Но при всемъ самодовольствѣ, эти барабанщики, — которыхъ можно пожалуй уподобить еще повару, привыкшему валить одну и ту-же любимую приправу во всѣ возможныя яства, — попадаютъ иногда въ наижалчайшее положенiе и кажутъ мipy свою сердечную нищету во всей ея неприглядности. Положимъ возникаетъ практическiй вопросъ большого paзмѣpa… будь то хоть польскiй, недавно горячо кипѣвшiй и еще не ycпѣвшiй остынуть, или другой подобный, — наши повара хватаютъ его, вставляютъ въ формулу и тотчасъ-же дѣлаютъ выводъ. Анъ глядь: выводъ показываетъ совершенно не то, что говоритъ навстрѣчу идущiй наличный фактъ. Ну вотъ — повара и растерялись! Что дѣлать? Въ собственномъ сердцѣ ничего нѣтъ, а формула лжотъ. Они было: "во имя-дескать гуманности утверждаемъ!.." Да утверждать-то нельзя, потому что выходитъ практическая ложь. Бросить формулу или отвергнуть фактъ? Подломить собственноручно подъ собой единственную подпорку, или идти отрицать очевидность? — То и другое невозможно; остается заикнуться или совсѣмъ замолчать. Они, бѣдные, такъ я дѣлаютъ — всѣ эти отвлеченно-"самостоятельные" современники, «независимые» голоса и многiе иные С. Петербургскiе органы. Но вѣдь это имъ ужасно тяжело; оттого-то они и не любятъ этихъ грубыхъ фактовъ, мѣшающихъ ихъ отвлеченнымъ упражненiямъ въ формулѣ.
А то есть еще въ Петербургѣ благовоспитанная газета "Вѣсть"… Слыхали-ли вы о ней, читатель? Не слыхали? Ну, и прекрасно! А на случай нечаянной встрѣчи, мы возьмемъ изъ нея для васъ двѣ-три черты, чтобы изобразить ими весь ея ликъ, да потомъ и забыть о его существованiи. Увлекаемая своими утонченно-благовоспитанными инстинктами, "Вѣсть" на-примѣръ однажды изъяснила, что она "образованнаго польскаго помѣщика предпочитаеть бѣлорусскому крестьянину-неучу." Московская газета «День» ужаснулась рѣшимости произнести эту мысль, говоря, что въ прошломъ году не достало-бы у "Вѣсти" на это отваги, и при этомъ предается слѣдующему интересному соображенiю относителыно газеты "Bѣсть." "Она, говоритъ "День," доставляетъ намъ случай, самъ по себѣ рѣдкiй, обличать мнѣнiя, которыя образуются и формулируются внѣ журнальной сферы, въ области недоступной литературному обличенiю… Она доставляетъ намъ возможность осязать одно изъ самыхъ больныхъ мѣстъ нашего общества. Въ этомъ, кажется, и заключается весь смыслъ существованiя этой газеты, потому что какъ газета, она едва-ли способна оказывать какое-нибудь влiянiе на общество, а партiя, ее издающая, способна оказывать свое недоброе дѣйствiе и безъ помощи "Вѣсти" — въ предѣлахъ нелитературныхъ… Какъ-же не радоваться намъ существованiю газеты "Вѣсть", — этому еженедѣльному случаю встрѣчаться лицомъ къ лицу съ партiей ее издающей — на журнальной сценѣ" ("День" № 39).
И такъ — «День» возмущается заявленiемъ "Вѣсти" о ея предпочтенiяхъ. А мы, правду сказать вовсе не понимаемъ этого заявленiя. Какъ это она предпочитаетъ? Да кто ее спрашивалъ о ея личныхъ предпочтенiяхъ? Вѣдь это до общаго дѣла вовсе не касается. Когo предпочитаетъ, съ тѣмъ пожалуй и цѣлуйся; но если дѣло идетъ о томъ, чтобы извлечь забитаго неуча изъ-подъ гнета разныхь цивилизаторовъ и полонизаторовъ, о томъ чтобы цѣлому обезличенному краю возвратить его природную физiономiю, затушованную старанiями пропагандистовъ, о томъ чтобы дать тамъ ходъ издавна прiостановленному росту естественныхъ, народныхъ силъ, — то тутъ ужъ пускай она съ своими личными предпочтенiями подвинется въ сторону, потому что дѣло слишкомъ важное: тутъ историческiй судъ, а извѣстно, что такое судья, оказывающiй «предпочтенiе» своему брату образованному, потому что онъ свой братъ и нельзя же своего брата выдать передъ какимъ-нибудь неучемъ, хоть-бы этотъ братъ и посягалъ на нравственную жизнь неуча, хотя-бы и умерщвлялъ долгими годами его духъ, почти не признавая и правъ его на существованiе…
Впрочемъ мы и забыли, что только чертимъ ликъ благовоспитанной газеты, а вовсе не объясняемся съ ней… Посмотрите-же, воть еще чорточка: газетка доселѣ дребежжитъ старческими устами, что намъ, дикарямъ и «азiятамъ», необходимо ѣздить всѣмъ за границу, не только для научнаго усовершенствованiя или цѣленiя недуговъ, а просто для того, чтобы нанюхаться цивилизацiи и благовоспитанности. Она прямо говоритъ, что не смотря на "экономическiй вредъ" этихъ путешествiй, изъ нихъ "извлекается и значительная польза"; потому что изъ числа путешественниковъ, "даже люди, нимало не заботящiеся объ изученiи чего бы то ни было, все-таки возвращаются въ отечество съ нѣкоторымъ запасомъ свѣдѣнiй (объ отеляхъ, cafés-chantants, рулеткахъ и т. п.) и съ воззрѣнiями значительно очищенными отъ всякaгo азiатизма, славянофилизма и даже соцiализма." (См. "Bѣсть" № 38). Это теперь-то она говорить! Какъ-будто мы еще не насмотрѣлись на этихъ возвращающихся, "ни мало не заботящихся объ изученiи чего-бы то ни было"! Какъ будто мы еще не знаемъ, что ихъ воззрѣнiя дѣйствительно очищаются до того, что становятся подобны чистой ключевой водѣ — въ отношенiи безцвѣтности, — до того, что на языкѣ остается у нихъ одна формула гуманности, а въ сердцѣ — одно и единственное чувство благовоспитанности, а больше ничего!
Еще одинъ штрихъ. Газета ратуеть за помѣщиковъ. Ну, въ добрый часъ! пусть ратуетъ, если есть противъ кого! Она говоритъ: "интересы помѣщичьяго класса суть интересы Россiи; помѣщики, а не волостные старшины и не шутники, наряжающiеся въ мужицкiя поддевки, суть истинные и прирожденные вожди русскаго народа".
Вы знаете, читатель, что теперь уже всѣ, сколько нибудь мыслящiе люди взываютъ: господа помѣщики! прiобщитесь къ народу, помогите его политической неопытности, укажите ему дорогу къ существенной и разумной дѣятельности, научите наконецъ его исполнить желанiе правительства, зовущаго его къ этой дѣятельности… И никто не думаетъ оспаривать у нихъ роли народныхъ вождей, если они съумѣютъ взять ее на себя и войдти въ нее. Хотя, правду сказать, мы не знаемъ какими дорогами и куда именно эти вожди привели до сихъ поръ народъ, но впредь — дай имъ Богъ успѣха!.. Что-же это пережовываетъ "Вѣсть"? спросите у ней!
Наконецъ — послѣдняя, заключительная черта, и ликъ готовъ. Въ "Вѣсти" напечатаны такiя слова:
"Вы предлагаете намъ подойти ближе къ народу. Мы и сами желаемъ этого, но ваша "вольная дружина" съ ея "демократами-чиновниками" мѣшаетъ намъ; она старается поссорить насъ съ народомъ и въ то-же время ея усилiя направлены къ тому, чтобы выжить насъ изъ нашей деревни".. ("Вѣсть" № 37 стр. 3).
Это что такое, спрашиваете вы. Кто это говоритъ? Неужели это отъ лица русскихъ помѣщиковъ? Кто-жъ мѣшаетъ имъ подходить къ народу, кто выживаетъ ихъ изъ деревень? Какiе это демократы-чиновники? Позвольте, это сейчасъ разъяснится: дѣлo не хитрое! Въ 38 No "Вѣсти" есть корреспонденцiя изъ Кiевской губернiи; тамъ между прочимъ говорится:
"Мы много уже читали гимновъ въ честь новыхъ мировыхъ посредниковъ, и если въ числѣ ихъ находимъ людей, безспорно порядочныхъ и добросовѣстныхъ, за то къ сожалѣнiю встрѣчаемъ и неспособныхъ и не понимающихъ своей обязанности. Чтò-бы ни говорили намъ г.г. корреспонденты о патрiотическомъ направленiи этихъ новыхъ чиновниковъ, о пользѣ какая льется отъ нихъ для края, о ихъ неподкупности и несокрушимости убѣжденiй, — мы прямо и чистосердечно сказать должны, что отъ такой замѣны старыхъ чиновниковъ новыми крестьянское дѣло осталось въ убыткѣ. Какiя-бы ни были политическiя убѣжденiя прежнихъ мировыхь посредниковъ, но то не сомнѣнно, что всѣ они были люди честные, знали свое дѣло и занимались имъ съ толкомъ"…
Ну, вотъ вамъ и разгадка о вождяхъ. До русскихъ помѣщиковъ, какъ видите, это вовсе не касается, какъ не касается и до чиновниковъ, служащихъ во внутреннихъ областяхъ Россiи. Затѣмъ и о благовоспитанной газетѣ больше не стóитъ говорить.
О русскихъ помѣщикахъ, русскихъ въ собственномъ и полномъ смыслѣ — должна идти особая рѣчь, и мы дойдемъ до нея можетъ быть въ этой-же статьѣ; но теперь нѣкоторые важные предметы, о которыхъ умолчать невозможно, заставляютъ насъ еще остановиться на западныхъ предѣлахъ.