Любимец Иакова

Было у Иакова двенадцать сыновей. Более других он любил Иосифа [1], сына своей старости. Видимым знаком этой любви был подаренный ему куттонот [2] из тонкой раскрашенной шерсти. Другие братья, ходившие в грубой домотканой одежде, возненавидели Иосифа и не могли говорить с ним спокойно. Непримиримая вражда к Иосифу, однако, началась в то утро, когда он рассказал им свой сон:

— Вот мы вяжем снопы посреди поля, и мой сноп поднялся прямо, ваши снопы обступили его и склонились перед ним [3].

Зажглись глаза братьев мрачным блеском. "Неужели, — подумали они, Иосиф будет властвовать над нами?"

Немного времени спустя Иосиф поведал братьям ещё один сон:

— Мне поклонились солнце, луна и одиннадцать звезд.

Братья вовсе обозлились и стали обзывать Иосифа самыми обидными именами.

Услышал это Иаков-Израиль и, когда пришло время посылать сыновей пасти скот, отправил всех, кроме Иосифа.

Пасли сыновья Иакова скот близ Сихема, и долго не было от них вестей. Тогда отец сказал Иосифу:

— Пойди-ка взгляни, здоровы ли братья твои и цел ли скот.

И отправился Иосиф в Сихем, но не нашел там братьев своих. От человека, бродившего по полю, он узнал, что братья откочевали в Дотан [4], и отправился туда.

Братья увидели Иосифа издалека и, прежде чем он приблизился, стали злоумышлять против него. Они сказали друг другу: "Вот идет этот сновидец. Пойдем убьем его, бросим в какой-нибудь колодец и скажем, что его растерзал хищный зверь. Посмотрим тогда, сбудутся ли его сны?!"

Один Рувим с этим не согласился:

— Не надо проливать крови, — сказал он. — Бросим его в какой-нибудь засохший колодец.

Рувим понимал, что ненависть братьев к Иосифу требует выхода, и надеялся, что ему в дальнейшем удастся освободить его и вернуть отцу. Сказав это, он удалился, чтобы не слышать криков и плача юноши.

Когда Иосиф подошел к братьям, они сорвали с него куттонот, а самого бросили в высохший колодец. Затем, усевшись вокруг костра, стали разрывать крепкими зубами припасенную пищу. В это время раздался звон колокольцев. Подняв глаза, братья увидели караван измаильтян, двигавшийся по дороге из Галаада. По распространявшемуся аромату они поняли, что измаильтяне везут благовония в Египет.

Тут Иуда сказал братьям своим:

— Что пользы, если мы убьем Иосифа, брата нашего. Давайте продадим его измаильтянам, чтобы не было на нас вины в его смерти.

Когда караван приблизился, братья вытянули Иосифа из колодца и продали его за двадцать сребреников.

Тогда возвратился Рувим. Увидев, что колодец пуст, он разорвал на себе одежды и стал кричать:

— Мальчика нет! Что мне делать? Куда идти?

Тем временем братья закалывали козла, чтобы вымазать его кровью куттонот Иосифа. Сделав это, они понесли куттонот отцу и сказали ему:

— Мы это нашли. Не одежда ли это Иосифа, брата нашего?

Узнал Иаков куттонот Иосифа. Разодрал одежды, посыпал пепел на голову свою и оплакивал сына много дней. Утешали Иакова все сыновья и дочери его, но он продолжал плакать, повторяя:

— В горе сойду я к сыну моему в преисподнюю.

1. Иосиф — мифический прародитель группы племен, обитавших в западной и центральной частях Палестины. На эту же племенную территорию указывает место захоронения Иосифа в Сихеме.

2. Куттонот — нижняя льняная одежда, обычно носимая жрецами. Отсюда произошло греческое слово «хитон».

3. Вера в вещие сны была в древности всеобщей как на Востоке, так и на Западе. Возник особый жанр литературы сновидений — сонники. В снах аккадского варианта поэмы о Гильгамеше вслед за рассказом и сне следует истолкование сна. Это характерно и для снов, упоминаемых в Библии. Первые сны Иосифа не снабжены толкованиями, поскольку смысл их прозрачен.

4. Дотан — поселение в 18 км от Самарии на юго-востоке плодородной равнины, через которую проходил древний караванный путь из Сирии в Египет, начинавшийся от Дамаска. Впервые Дотан упомянут в перечне городов Ханаана времени походов фараона Тутмоса III (XVI в. до н. э.). Американские раскопки 1953 — 1960 гг. холма, сохранившего древнее название, показали, что это поселение существовало с ранней эпохи бронзы до эллинистического времени.

Иосиф в доме Потифара [1]

Измаильтяне, прибыв в Египет, продали Иосифа Потифару [2] — начальнику телохранителей фараона. По тонкому, одухотворенному лицу азиата Потифар понял, что перед ним не грубый пастух, а юноша, наделенный природным умом и сообразительностью. Оценка эта оправдалась в первые же месяцы службы Иосифа. Господин отдал на попечение молодому рабу свой дом со всеми слугами. Все было бы хорошо, если бы достоинства Иосифа одновременно не оценила и госпожа, решившая, что не эфиоп-носильщик, не голубоглазый ливиец-пастух, а красавец-бедуин должен заменить на ложе супруга, занятого важными государственными делами.

Иосиф делал вид, что не замечает бросаемых на него жадных взоров, не понимает подаваемых ему знаков. Тогда госпожа сказала ему без обиняков:

— Ложись со мною.

С достоинством поклонившись. Иосиф ответил:

— Господин передал в мои руки скот и рабов, но не тебя, досточтимая госпожа. Ибо ты ему жена. Как же я сделаю то, о чем ты говоришь!

Однако жена Потифара не унималась, и не было дня, чтобы она не склоняла его ко греху.

В один из дней, когда в покоях никого не было, развратница бросилась к Иосифу и схватила его за одежду, увлекая юношу к ложу. Оставив одежду в её руках, Иосиф бежал [3].

Тогда госпожа подняла вопль и, когда появились слуги, показывая одежду Иосифа, объяснила им, что домоправитель напал на нее, чтобы надругаться.

Дождавшись мужа, она со слезами рассказала ему то же самое, что слугам. Рассвирепев, Потифар приказал бросить Иосифа в темницу, где были заключены узники фараона.

1. Эпизод с соблазнением Иосифа имеет, скорее всего, древнеегипетское происхождение. Клевета жены, не добившейся удовлетворения преступной страсти, присутствует в египетском мифе "О двух братьях".

2. Египетское имя Петифар присутствует в документах XXI династии (1085 — 950 гг. до н. э.). Оно принадлежит отцу Астана, жреца города Он, будущего Гелиополя.

3. Эпизод с женой-совратительницей имеет прямую параллель с египетской повестью о двух братьях.

В темнице

Было во внешности Иосифа нечто такое, что выставляло его с самой выгодной стороны. Поэтому и начальник темницы, наблюдательный, как все люди его профессии, выделил молодого человека среди других узников, дал ему свободу в пределах своих владений. Обладая связкой ключей, Иосиф беспрепятственно входил в любую из камер и общался с их обитателями. Так он познакомился с двумя знатными египтянами, ранее служившими фараону и пользовавшимися благоволением фараона, но затем попавшими в немилость. Один из них начальствовал над виночерпиями дворца, другой — над пекарями его величества.

Однажды Иосиф застал их со скорбными лицами. На вопрос: "Как спалось?" — они ответили, что не сомкнули глаз б(льшую часть ночи, ибо были напуганы непонятными снами.

— Поведайте мне ваши сны! — любезно предложил Иосиф. — На родине меня называли сновидцем.

— Мне снилось, — начал главный виночерпий, — что передо мной виноградная лоза с тремя голыми ветвями. Внезапно ветви выкинули листки, а затем и почки, превратившиеся в янтарные ягоды. В руках моих оказалась драгоценная чаша, из которой любит пить мой повелитель, да будет он здрав и невредим. Я сорвал гроздь, сжал её в кулаке над чашею и подал чашу повелителю.

— Возрадуйся! — сказал Иосиф виночерпию. — Тебя ждет царская милость. Три голых ветви — это три дня, по прошествии которых ты вернешься во дворец к прежней службе своей, ибо не найдет в тебе фараон вины. Когда прибудешь во дворец, не забудь сказать фараону, что я был украден из земли Иврим и здесь не совершил ничего дурного.