Велеслав внес свою подопечную в дом на руках и усмехнулся про себя, что это становилось нездоровой привычкой. Девушка уже пришла в себя, но все еще молчала. Велес осторожно освободил ее от порванной одежды, чтобы тут же закутать Юну, словно маленького ребенка, в поданное домовым одеяло. Ее по-прежнему била дрожь, что вампиру совсем не нравилось. Самым неудобным для вампира стало то, что он не мог воздействовать на эмоции Юноны: в критические моменты девушка бессознательно выставляла такие ментальные щиты, что пробить их, не навредив при этом подопечной, было невозможно. Юна, прижималась к нему, дрожала и что-то бормотала. Велес отнес ее в зал и попробовал положить на диван, чтобы сходить за успокоительным, но девушка лишь сильнее вцепилась в его одежду и отрицательно замотала головой, не желая оставаться одна.

Она вновь была маленьким и испуганным ребенком, а не той безразличной и холодной стервой, что доводила его до ручки своим поведением почти два месяца. Маленькая, испуганная, беззащитная. Юна бессознательно искала в нем опору. Вампир сел на диван и попробовал поговорить с подопечной, надеясь найти в ней хоть какой-то отклик.

– Ты в безопасности, Юнона, – мягко проговорил он, глядя ее по растрепанным волосам. – Все прошло. Он больше не вернется.

– Велес, Велес, – всхлипывала она. – Велес, я не хотела… Не хотела его убивать… Я испугалась… я не хотела… Правда… Ты мне веришь, Велес?.. Я не хотела… Я защищалась… – сбивчиво шептала она, не поднимая на него глаз.

– Я знаю, что ты не собиралась его убивать. Это была самозащита: либо он, либо ты. Ты ни в чем не виновата.

– Виновата… виновата… я убила… убила его…

– Тихо, я сказал, – ему все же пришлось повысить голос. Юна испуганно замерла и затем с опаской посмотрела вампиру в глаза.

– Отпусти меня. Я принесу тебе успокоительное, – мягко произнес он.

– Не уходи… – почти беззвучно попросила девушка.

– Хран! – позвал Велес домового, понимая, что оставить подопечную и на минуту, пока она не примет успокоительное, у него не получится.

– Да, господин Велеслав, – через пару секунд отозвался домовой.

– Принеси Юне успокоительного, – распорядился он.

– Простите, закончилось, – отрапортовал виновато Хран.

– Чай ромашковый?

– Тоже. Хозяйка все запасы прикончила за эти два месяца, – покаялся хранитель домашнего очага.

– Тогда молока. Горячего. С медом.

– Сейчас будет.

– Не надо, – вмешалась в разговор Юнона.

– Чего не надо? – спросил у подопечной вампир.

– Меда не надо, – пояснила она, все еще хриплым голосом.

– Тогда просто горячего молока.

– Секунду.

И действительно, домовой, вернулся через секунду с большой кружкой молока. Девушка осторожно взяла ее в руки, но все равно немного обожглась. Подула на пальцы, потом на молоко и сделала небольшой глоток. Потом еще один. Вскоре пустая кружка была пролевитирована Велеславом на журнальный стоил.

– Все? Успокоилась?

– Не знаю, – ее голос перестал дрожать и звучал гораздо сильнее.

– Отпустишь меня? – осторожно спросил вампир.

– Не уходи! – до болезненности отчаянно попросила она.

– Юна, ты должна меня отпустить, – делая паузу перед каждым словом, проговорил вампир. – Пойми, у меня тоже был трудный день. Мне надо покинуть тебя всего на час…

– Кровь? – перебила она, не давая вампиру пуститься в объяснения.

– Да, – коротко. Четко. Честно. С сожалением.

– Не уходи! Я знаю, Яр рассказывал…

– Что? – он насторожился.

– Я доверяю тебе кровь, – просто. Нереально. Больно. Волшебно. Она так просто сказала то, чего отчаянно боятся почти все жители сумеречной стороны мира.

– Сумасшедшая, – Велеслав с трудом удерживал жажду. – Я же смогу контролировать каждый твой шаг. Это же слишком большая власть. Слишком большое искушение.

– Я и так полностью в твоей власти, – горько усмехнулась она и подняла на него взгляд, сметая выстроенную Велесом стену самоконтроля.

Она не пряталась, не лгала, она просто была… собой? А перед глазами была Хелен. Ее страсть, жажда, вожделение. И вкус ее крови на кончике языка. Вампир нервно облизнул вдруг пересохшие губы. Бороться с собой было невероятно трудно: кровь подопечной звала. А Юна? Она спряталась в его чарах от собственных мыслей и боли. Это было… ее спасением? Возможно, но Велес слишком хорошо знал, какую цену за это спасение придется заплатить. Он еще раз посмотрел на подопечную, и взгляд зацепился за пульсирующую на шее жилку. Кровь. Власть. Страсть. Но не будет ли он проклинать себя, если поддастся? Мысли…

Мысли. А руки живут собственной жизнью. Лихорадочно гладят ее спину, заставляя прогнуться, еще сильнее обнажить и без того беззащитную шею. Самый болезненный вопрос – вопрос доверия. Юна сама предложила ему кровь. Принять значит довериться. Отказаться – поставить ее рядом с Хелен. В мире так много красок, но черт побери выбирать всегда приходится из двух вариантов. Он закрыл глаза. Медленно выдохнул. Вдохнул. Ноздри пощекотал ее запах: свежесть и весна. И ее запах ее крови. Он решился.

Губы прошлись от ключицы до мочки уха, знакомясь с кожей, выбирая место, заставляя стон сорваться с губ Юны. Он не спешил, хотя с каждой секундой жажда разгоралась с новой силой. И не только крови. Велес с каждым мигом ловил себя на все возрастающем желании обладать ею, полностью и безраздельно. Губы легли на жилку. Легкий поцелуй, и клыки впились в плоть. Ее кровь была похожа на родниковую воду: они искрилась чистотой и свежестью чувств играющих в ней. Когда Велес смог остановиться и посмотреть на подопечную нормальным взглядом, а не сквозь застилавшую кровавой пеленой глаза жажду, вампир нервно выругался. Юна мирно спала. Девушка отдала ему слишком много сил и теперь пряталась от мира в стране Морфея. Хотя это было даже к лучшему. Когда она проснется ей будет гораздо легче принять все произошедшее с ней этим вечером. Первое убийство – это всегда страшно, а для таких неподготовленных как Юна, даже смертельно опасно. Так что пусть спит: сейчас ей пойдет это только на пользу.

Вампир отнес свою подопечную в ее комнату и уложил на кровать. Он собирался выйти, чтобы не нарушать ее личное пространство, но девушка во сне поймала его за руку.

– Велес…лав… – сонно пробормотала она и положила его ладонь себе под щеку. Он тихо усмехнулся, подумав о том, как легко и безапелляционно его записали в подушки. И остался в комнате.

Юна спала беспокойно, ее мучили кошмары. Поэтому Велес был готов благодарить богов за свой дар, с его помощью вампир спасти Юну от ужасов сна. Но действовало это, к его сожалению, совсем недолго. Подопечная спала, он боролся с ее кошмарами. Ситуация подозрительно напоминающая романтическую идиллию. Девушка все же смогла забыться зыбким, но спокойным сном. Велес поднялся и вышел из комнаты.

Он долго курил в своем кабинете, размышляя о том, что же теперь со всем этим делать. Нервный срыв подопечной обеспечен, но это не так серьезно. Куда серьезнее то, что из-за него Юна может начать интуитивно блокировать свой дар. Из-за этого у девушки может начаться отравление собственной силой – весьма неприятное явление. Стоило бы показать ее целителям, но… Убийство, есть убийство. Даже в целях самозащиты. То есть к официальным целителям ей нельзя, иначе затаскают по следственным мероприятиям. Ничего, конечно, не добьются, потому что Юна чиста перед законом, но нервы девочке испортят окончательно. Целитель? Амерат. Не идеальный вариант, но все же. Он выкурил очередную сигарету и набрал номер подруги.

– Здравствуй, Амерат.

– Что случилось? – тут же спросила она.

– С чего ты взяла, что что-то случилось? – возмутился вампир.

– Мы с тобой сколько лет знакомы

– Много, – усмехнулся он, – ты сейчас приехать можешь?

– Могу. Жди, сейчас буду.

– Спасибо, – сообщил он гудкам. Амерат как всегда в своем репертуаре – порывиста и быстра, как на помощь, так и на расправу. Вампирша действительно приехала очень быстро.