- Хорошо, - сказал, наконец, Салливан, и она вздрогнула от ледяного сарказма его тона. – Вернее, очень плохо, я не куплюсь на это. Попытайся еще раз.

- Я говорю правду! Он сделал это, чтобы я была менее привлекательной мишенью для возможных похитителей. Это была моя идея, будь она проклята!

- Неужели, так и было? - пропел Салливан, и его низкий, вкрадчивый голос заставил Джейн задрожать еще сильнее. – Давай же, уверен, ты можешь придумать что-то более правдоподобное.

Джейн закрыла глаза, отчаянно размышляя, как убедить его, что она говорит правду. Но даже ее паспорт остался у Турего.

- Хорошо, может быть, поговорим о вас? Воскликнула она в бешенстве. Она столько перенесла за этот день, и теперь он издевается над ней, не верит ей. - Кто вы? Откуда мне знать, что вас действительно нанял отец? Если это так, почему вы не знали, что никто никогда не зовет меня Присциллой?

- Если ты случайно не заметила, сладенькая, я – тот, кто находится сверху. Ты отвечаешь на мои вопросы.

- Я отвечаю. Но вы не верите мне! – ответила в отчаянии Джейн. – Жаль, но у меня нет с собой кредитной карточки Американ Экспресс. Ради бога, я что, похожа на преступницу? Вы чуть не сломали мне руку, когда навалились на меня. Вы прыгнули на меня как на резиновый батут, неужели я кажусь вам настолько опасной? Будьте любезны, объясните мне, как вы тогда умудряетесь спать в моем обществе? Кто знает? Может, к ноге у меня привязана базука? – Воскликнула Джейн, и Грант тут же заглушил ее крик, обрушив весь свой вес на ее грудную клетку. Когда она начала задыхаться, он несколько ослабил хватку.

- Нет, оружия у тебя нет. Я ведь раздевал тебя, помнишь?

Он медленно придвинулся, и Джейн покраснела, вспоминая, как он целовал и трогал ее тело, и какие восхитительные ощущения она испытывала при этом.

Теплое дыхание Салливана шелохнуло ее волосы, когда он наклонил голову ближе.

- Но я не хотел бы разочаровывать леди. Если хочешь, чтобы тебя обыскали, я готов. А ты, в свою очередь, можешь обыскать меня.

Вспыхнув, Джейн попробовала снова освободить руки, но быстро поняла, что ей все равно не справиться с ним. Разозлившись, она вдруг сообразила, как проверить его, и сказала хрипло:

- Вы входили в дом, когда папа нанимал вас?

Салливан все еще молчал, но Джейн почувствовала, что это его заинтересовало.

- Да.

- Входили в его кабинет?

- Да.

- Тогда вы должны были видеть портрет в мантии. Вы обучены замечать такие вещи, не так ли? Это портрет моей бабушки, матери отца. Она сидит, держа на коленях розу. Теперь, скажите мне, какого цвета платье на ней? – бросила она вызов.

- Черное. - Произнес Грант медленно. А роза – красная как кровь.

Между ними возникла пронзительная тишина, Салливан отпустил руки Джейн, и ослабил давление своего тела.

- Хорошо, - сказал он, наконец. – Я верю тебе.

- Класс, здорово, спасибо! – Джейн потерла ноющие запястья, стараясь сдержать гнев и одновременно испытывая огромное облегчение. Все-таки, ее отец нанял его, иначе, откуда он мог знать про портрет? Ей хотелось ненавидеть Салливана, но она знала, что не сможет, потому что все еще было темно. Не смотря ни на что, его присутствие внушало ей уверенность. Кроме того, сказала она себе, лучше не испытывать терпение этого мужчины.

- Не благодари меня, - ответил он устало. Просто замолчи, и ложись, наконец, спать.

Спать! Если бы только она могла! Умом Джейн понимала, что не одна, но на уровне подсознания все равно оставался страх перед темнотой, и ей просто необходимо было чувствовать, что рядом есть хоть кто-то живой. Она должна была видеть его, слышать, или хотя бы дотрагиваться до него. Возможно, если она украдкой прикоснется к нему, Грант не придаст этому значения, примет за случайный, непреднамеренный жест. Джейн осторожно сместила правую руку, пока пальцы не нащупали его предплечье - и в то же мгновение, Салливан до боли сжал ее запястье.

- Ай! - Вскрикнула Джейн, и он ослабил хватку.

- Окей, что на этот раз? – В его голосе отчетливо проскальзывали нотки, свидетельствующие о том, что терпение мужчины на исходе.

- Я только хотела дотронуться до вас, устало объяснила Джейн. - Так я смогу чувствовать, что не одна.

Грант проворчал:

- Хорошо. Похоже, это единственная возможность наконец уснуть. Он грубо взял ее руку, и соединил их пальцы вместе. Теперь ты заснешь?

- Да, - прошептала Джейн. - Спасибо.

Она лежала рядом с ним, чувствуя себя необыкновенно уютно, успокоенная прикосновением большой твердой руки, теплой и сильной. Ее глаза медленно закрывались, и она постепенно расслаблялась. Ночные ужасы отступили. Грант держал ее руку крепко, так что и не вырваться. Все должно быть в порядке. Наконец, усталость взяла свое, и Джейн уснула.

Через несколько часов Грант проснулся. Все его чувства моментально обострились. Он знал, где находится, знал, сколько сейчас времени. В течение нескольких минут его шестое чувство могло точно определить время. Привычные звуки джунглей сказали ему, что он в безопасности, что поблизости нет ни одной живой души. Он знал, кто спит в палатке вместе с ним. Он чувствовал, что не может пошевелиться, и знал почему: Джейн спала на нем сверху.

Пожалуй, он не возражал, что девчонка использует его вместо кровати. Она была мягкой, теплой, он с удовольствием вдохнул ее сладкий женский запах. Мягкие полные грудки прижимались к его твердой груди. Та безошибочная мягкость, которая осталась в его памяти с того вечера, когда он прижимал ее к полу на вилле Турего.

Слишком давно он не спал с женщиной, и почти забыл, как хорошо это может быть. У него было немало женщин, но встречи были нерегулярными, лишь ради физической разрядки. Как только Грант кончал, он не был склонен задерживаться. Последний раз это было в прошлом году, потому что в последнее время он не желал терпеть чье-либо присутствие рядом с собой. Много времени он провел в полном одиночестве, словно раненное животное, зализывающее раны. Его ум и душа были переполнены смертью. Он провел так много времени по ту сторону, что не знал, сможет ли выйти на солнечный свет снова, но он пробовал. Сладкое, горячее солнце Теннеси излечило его тело, но в его сознании все еще оставалась ледяная темнота.

Учитывая обостренные инстинкты, которые не покидали его даже во сне, как Джейн смогла залезть сверху, не разбудив? Уже во второй раз она проделывала это, не потревожив его, и это было очень плохо. Год назад она не смогла бы даже пошевелиться, не потревожив его. Джейн вздохнула во сне. Одна ее рука обнимала Гранта за шею, ее теплое дыхание шевелило завитки волос на его груди в низком вырезе рубашки. Она лежала на нем словно кошка, ее мягкое тело полностью повторяло контуры его тела. Ее ноги переплелись с его ногами, волосы рассыпались по его плечу и руке. Тело Гранта, несмотря на раздражение от происходящего, помимо воли начало твердеть, наливаясь диким желанием, его руки заскользили по податливой спине девушки. Он мог бы взять ее, если бы захотел. Обучение, которое он прошел, дало ему власть над человеком, он знал, как причинить невыносимую боль, но дополнительным бонусом было то, что он также знал, как доставить женскому телу невыносимое удовольствие. Он знал все чувствительные места женского тела, знал, как возбудить такое желание, о котором она вероятно и не подозревает. Кроме того, он умел управлять собственным желанием, оттягивая разрядку на невероятно долгое время, чтобы продлить чувственное удовольствие, пока его партнер не будет полностью удовлетворен. Эти мысли заставили его воображение вспыхнуть миллионом сексуальных картинок. Он представлял, как она умоляет его, как он входит в ее гладкое тело, как ее длинные ноги балерины обхватывают его, заставляя вонзаться все глубже…

Единственной вещью, которая остановила его, была трогательная доверчивость, с которой она обвивалась вокруг него. Она спала, словно чувствовала себя в полной безопасности, как будто он мог защитить ее от всего на свете. Доверие. Жизнь научила его не доверять никому и ничему. Это было непросто, но в то же время Грант чувствовал себя уверенно и спокойно, почти также хорошо, как ощущение ее мягкого тела в своих руках. И Грант продолжал лежать, пристально вглядываясь в темноту ночи, держа мирно спящую Джейн в объятиях, и горькая чернота его мыслей контрастировала с теплой, неуловимой сладостью двух тел, прижатых друг к другу.