Ардарик уселся на коня перед деревянным дворцом Аттилы и поехал по переднему двору к воротам. Такс был среди толпы гуннов у ворот. Он сидел с остальными стражниками у ворот, греясь на солнце, и что-то пил из кувшина. Ардарик повернул коня налево, чтобы попасть в поток людей, выходивших из ворот. Такс увидел его, но сразу же посмотрел в другую сторону.

Каждый день купцы и разные торговцы устраивали базар во дворе у женских покоев. Телеги и люди с тюками на спинах затем выходили за ограждение, чтобы разойтись по деревням, расположенным неподалеку. Ардарик на белом коне был вынужден натянуть поводья, чтобы не растоптать человека в полосатом халате и красной повязке на голове, который вел рабов, несших тюки материала.

Шли разговоры, что парфяне торговали не только тканями. Между слоями шелка они проносили опиум и гашиш и другую отраву.

За воротами утоптанная почва дороги делилась на три тропинки. Одна их них вела вниз по холму к броду. Тесно растущие кустарники росли по берегам реки. Дети гуннов играли там и в грязи под огромным дубом, росшим прямо у ворот. Парфянин в своем красном с желтым халате что-то приказал рабам на странном и резкозвучащем языке и повел их к деревне гуннов к северу от ограждения. Ардарик поехал по направлению к реке.

Когда Хунгвар был всего лишь придорожным базаром, до того, как каган приказал построить здесь дворец, дороги извивались, как тетива лука, чтобы обойти болотистые места. Каган приказал засыпать топкие ямы грязью и землей, камнями и кусками дерева, и теперь даже в весеннюю распутицу дорога была вполне приличной. Сейчас, когда стоял холод, болото отступило от дороги, и траву покрывала корка льда. Был слышен смех детей, игравших среди деревьев у реки. Пока дети не начинали двигаться среди голых ветвей, они напоминали зимние лохматые гнезда белок.

Четверо или пятеро гуннов пересекали реку в месте брода, двигаясь цепочкой один за другим. По волнистой поверхности воды их отражения шли рывками. Ардарик замедлил ход лошади, чтобы пропустить этих людей. Они поднялись вверх по берегу и поскакали, а их начальник поднял руку, приветствуя Ардарика. Ардарик ответил ему на приветствие. Он никогда не мог отличить одного гунна от другого, хотя так много их видел. Он пересек реку и поехал по краю болота к своей деревне, стоявшей на холме между тополями напротив холма кагана.

Белая лошадь несла его по дороге, глубоко протоптанной в холме от движения многих ног людей и животных. Она напоминала ему русло реки. При виде деревни сердце Ардарика переполнилось гордостью. Дома стояли аккуратными рядами. У каждого домика был свой огород и садик. Каждый клочок земли использовался и был огорожен. Резные оконные рамы были покрашены яркой краской, как и подпорки крыльца у домов. Все, что было возможно, украшала искусная резьба — это были карнизы крыш и навесы над крыльцом.

Ардарик въехал в деревню и направился к своему дому. Он слышал болтовню женщин, доносившуюся из пивоварен. Ардарик представил себе, как кипят котлы, полные пива, по краям которых застыла закваска. Разговоры перелетают из края в край над медленно перемешивающими варево лопатами.

Деревенские ребятишки играли на улице в прятки. Это были дети с бледной кожей и светлыми волосами. Может, дети гуннов казались ему такими грязными только из-за цвета их волос и кожи. Цвет их кожи напоминал цвет пива и темного янтаря. Он повернул за угол дома и подъехал к воротам в ограждении. Дом был меньше, чем у кагана. Гораздо меньше, и там не было помещений для женщин. Но дом был хорошо построен и прекрасно украшен снаружи и изнутри. Ардарик украсил его вещами, награбленными во время похода в Италию.

Перед дворцом стояла статуя, которую он нашел на вилле рядом с Миланом. Это был мальчик, изваянный из прекрасного белого мрамора вполовину человеческого роста. По дороге отлетели по самый локоть его раскинутые в стороны руки. Ардарик слез с коня и повесил поводья на плечи мальчика. Перед ним распахнулись двери дома, и его единственный сын Дитрик спустился к нему по ступенькам.

— Где ты был? — спросил его сын. — Гундхар и Эйдимир сидят у нас целый день. Ты сказал, что приедешь домой к обеду.

— Я был нужен кагану.

Ардарик поморщился. Почти целый год Гундхар и Эйдимир вели спор по поводу десяти жеребых кобыл и шестидесяти овец.

— Они все еще здесь?

— Они не собираются уезжать, — сказал ему Дитрик. Его волосы выгорели на солнце до цвета сала, а на худых щеках шелк его первой бородки был скорее рыжего цвета, чем цвета спелой пшеницы. Худой и гибкий, сын был выше Ардарика. Отец был гораздо плотнее его.

— Ни один из них не уйдет первым. Дитрик пошел к лошади отца.

Ардарик поднялся по ступенькам. В дверях он обернулся и посмотрел, как сын вел коня к конюшне. Некоторые из его конюших проходили по двору. Хотя они прошли совсем рядом с Дитриком, никто из них не обменялся приветствием. Ардарик вошел в шум и тепло дворца.

Двое часовых сидели за дверью на полу и ели. Когда вошел Ардарик, они поднялись и отдали ему салют. Ардарик приказал, чтобы они продолжили еду. Дворец состоял из одной огромной комнаты. Длина ее была раза в три больше ширины. В середине находился очаг, построенный из камней, и тут же стоял помост для сна. Когда-нибудь он поделит все помещение на маленькие комнаты, как у кагана. Он знал, что дворец у кагана был построен по типу итальянских дворцов.

В западном краю комнаты у окна стояло его высокое кресло, и он пошел прямо к нему. Его ждали Гундхар и Эйдимир, окруженные свидетелями и родственниками. Все они повернулись и радостно двинулись к нему поближе. И сразу начались оживленные разговоры.

— Итак, — сказал Ардарик. Он сел в свое кресло под деревянным навесом, который привез из Италии. Сзади прохладный ветерок из открытого окна освежал его шею и затылок. Он видел, как Дитрик вошел через переднюю дверь и позвал его.

Дитрик спокойно прошел между двумя толпами свидетелей и сел на низкий стул у левого колена Ардарика. Эйдимир подождал, пока он сел. Его глаза перебегали с Дитрика на Ардарика, и он гордо задрал подбородок кверху.

— Мой хозяин Ардарик, ты обещал нам, что сегодня скажешь нам свой приговор по поводу спора между мною и Гундхаром. Итак, как тебе известно…

Ардарик положил руку на крытую кожей ручку кресла и оперся подбородком на кулак. Он уже много раз слушал то одного, то другого спорщика. После смерти их дядьки, чье глупое распоряжение и вызвало эту проблему, он уже давно решил, что разрешить этот спор или очень трудно, или, наоборот, слишком легко. Оба спорщика вполне могли получить наследство. Было неважно, что он скажет или сделает, потому что проигравший немедленно отправится к кагану, и гунн примет окончательное решение. Чтобы этого не случилось, Ардарик откладывал приговор многие месяцы.

Эйдимир, старый и тощий, с белой бородой до талии, закончил свою версию случившегося и поднял руки вверх, чтобы его свидетели выразили ему свое одобрение. Они все начали кивать и восклицать, что согласны с ним. Гундхар покраснел и пробился вперед, расставив в стороны руки. Он презрительно глянул на Эйдимира и перевел взгляд на Ардарика.

— Мой господин король, великий сын Ризимира, самый прекрасный из людей…

Дитрик плел косичку из бахромы на широком синем рукаве. Плавная речь Гундхара со сложными фразами лилась, как плохая музыка. Снаружи за открытым окном две женщины начали разговор. Они сплетничали о какой-то молодке, которая встречалась по ночам в амбаре с парнем, пока ее муж нес службу у Ардарика. Дитрик не сводил глаз со стены, было очевидно, что он внимательно слушал разговор. Ардарик перегнулся назад и захлопнул окно.

Завтра он встретится с Таксом и возьмет с собой Дитрика. Ему это понравится. Он очень интересовался гуннами. Ему также не мешало кое-чему поучиться. Это будет урок морали. И они возьмут с собой стадо скота, которое нужно пригнать в деревню гуннов. Гепиды снабжали гуннов мясом. Те считали себя слишком важными, чтобы заниматься этим самим. Может, это была его вина, что Дитрик так мало интересуется делами общества. Может, если он станет больше вовлекать сына в каждодневные дела, ему станет все это интересно.