– Да разве ж я… – начал было виновато оправдываться дед, но Воронья не дала ему и шанса.

– Вот, я вам, как человеку, полчаса назад суп принесла – так он уже не то, что остыл – испортился, поди. Кушайте давайте, лучше, дедушка, потом допишете. Бумажки не убегут.

И она сняла с кипы старинных пергаментов на диване жестяную миску, прикрытую треснутой тарелкой, аккуратно отодвинула исписанный лист на столе в сторону, и с не терпящим возражения выражением на худеньком личике водрузила холодный суп перед стариком.

– Вот, пока не покушаете, я не уйду, и покою вам не дам, – словно чрезвычайно заботливая эринния, девчушка подвинулась поближе, выудила из кармана два ломтя каравая, деревянную ложку, и положила их рядом с тарелкой. – На здоровьичко.

– Ну, спасибо… кормилица ты моя… – ласково и слегка близоруко улыбнулся дед и заглянул под исчерченную мелкой паутиной тонких трещин тарелку. – Ох, гляди ты, картошки-то сколько! И мяса шесть кусков! Прямо праздник какой-то! И тут же обеспокоено перевел взгляд на девочку:

– Аль и впрямь у нас какой праздник, а я запамятовал?

– Не-а, – поспешила успокоить она его, а заодно отвести внимание от собранных по своим тарелкам воинами дружины королевича Кыся картошки и мяса. – Нет у нас сегодня никакого праздника. Пока. А вот завтра – День Медведя! Ну, и коронация намечается…

– Намечается? – сделал большие глаза дед Голуб. – И кого собрались короновать?

– Бренделя-кренделя… – кисло скривилась девчонка.

– Он тебе не по нраву, что ли, птичка? – не забывая уписывать за обе щеки покрывшийся тонкой пленочкой жира обед, сочувственно полюбопытствовал старик.

– Ой, дедушка Голуб, скажете тоже! – фыркнула Воронья. – Да кому он у нас вообще по нраву! Вы слышали, что он нем в городе рассказывают?!..

– И что же?

– Да ничего хорошего! Лучше вы расскажите, куда такую пропасть бумаги переводите.

– Это, птичка, я для вашего же брата с сестрой стараюсь, – ухитряясь не прекращать усердного жевания, проговорил дед. – Это будет самый полный учебник истории нашего государства, со времен первых костеев, что пришли в эти края, и до наших дней.

– Такой огромный?! – с ужасом истинной школьницы Воронья обвела расширившимися глазами погребенный под бумажно-пергаментными завалами научных материалов кабинет старика. А сколько еще в потайной комнате в библиотеке осталось…

– Ну, нет… – засмеялся дед. – Вам, воробьям, столько истории во век не одолеть. Скорее, она вас. Да и ни к чему вам это. Вот, к примеру, кому из вас будет интересно, сколько жареных лебедей подавали каждый день на стол Аникану Первому? Или какого цвета были кокарды на шапках Шестого стрелкового полка Незнама Ученого, и сколько всего тех полков было, да где квартировались? Поэтому я всё внимательно перечитаю, и самое важное и увлекательное – выпишу, а потом еще раз…

И вдруг коридор взорвался оглушительным топотом и криками, и тут же, едва не вколотив в стену стальную шишку-ручку, распахнулась дверь…

Архивы посыпались, Воронья подпрыгнула, чернильница, задетая ее локтем, опрокинулась, старик подавился, пытаясь спасти чистую бумагу, а в комнату влетела, сбивая и перебивая друг друга, запыхавшаяся ребятня.

– Дедушка Голуб!!! Дедушка Голуб!!!

– Кондрат-то!!! Кондрат-то!!!

– Кабана привез!!!!!!!!!!..

– Дедушка Голуб! Кондрат с гвардейцами и с дядькой Бурандуком кабана добыли!!! Того самого!!! – вынырнув вперед, как настоящему королевичу и полагается, четко и звонко доложил Кысь, и толпа сорванцов загомонила, закричала, запрыгала от вырывающегося за переделы маленьких тел исполинского восторга и восхищения:

– Только что привезли!

– Двух часов не прошло, как народ с площади после Бренделя разошелся!

– Это я его первым заметил!

– Бренделя?

– Кондрата?

– Панкрата?

– Назара?

– Кабана!!!

– Не заметь такую махину!..

– Я думал – чего такое по улице ползет огроменное?..

– Его на двух лошадях на волокушах кое-как притащили!!!

– А кони-то, кони, видал? Только что сами из упряжи не выпрыгивали!

– Духа лесного боятся они, вот чего!

– Он не дух, он просто свинья, только большая!

– А ты-то откуда знаешь?

– Дядька Бурандук сказал!

– Не бывает таких свиней, даже больших!

– Ага, тебе лучше знать!

– Если б бывали, то они бы всё время такие вырастали, а эта – в первый раз в жизни!

– А мне дядька Бурандук сказал!..

– Он сейчас на площади лежит!

– Дядька Бурандук?.. – изумленно вытаращил глаза дед.

– КАБАН!!!

– Надо поглядеть, – решительно заявила Воронья, предварительно убедившись, что с супом и хлебом ее подопечный расправился подчистую. Старик, не задумываясь, кивнул.

– Надо. Поглядеть, и всё подробно записать. Если я пропущу такое событие, потомки мне не простят.

И, не прошло и пяти минут, как, собрав уцелевшие после чернильного разлива листки бумаги и грифель, дед Голуб в сопровождении почетного эскорта уже направлялся на Дворцовую площадь смотреть на поверженного лесного монстра.

Народу на Дворцовой площади набежало – не протолкнуться: такого интереса не вызывало ни одно развлечение, устроенное дворянами, и даже утренний бенефис Бренделя бледнел по сравнению с пришествием великого и ужасного Лесного Хозяина, как успели прозвать его досужие горожане и жители потревоженных им деревень. Шум и гомон над площадью стоял, как в огромном улье.

– Гляди-ка, он!

– Точно, он!

– Ну, и здоров, свинья!..

– А ты думал!

– Проходите, проходите, не задерживайтесь!

– Поглазели – и дальше идите, остальным тоже охота!

– Раньше приходить было надо!

– Раскомандовался!

– Твой кабан, что ли?

– Да уж не твой ли?

– Проходите, проходите!..

– Не трогайте свинью, говорю!

– Чего встал?..

– Не трогайте сви…

– Да чего ей будет, сынки! Она ж дохлая!

– Если ее все так тискать будут, то она не только дохлая будет, но и лысая!

– Да и пускай лысая!

– Чего ей в шерсти-то, зимовать?

– А на память-то тоже ведь чего надо прихватить!

– А иначе кто ж нам поверит!

– Вообще-то, мы из нее чучело хотели сделать…

– Тоже на память, кстати…

– Ну, хоть шерстиночку, ребятки, ну?..

– Пожалуйста-а!..

– Ай, ладно! По шерстиночке – и дальше двигайте, задние тоже поглядеть хотят!

– Айда, айда, не задерживайтесь!

– Желающих много, а свинья одна!

– Вот спасибо вам, охотнички!..

– А глядите, какие у ей клыки!..

– Целых шесть!..

– А на что ей столько, если подумать? Обычному кабану и двух хватает…

– Э-э-эй!.. Ножовку убрали, и проходим, проходим, не задерживаемся!

– Развелось вас тут, любителей сувениров…

– Бесплатных…

– Ну, пожа-алуйста!..

Прошло не меньше двух часов в нетерпеливом ожидании, прежде чем дружина Кыся и дед Голуб в арьергарде поредевшей, удовлетворившей свое любопытство толпы смогли подобраться к изрядно полысевшему кандидату в первые экспонаты не существующего пока краеведческого музея Постола.

– А, дедушка, привет!

– Кысь, Снегирча, Мыська! Вернулись, что ли!

– Мы учителя поглядеть привели!

– Давно не виделись, старик! Как дела?

– Здравствуйте, ребятки! Ну, молодцы вы, я скажу! Молодцы! Это ж подвиг вы совершили – какого зверя победили! Как же это вы его?.. – заохал, захлопотал перед бурой громадиной старик.

– У охотников свои секреты, – улыбнулся Кондрат и нежно поглядел на неподвижную гору мышц и щетины за своей спиной. – Славная свинка… Голыми руками ее не возьмешь. Сколько повозились мы с ней – так кабанов попроще можно было уж штук полсотни набить!

– Эх, надо было мерную веревку взять! – запоздало спохватился дед Голуб, и захлопал себя по тощим ляжкам, таращась в изумлении и благоговении на гигантские копыта размером с сервировочное блюдо.