Ахмед сказал, что мы направляемся и один из самых старых свинг-клубов, который часто посещали знаменитости со всего света. Как и в других подобных клубах, в нем предпочитали иметь дело с парами, но и одиночный мужчина тоже имел туда доступ, правда, за плату, в шесть раз превышавшую обычную.
Лео напомнил мне, чтобы я расслабилась, и философски добавил: «Если что должно случиться, того не миновать». «Que sera, sera», как, бывало, пела Дорис Дей, хотя я не думаю, что она имела в виду свинг.
Вскоре мы подкатили к прелестному старинному особняку, расположенному на большой улице, въехали через широкие ворота, припарковались, и Ахмед назвал какое-то имя. Хорошо сложенный молодой мужчина в тесно сидящих брюках-колокольчиках, которые откровенно демонстрировали его мужское достоинство, улыбнулся и пригласил нас в бар. На первый взгляд там не происходило ничего особо волнующего. Внутри было, примерно, пар десять, все одеты и заняты тихой, спокойной беседой.
Я села на один из стульев у стойки бара и обнаружила, к своему удовольствию, что в сиденье, как раз там, где расположилась моя промежность, имелось небольшое отверстие. Оглядываясь вокруг, я заметила, что некоторые из парней во время разговора со своими дамами не теряли время даром и вовсю работали пальцами, используя отверстие. Хм-м-м! Неплохое начало, не так ли?
Ахмед провел меня по всему дому, где оказалось большое количество боковых комнатушек сексуального назначения и две просторные ванные комнаты. Обе ванные не отличались друг от друга: в каждой были унитаз, биде, умывальник и стопки чистых мохнатых полотенец. На полу я заметила несколько уже использованных полотенец.
Мы заглянули в несколько комнатушек, и все они походили одна на другую. Вдоль стен стояли привлекательные марокканские кушетки с туго набитыми небольшими подушками, в середине большой овальный стол, освещение мягкое и интимное. Столы были абсолютно чистыми, на них ничего не лежало, хотя находившиеся в комнате люди и курили.
Мы вернулись в бар, который примыкал к уютному танцевальному залу, и музыка звучала в нем великолепно. Лео и я отважились на небольшое приключение, положившись на волю фантазии, и — вы уже, наверное, догадались! — здесь-то меня и трахнул сзади мой невидимка. Это была такая хорошая история, что я не могла удержаться, чтобы не поместить ее в начало книги! На самом деле, каждый раз, вспоминая об этом случае или рассказывая о нем друзьям, я не могу не расхохотаться, вернувшись к конечному эпизоду, когда я склонилась к Лео и спросила, был ли хоть симпатичным мой невидимый партнер! Вот это я называю свиданием вслепую!
Я находилась в танцзале, все еще держась за Лео, абсолютно голая, еще не остывшая от плотской инъекции, произведенной парнем, которого я даже в глаза не видела. Изверженное им текло по моим бедрам, и хотя мне не хотелось покидать зал, нужно было подмыться и привести себя в порядок.
Я замечала обращенные на себя взгляды людей, которые явно получали удовольствие, наблюдая за мной и моим партнером по танцам. Некоторые из мужчин вытащили свои члены и начали работать с ними, пока мы так странно танцевали, и некоторые дамы, вероятно, занимались тем же самым с собой или со своими партнерами. Могу поспорить, что во всем доме не осталось ни одной пары сухих штанов.
Даже Марика, которую я видела в последний раз танцующей с Ахмедом, сейчас находилась в центре зала совершенно голая и забавлялась тем, что игриво тянула за член одного мужчину и одновременно вытаскивала из штанов член у другого.
Молодой человек, который заявил, что ему издали понравились мои груди, проводил меня в одну из комнаток, в которой на кушетках уже сидели два или три мужчины. Они встали при моем появлении и уставились на меня, а один из них предложил мне любезно полотенце. Я просто плюхнулась на середину стола и стала им вытираться. Юноша, который привел меня, держал руки на поясе, и я могла видеть выпуклость его огромного вставшего члена, буквально просившегося на свободу.
Я бросила полотенце на пол и решила, что следовало бы немножко подразнить его, поэтому легла на стол в позе, сказать о которой, что она была провокационной, было бы слишком мягко.
В одно мгновение юноша, сопровождавший меня, расстегнул ремень, почти разодрал ширинку, спустил брюки и трусы до колен и, не затрудняя себя дальнейшим раздеванием, прыгнул на меня и стал трахать с таким неистовством, как будто завтра наступал конец света. Его движения были сильными, жесткими и уверенными, как у молодого быка. Мои ноги крепко обхватили его широкую спину, а моя спина была тесно прижата к поверхности стола. Было ощущение, будто меня насиловали, потому что он вламывался в меня с такой силой, что даже причинял боль. Впечатление усиливалось и тем, что он был почти полностью одет. Его брюки были спущены до колен, на нем был свитер, и поэтому все, что я могла лицезреть — это его маленькая голая сексуальная задница, двигающаяся вверх-вниз по мере того, как он работал своим бешеным членом взад-вперед, взад-вперед, почти полностью вытаскивая его, а затем вгоняя обратно в глубины моей уже размягченной и мокрой вагины. Он сводил меня с ума и я, полагаю, делала с ним то же самое. Мы задыхались, исходили в крике, стонали. Это зрелище в сочетании со звуковым сопровождением привлекло в комнату любопытных.
В мгновение ока вокруг стола столпилось не менее двадцати мужчин; некоторые были уже голые, а другие лихорадочно срывали с себя одежды, и все с торчащими пиписками, как мы говорили в детском саду! Вид почти двух дюжин стоячих членов привел меня в еще большее возбуждение, если только его можно вообразить, и я стала поддавать тазом в такт ударов моего фантастического французского любовника. Знание того, что он находится в центре внимания такой аудитории, еще больше завело его, потому что трахание делалось все лучше и лучше. В скором времени зрители стали принимать участие в акте, и я чувствовала, как их члены толкались мне в уши и под мышки, терлись о мою шею и волосы, в общем, всюду. Казалось, все мое тело было покрыто мужскими членами. Я не знала, какой из них кому принадлежит и что они делали, потому что самый важный из них был тот, который находился в моем влагалище, и он начал приводить меня в экстаз. Перед глазами у меня вспыхивали и гасли огни, в уме проносились несвязные мысли, тело накачивалось горячим паром, и я думала, что на этот раз никогда не остановлюсь. Я просто буду исходить, исходить, исходить, пока не умру. В то время, как моя вагина судорожно сжималась и разжималась от спазм наслаждения, суперчлен внутри меня начал извергать семя, и мой неистовый любовник издал долгий стон удовлетворения; несколько последующих минут мы лежали полностью выдохшиеся.
Затем он потянулся к моему рту, и мы слились в поцелуе — единственном и первым за все время. Он слез со стола и выпрямился, выглядя настолько нелепо — в мокром и жеваном свитере, с болтающимися у лодыжек штанами, что я попросила его сделать мне маленькую любезность — снять с себя всю одежду, чтобы я могла полюбоваться его телом. Он это сделал. У него была крепкая грудная клетка без каких-либо волос, широкие плечи и сильные руки. Неудивительно, что он находился в хорошей форме — он, вероятно, выполнил столько упражнений, трахая меня, сколько не делает за месяц средний житель Милуоки.
Но у меня не было достаточно времени, чтобы задуматься о ценности секса, как средства поддержания организма в хорошей физической форме. В комнате находились два десятка все еще возбужденных мужчин, и им было наплевать, как выглядит мой только что закончивший друг. Их интересовало только путешествие вовнутрь меня. В течение последовавших сорока пяти минут, должно быть, меня поимели не менее десяти мужчин. Любым возможным способом: по-собачьи, на коленях на столе; сзади, наклонившись над столом; спереди, сидя на краешке стола и, ради разнообразия, иногда в обычной миссионерской позе. Меня трахали шестью различными способами, и, поверьте, мне был по душе каждый миг. Эти парни выделывали всевозможные кульбиты, только что не подвешивали меня к люстре. Но если бы в комнате была люстра, я думаю, они попробовали бы и этот вариант! Наконец я решила, что все уже кончено, когда вошел Ахмед, улыбаясь во весь рот и со скромной улыбкой на кончике члена. Какой бы изнеможенной я не была, я не могла не восхититься тем, как прелестно он выглядел без одежды. И поэтому бедная Ксавьера, не способная отказать превосходному телу, трахнулась «на дорожку» еще раз, доведя общий счет до «грязной» дюжины. Я трахнулась с Ахмедом и жаль, что он был двенадцатым по счету — мне так хотелось полюбиться с ним, когда я еще не была такой уставшей. Но я отдала ему все, на что была способна, и, верьте мне, все было очень здорово.