За Питером пришла Колетт, и мальчик на прощание серьезно пожал Сью руку.

– Увидимся завтра? – нетерпеливо спросил он и улыбнулся, когда она кивнула.

Сью медленно шла к отелю. День прошел гораздо лучше, чем она ожидала. Весь этот день она балансировала на грани дозволенного, боясь сказать слишком много и в то же время страстно желая, чтобы дети узнали правду. И теперь переживала. Правильно ли она сделала, признавшись Питеру, что знакома с его отцом? Что, если мальчик расскажет об этом своему дяде?

Нет, это маловероятно, успокоила она себя. Питер и его дядя почти не общаются. Наверное, мальчик слышал о ссоре – это и является единственной причиной его ненависти к Энтони.

За ужином Сью обнаружила, что ее пересадили за другой столик, на сей раз к мисс Инман.

– Как успехи, дорогая? – озабоченно спросила мисс Инман. – Дети?

– Отлично, – ответила Сью. – Питер, правда, легко расстраивается, но мы хорошо поладили.

– Я так рада, дорогая. Они очень нуждались в ком-то, похожем на вас.

«И мне нужен кто-то, похожий на них», – думала Сью, слушая рассказ пожилой леди об увиденной ею этим днем летучей лисе, считающейся редкостью на острове.

Второй день, по большей части, был похож на первый, только Сью уже не ощущала такого напряжения, а Джоанна потихоньку начала выходить из-под контроля.

– Ее нужно отшлепать, но нельзя же бить девочку. – Питер неодобрительно покачал головой.

– Нельзя? – удивилась Сью. – Меня шлепали, когда я была маленькой.

– Правда? Но папа сказал, что нельзя.

– И папа был прав, – горячо согласилась Сью, вспоминая, какой озорной она была в детстве и какие болезненные шлепки она порой получала от своей приемной матери.

– Сегодня мы будем рисовать, – сказала она.

Джоанне эта идея понравилась, и она, прокравшись в уголок, размалевала себе все лицо. Питер не обратил на сестру никакого внимания. Он был взрослым мужчиной, а Джоанна – всего лишь капризной маленькой девочкой. Нарисовав картину, он разбрызгал по ней краску и затем позвал Сью полюбоваться.

Сначала девушка ужаснулась сочетанию цветов, преобладающим из которых был пурпурный. В изобилии присутствовали также ярко-красные и черные штрихи.

– Очень хорошо, дорогой, правда, – сказала она и поцеловала мальчика в темечко. – Джоанна, я не собираюсь еще раз мыть твое лицо, так что иди сюда и нарисуй мне собачку.

Позже они отправились на пляж, Сью и Джоанна играли в воде, но Питер сидел спиной к лагуне и аккуратно строил сложный замок.

День прошел гладко. Ни разу Питер не убежал и не спрятался, только раз заплакал, и это было вполне естественно – он залез на дерево, упал с него и сильно ушибся. Сью крепко прижала мальчика к себе и целовала ушибленные места, утешая его. Наконец он перестал сопеть и продолжил сказку, которую начал рассказывать ей еще прошлым вечером.

Когда Сью шла назад в отель, ее окликнули. Остановившись, она оглянулась. Из дома выходил Энтони, махая ей рукой. Девушка подождала, и он присоединился к ней.

– Как идут дела, мисс Митчелл? – коротко спросил он.

– Хорошо. Гораздо лучше, чем я смела надеяться, – призналась Сью.

– Научили их чему-то? – спросил Энтони. – Кроме пения, хлопанья в ладоши и строительства песчаных замков?

В его голосе прозвучали нотки, напугавшие ее.

– Нельзя действовать в спешке. Сначала я должна добиться их доверия и любви.

– Понятно. Почему вы позволили Питеру плакать? Его следовало отругать. Он не должен был залезать на дерево.

– Он испугался. – Внезапно Сью почувствовала, как ярость наполняет ее душу. – Ему всего пять лет, мистер Берджес!

– Я хочу, чтобы он вырос мужчиной, а не слабаком и нытиком.

– Он не будет нытиком. И не забывайте, что мальчик испытал сильное потрясение, – сказала она и замолчала. Что заставило ее упомянуть об этом и как теперь она объяснит свои слова?

– Какое же?

– Его… его родители… – Сью замялась, боясь сказать слишком много. – Вот почему, рисуя, он использовал так много пурпурного цвета. Это признак…

– Ясно. Значит, вы еще и психолог, мисс Митчелл?

– Не нужно быть психологом, чтобы иметь здравый смысл. Плакать – хорошо. Большинство мужчин доживали бы до ста лет, если бы они не подавляли свои слезы. Это все равно что запечатать крышку котла и позволить ему взорваться. В прежние времена мужчины плакали, и никто их не презирал. Только сейчас возникла эта идиотская идея о… о твёрдом характере, которая все испортила. Питеру всего пять лет. Он… он должен выпускать свои эмоции наружу. Все настоящие мужчины, имеющие здравый смысл, плачут.

– Я не плачу.

– Тогда, вероятно, вы заработаете язву или тромбоз! – почти выкрикнула Сью. – Питеру сейчас нужно много любви. Ни одного человека нельзя чему-то научить, если его не любить с детства. Разве вы этого не знаете?

– Значит, – медленно начал Энтони, – вы думаете, что Питеру нужно позволить плакать? Хорошо. Но он не должен быть трусом. Настало время ему научиться плавать. Почему его так пугает вода?

Сью заколебалась.

– Думаю… я не знаю, но думаю…

– Вы мне уже это говорили, мисс Митчелл. Вы всегда думаете. Теперь я хотел бы узнать о чем.

Она вспыхнула.

– Ну, это не мое дело.

– Согласен. Но продолжайте.

– Это не мое дело, но, думаю, кто-то… кто-то, видимо, сказал ему, что море… Я имею в виду, его родители…

– Короче, вы думаете, что ему рассказали о катастрофе?

Сью пожала плечами:

– Я не знаю, но… но я так думаю. Дважды он убегал, когда… когда мы говорили о море. Сегодня было лучше, но он не хочет смотреть на него.

– Это звучит довольно нелепо.

– Это было бы нелепо для нормального ребенка.

– Значит, вы считаете, что дети ненормальные? Она испуганно посмотрела на него:

– Я этого не говорила!

– Но вы это подразумевали.

– Я просто имела в виду, что они очень сильно скучают по родителям, и поэтому их жизнь сейчас нельзя назвать нормальной. О, почему вы никогда меня не понимаете? – возмутилась Сью. Боясь разрыдаться, она побежала прочь, но вскоре Энтони догнал ее и схватил за руку.

– С чего вы взяли, будто я вас не понимаю? – требовательно спросил он.

– Во-первых, Фергюс. Он всего лишь друг, и ничего больше. Он слишком стар для меня. А еще вы думаете, что я попросила работу потому, что охочусь на вас…

– Я этого не говорил.

– Другие говорят. А… а я вовсе не охочусь на вас. Если бы вы были последним мужчиной в мире…

Вы и тогда не стали бы на меня охотиться, – закончил за нее Энтони, и в его голосе слышались веселые нотки. Он положил ей руку на плечо. – Я приму это к сведению и всегда буду чувствовать себя с вами в полной безопасности. – Он бросил взгляд на часы. – Как насчет небольшой прогулки? По-моему, нам обоим нужно остыть.

И прежде чем Сью успела отказаться, он повел ее в сторону от проторенной тропинки. Взобравшись на небольшую круглую гору, они прошли пальмовую рощу и оказались на склоне, покрытом густой травой.

– Это моя ферма. – Энтони указал на аккуратную группу строений, возле которых стояли в загонах коровы и пара лошадей.

Им пришлось перебраться через несколько ручьев, и Энтони автоматически брал девушку за руку, чтобы помочь ей пройти по скользким камням. На вершине они остановились и, повернувшись, взглянули на раскинувшийся перед ними Индийский океан.

– Вы можете представить себе, что вот так же все было здесь и тысячи лет назад? – произнес Энтони Берджес, и голос его был необычно мягок. – Для нас наши короткие жизни так важны, но все же мы как муравьи, суетящиеся вокруг в поисках того, что нам нужно. – Он взглянул на Сью. – Возможно, вы правы насчет Питера, а возможно, ошибаетесь. Как мы это узнаем?

– Дайте мне месяц, – пылко ответила Сью. – Держу пари, Питер к тому времени будет плавать!

– Откуда такая уверенность?

– Просто я дам ему понять, что ему нужно уметь плавать, чтобы защищать свою сестру.

– И вы думаете, это сработает?