видишь, к чему стремишься. Я часто вижу себя военным, часто вижу себя изменяющим жене и ужасаюсь этого, часто вижу себя сочиняющим только для своей радости.

Сон, который я видел нынче, навел меня на мысль о том. Сновидения ведь это - моменты пробуждения. В эти моменты мы видим жизнь вне времени, видим соединенным в одно то, что разбито по времени; видим сущность своей жизни степень своего роста.

10 марта 1904. Ясная Поляна. Здоровье хорошо. Ходил пешком. Приехал Щербаков и вечером Илья и Горчаков. Александр Петрович призвал меня к экзамену, и я сначала замялся, не мог победить недоброго чувства, но потом справился. Писал эпиграфы и поправил конец. [...]

Пропустил день, нынче 12 марта 1904. Ясная Поляна. Здоровье хорошо. Все поправляю "О войне" и недоволен. Ходил пешком. Вчера был Аренский, нынче Ольга приезжала советоваться. Жалко. И не знаю, что советовать. Читал о Николае I.

13 марта 1904. Ясная Поляна. Здоров. Ездил верхом. Чудная погода. Дополнял "О войне". Получше. Записать что-то было, забыл.

14 марта 1904. Ясная Поляна. Здоров. Приехали Буланже и Варенька. Поправлял "О войне" и немного "Божеское и человеческое". Ходил гулять. [...]

[15 марта] 14 марта 1904. Ясная Поляна. Здоровье хорошо. По вечерам большая вялость. Не работается. Ездил верхом. Мы одни: Саша и Юлия Ивановна. Письмо от Тани. Писал "О войне". Все не кончил. Лучше. Кое-что надо записать, но нынче поздно. Думается хорошо.

День пропустил. Нынче 15.

16 марта 1904. Ясная Поляна. Е. б. ж. Очень нездоровится. Сердце слабо. Перебои и боль. Гулял. Холодно. Писал "О войне". Почти кончил. Читал "Maine de Biran". Очень интересно мне.

17 марта. Ясная Поляна. Е. б. ж. 1904. Все пишу "О войне". Кажется, кончил. Здоровье лучше, но не совсем. Тяжесть в груди. Написал письма все. Ездил верхом. Есть что записать, но до другого раза.

18 марта. Ясная Поляна. 1904. Е. б. ж.

Пишу 19-го.

Вчера не записал. Ходил пешком. Лишнее съел. И нездоровилось. Думаю, что кончил "О войне" - дал переписывать.

[...] Читал "Maine de Biran" и Николая I. Ясно стало, что весь интерес Николая I в том, чтобы показать подлость тех, которые отстали от товарищей для успеха: Ростовцев, Шипов, Блудов. Cette canaille, ces malfaiteurs [Эта каналья, эти злодеи (фр.)].

20 марта 1904. Ясная Поляна. Не совсем здоров. Вчера написал 2-ю часть "Божеского и человеческого" недурно. Нынче поправлял и прибавлял "О войне". Тоже лучше. Вчера ездил верхом, нынче ходил пешком и очень устал. Читал письма и "Maine de Biran".