К счастью, длительное изучение охотничьих наук способствовало развитию таких качеств, как изобретательность и готовность помочь товарищу. Что верно, то верно: люди-охотники, обладая, как и их предки-обезьяны, врождёнными самоуверенностью и духом соперничества, были всё же вынуждены утихомирить свою воинственность и выдвинуть на первое место потребность в сотрудничестве друг с другом. В этом была их единственная надежда выиграть битву с давно уже приспособившимися ко всему, вооружёнными острыми когтями профессиональными убийцами (например, с огромными кошками), коими изобиловал плотоядный мир. Эволюция человеческого сотрудничества происходила одновременно с развитием интеллекта и исследовательских способностей, и эта комбинация качеств оказалась просто «убийственной» по своей эффективности. Люди быстро усваивали новое, хорошо запоминали пройденное и превосходно научились применять уже накопленный опыт для решения новых проблем. Если уж эти знания приносили пользу тогда, в те далёкие времена бесконечных походов в поисках добычи, то говорить о том, насколько полезными они были в период, когда человек оказался на пороге новой и намного более сложной социальной жизни, не приходится и вовсе.
На востоке Средиземноморья издавна существовали две жизненно важные растительные культуры: дикие пшеница и ячмень. На этой территории также встречались дикие козы, овцы, коровы и свиньи. Люди-охотники, поселившиеся здесь, уже успели приручить собак, но использовали их не как источник пищи, а как сторожей или помощников на охоте. Настоящее сельское хозяйство началось с культивирования двух растений: пшеницы и ячменя. Скоро последовало приручение коз и овец, а затем (несколько позже) и коров со свиньями. По всей вероятности, животных привлекали поля зерновых культур, куда они приходили полакомиться. Их отлавливали, затем выращивали и, в конце концов, употребляли в пищу.
Нет ничего случайного в том, что в двух других уголках Земли (в Южной Азии и Центральной Америке), где немного позднее зародились древние независимые цивилизации, также нашлись территории, на которых охотники начали культивировать дикие виды растительности: рис в Азии и кукурузу в Америке.
Животноводство и земледелие конца каменного века развивались настолько успешно, что окультуренные тогда растения и прирученные в то далёкое время животные остаются и по сей день основным сырьём для пищевых продуктов, производством которых занимается сельское хозяйство всего мира. Новые значительные изменения в аграрной сфере несут характер скорее механический, нежели биологический. Современное сельское хозяйство является всего лишь продолжением раннего земледелия и животноводства, давших поистине грандиозный импульс развитию нашего с вамичеловеческого вида.
Последнее станет легко понятным, если заглянуть в прошлое. До появления сельского хозяйства каждый, кто считался потенциальным едоком, должен был внести свой вклад в процесс поиска пропитания. Собственно говоря, участие в этом процессе принимали все члены племени. Но когда предусмотрительные и дальнозоркие старейшины, планировавшие и расписывавшие до мелочей все охотничьи операции, обратили свой взор на проблемы окультуривания растений, мелиорации почвы и выращивания пойманных животных, они добились двоякого результата. Оказалось, что они не только снабдили племя постоянными источниками пищи, но и обеспечили регулярное и гарантированное появление её излишков. Появление таких излишков стало тем ключом, которым предстояло открыть дверь в цивилизованный мир. В конце концов, племя получило возможность иметь больше "рабочих рук", чем было необходимо для добычи пищи. Племя смогло не только расти, но и высвободить некоторое количество людей для выполнения других обязанностей: не временных, к которым приступали в перерывах между основным занятием — поиском пропитания, а постоянных обязанностей, которым уделялось всё время. Началась эпоха разделения труда. С этих самых пор и стализарождаться первые города.
Я сказал: "это станет легко понятным", но это означает лишь, что для нас не составит труда, заглянув в прошлое, обнаружить жизненно важные факторы, послужившие стимулом для следующего значительного шага человечества на пути своей истории; безусловно, это вовсе не значит, что сделать такой шаг в то время было легко. Действительно, древний охотник был животным необыкновенным и обладал огромным невостребованным потенциалом и многочисленными нереализованными способностями. (Достаточным доказательством является тот факт, что мы с вами сейчас живём и процветаем.) Но, тем не менее, он был именно племенным охотником, а не спокойным оседлым аграрием. Действительно, он обладал дальновидным умом, был способен заранее спланировать все детали предстоящей охоты и понять особенности климатических изменений в любое время года, но, чтобы стать хорошим земледельцем или животноводом, ему пришлось напрячь свою дальновидность намного сильнее, чем когда-либо. Тактика охоты стала стратегией сельскохозяйственной деятельности, ну а, добившись своего и превратив деревни в города, охотник был вынужден задействовать мозг в полном объёме, дабы справиться со всеми сложностями, возникшими вместе с нахлынувшим на негоизобилием.
Этот факт необходимо учитывать, говоря о "городской революции". Услышав это словосочетание, можно подумать, что все города, большие и маленькие, вдруг в одну ночь выросли, стремясь скорее вступить в новые социальные условия жизни. Конечно же, нет: старые привычки отмирали долго и мучительно. Мало того, во многих уголках Земли они живы до сих пор. В современном мире есть культуры, всё ещё использующие в сельском хозяйстве принципы каменного века, а в некоторых регионах (например, в пустыне Калахари или в Северной Австралии) можно даже найти племена охотников эпохипалеолита.
Первые признаки урбанизации (первые города) не были "внезапной сыпью" на коже доисторического общества, а появились в виде нескольких отдельных крошечных пятнышек. Они возникли на юго-западе Азии как явные исключения из основного правила. По современным меркам они были очень маленькими и росли медленно, даже очень медленно. В каждом была строгая местная организация, а также тесная связь и взаимодействие с близлежащими сельскохозяйственнымиугодьями.
Поначалу между городами особой торговли или натурального обмена не наблюдалось. Этот серьёзный шаг сделать ещё предстояло, и для него требовалось время. Сделать такой шаг мешал и психологический барьер — боязнь потерять местную самобытность, но это было не столько синдромом "племени, потерявшего свою индивидуальность", сколько нежеланием индивида терять связь со своим племенем. Человек развивался как стадное животное, а стадо живёт по собственным законам, основанным на межличностных отношениях. Отказ от фундаментальных социальных принципов, типичных для условий проживания древнего человека, воспринимался как некое чужеродное зерно, противоречащее самой идее племенных отношений, а, между тем, это зерно, умело выращенное и доведённое до потребителя, было основным двигателем прогресса. После зарождения сельского хозяйства, когда городская элита, избавившаяся от необходимости принимать участие в производственном процессе, получила возможность сконцентрировать свою умственную активность на других проблемах, появление организованной (в соответствии со строгой иерархией) сети взаимодействующих друг сдругом городов стало неизбежным.
Самый древний из известных городов — Иерихон — возник восемь тысяч лет назад, но первая по- настоящему городская цивилизация Шумер зародилась к западу от него, посреди Сирийской Пустыни. Здесь пять или шесть тысяч лет назад была основана первая империя, и именно тогда заканчивается доисторическая эпоха. Развиваются контакты между городами, старейшины превращаются в правителей, появляются постоянные профессии, совершенствуются способы обработки металла и транспорт, приручаются вьючные животные (в отличие от употребляемых в пищу), появляется монументальная архитектура.
По нашим меркам города шумерской цивилизации были маленькими, с населением от семи до двадцати тысяч человек, и всё же неприхотливый горожанин достиг уже многого. Теперь он именуется гражданином, членом суперплемени, но главное отличие состоит в том, что гражданин суперплемени не знает всех членов общества, в котором он живёт, лично. Именно это обстоятельство — переход от тесного, сплочённого племени к безликому обществу — и стало причиной всех страданий человеческого рода на протяжении последующих тысячелетий. Человек оказался не приспособлен к восприятию такого количества незнакомых ему соплеменников биологически. Жить среди незнакомых людей ещё предстояло научиться, и это было нелегко. В дальнейшем мы убедимся, что сопротивление этому (как открытое, так и неосознанное)продолжается и по сей день.