Мэри кивнула.

– Отлично сделано!

– Обрати внимание, что все оказались достаточно разумными и не отказались от провожатых.

Она нахмурилась. Не надо было поднимать этот вопрос.

– Вульф, по пути от дома до работы я на самом деле в полной безопасности. Что может случиться, если я не останавливаюсь?

– А если радиатор снова потечет?

Если Вульф и Джо будут рядом каждую минуту, то устроить западню, очевидно, не получится. Также очевидно по прищуренному взгляду Вульфа, что он не передумает. В данное время это не имело большого значения, поскольку нет плана. Но когда он появится, придется придумать, как убежать от телохранителей.

Вульф накинул свитер на плечи Мэри, захватил ее сумочку и ключи и повел к двери. Дотти запирала дверь своей классной комнаты. Она подняла голову и застыла, как прикованная, на все время, пока Вульф закрывал дверь и дергал для проверки за ручку. Затем он обнял Мэри за талию. Заметив Дотти, мужчина коснулся полей шляпы.

– Миссис Ланкастер.

Дотти наклонила голову и сделала вид, что дверь не запирается. Ее лицо горело. Впервые Вульф Маккензи заговорил с ней напрямую. Дрожащими руками она опустила ключ в сумочку, от неудержимого страха бросало в пот. Что же теперь делать?

Вульф удерживал руку на талии Мэри всю дорогу к ее машине. Сердце молодой женщины сильно билось. Едва он к ней прикасался, как тело начинало с готовностью отвечать. Трепет зарождался глубоко внутри и теплым потоком тек наружу.

Открывая дверцу машины, он почувствовал внезапное напряжение стройного женского тела. И дышала она часто. Вульф взглянул на спутницу, и его тело скрутило желание. В нежных синих глазах Мэри горела страсть, щеки покрылись румянцем, губы раскрылись в приглашении.

Он отступил назад и сказал:

– Я буду в шаге за тобой.

Она спокойно вела машину по направлению к дому, хотя кровь шумела в венах и в ушах. Никогда еще одинокий, потрепанный старый дом не выглядел лучше. Вудроу ждала на ступеньках крыльца, и Мэри перешагнула через нее, чтобы отпереть черный ход. Вульф, как и обещал, оказался позади нее к тому времени, когда она открыла дверь.

Без слов Мэри скинула свитер, положила сумку на стул и направилась вверх по лестнице, остро воспринимая звук тяжелых ботинок Вульфа. Дошли до спальни.

Он раздел ее донага раньше, чем она собралась с мыслями, хотя возражений не последовало бы и в том случае, если бы он дал время подумать. И вот они в кровати: большое тело придавило ее сверху, а мускулистые руки крепко обнимали. Волосы на груди чувствительно царапали соски, сразу же превратившиеся в твердые пики. С низким стоном Мэри протерлась об него грудью, чтобы усилить ощущения. Вульф развел ее бедра и устроился между ними. Глубокий низкий голос нашептывал прямо в ухо подробности того, что вскоре произойдет.

Мэри немного отодвинулась, чувствуя потрясение, желание и легкое смущение из-за последнего. Как можно чувствовать одновременно потрясение и желание?

– Вульф Маккензи! – проговорила она, глядя на него широко-раскрытыми глазами. – Ты сказал … то слово!

На его жестком лице читалось возбуждение и смех.

– Ну да, сказал.

Она сглотнула.

– При мне его никто еще не говорил. Я имею в виду, в жизни. В фильмах – да, но это же не настоящая жизнь. В кино оно никогда не означает то, что действительно означает. И используется чаще не как глагол, а как прилагательное.

Она выглядела озадаченной таким необъяснимым нарушением грамматики.

Сияя темными глазами, он улыбнулся и вошел в нее.

– У нас это будет глагол!

Как приятно смотреть на Мэри, когда они занимались любовью: томные глаза, разрумянившиеся щеки. Полностью принимая его плоть, окружая ее сладким жаром, она глубоко вздохнула и задвигалась. Руки переплелись за сильной колонной мужской шеи.

– Да, – серьезно согласилась она, – это глагол.

Если их первые любовные схватки были стремительными, то сейчас он учил ее, как сладко удовольствие, когда ласки длятся и длятся, когда поцелуи нежны и бесконечны, когда спираль желания медленно закручивается, пока не становится горячей и мощной, и неудержимо взрывается. Его голод был настолько силен, что он пытался отложить кульминацию на максимально долгое время, оставаясь в ней и подкармливая этот голод. На самом деле это был не простой сексуальный голод, хотя и имеющий сильную сексуальную основу. Вульф не просто хотел заняться любовью, он жаждал заняться любовью именно с ней, с Мэри Элизабет Поттер. Чувствовать под руками ее шелковистую, нежную кожу, как мягкое тело принимает его плоть, ощущать таинственный женский аромат, каждым медленным толчком и слиянием тел ковать древнейшие узы между мужчиной и женщиной. Вульф прямыми взглядами и сильным духом пошел в предков обеих рас. С другими женщинами он занимался сексом, с Мэри – любовью.

Обхватив ее покрепче, он перекатился на спину. Мэри удивилась и села, невольно принимая именно то положение, которого он добивался. Когда она садилась, его плоть оказалась так глубоко, что перехватило дыхание.

– Что ты делаешь?

– Ничего особенного, – проговорил он, беря в руки ее груди. – Дальше все делать будешь ты.

Он внимательно следил за лицом Мэри, пока она обдумывала ситуацию, поэтому с точностью до секунды знал, когда желание перебороло неудобство, связанное с незнакомым положением. Она снова прикрыла глаза, и, прикусив нижнюю губу, медленно приподнялась и опустилась.

– Вот так?

Он застонал почти в полный голос, так как медленное движение показалось утонченной пыткой. Мэри быстро нашла подходящий ритм. Вульф, изменив позицию, хотел продлить прелюдию, но, похоже, перехитрил сам себя. Мэри оказалась настолько же чувственной, насколько она была старомодной. Через нескольких минут он отчаянно подмял ее под себя.

Мэри обвила руками его шею.

– Мне понравилось!

– Мне тоже. – Он быстро поцеловал ее, затем еще раз. Их губы надолго сомкнулись. – Даже слишком.

Мэри улыбнулась той особой женственной полуулыбкой, которая появлялась только для него, и которая заставляла его мгновенно вспыхивать. Не осталось ничего, кроме ожидающего впереди удовольствия.

Позже, уставшие и пресыщенные, они задремали.

Услышав звук подъезжающей машины, Вульф скатился с кровати и настороженно прислушался. Мэри сонно спросила:

– Что случилось?

– У нас появилась компания.

– Компания? – Она села и откинула волосы с лица. – Который час?

– Почти шесть. Мы, похоже, заснули.

– Шесть! Время занятий с Джо!

Вульф ругнулся и потянулся за одеждой.

– Это никуда не годится! Каждый раз, когда я занимаюсь с тобой любовью, мой собственный сын нас прерывает. И одного раза более чем достаточно, а у него это вошло в привычку.

Мэри быстро натягивала одежду, переживая и смущаясь. Легко ли появиться перед Джо, если совершенно очевидно, чем они с Вульфом только что занимались. Тетя Ардит непременно отреклась бы от нее за такое попрание нравственных устоев и правил приличия. Но одного взгляда на натягивающего ботинки Вульфа оказалось достаточно, чтобы ее сердце словно увеличилось в размере и заполнило грудь. Она полюбила. И нет ничего более нравственного, чем любовь. Что касается правил поведения… Она пожала плечами, мысленно посылая приличиям прощальный поцелуй. Нельзя же иметь все сразу!

Когда они вошли в кухню, Джо возился с кофе, положив книги на стол. Он поднял на них взгляд и нахмурился.

– Слушай, пап. Это возмутительно! Из-за тебя не останется времени для занятий.

Только мерцание холодной синевы в глазах сына остановило Вульфа от сердитого ответа. Через пару секунд он взъерошил парню волосы.

– Сын, как я уже говорил, ты паршиво выбираешь время.

Время занятей пришлось еще больше сократить – все оказались голодными. Остановились на самом быстром – бутербродах. Но не успели закончить, как подъехала еще одна машина.

– Боже мой, не дом, какой-то проходной двор, – пробормотала Мэри, открывая дверь.