— Это путь длиной почти в сто лет.

— Почему бы им не спуститься сюда? — сказал Тимми. — Ты же спустилась.

— Мы слишком привыкли жить в небесах. Мы всегда там жили.

Несколько минут они молчали, переваривая услышанное. Тимми сосредоточенно бил каблуком по большому куску стекла, пока не расколотил его на несколько маленьких.

— Индира говорила, что вы живете внутри куска навоза, вроде как черви, — наконец высказался он.

— В каком-то смысле. Это такая пустотелая гора.

— Черт возьми, — поразился Оливер. — Так вы и в самом деле живете внутри?

— Почему это кажется тебе странным? Живут же люди внутри домов. И потом, у нас есть прекрасные парки, а из наших окон всегда видны звезды. И там нет ни одной собаки.

— Да, это уже кое-что, — вынужден был признать Оливер. — А жратвы у вас хватает?

— Сейчас хватает. Но несколько лет после войны нам приходилось туго.

— Нам тоже. Нам и сейчас туго. И просвета не видно.

— Я знаю. — .Я обняла Оливера за худенькие плечи. Тимми завозился, засопел и вдруг доверчиво положил голову мне на колени. У меня перехватило горло; пришлось как следует откашляться. — Теперь будет легче, — фальшивым голосом пообещала я. — Самое худшее уже позади.

Мы замолчали и пару минут сидели так, не двигаясь, думая каждый о своем. Наверное, это спасло нам жизнь. Мимо нас, словно ночные тени, пригибаясь, проскользнули двое. Они крались к дверям торгового центра. За плечами большие рюкзаки, в руках у каждого по дробовику.

Мы вскочили на ноги, держа парней на прицеле.

— Бросай оружие! — заорала я, с трудом удержавшись от того, чтобы сразу нажать на спуск. Парни застыли, как вкопанные.

— А ну, кому говорят! — тихо, но зло произнес Тимми. Даже мне на секунду стало страшно.

Те двое тут же отшвырнули свои дробовики в сторону, заложили руки за голову и медленно повернулись к нам лицом.

— С вами больше никого нет? — спросила я.

— Ага, — отозвался тот, что повыше. — Никого. Мы просто шли мимо. — Он произносил слова врастяжку, глотая звуки, с сильным южным акцентом. — Слышали взрыв.

— Теперь послушаем второго, — сказал Оливер. — Ну ты, протухший кусок мяса, быстро говори, где остальные?

— Отвали, дерьмо, — с угрозой в голосе ответил тот, что поменьше. — Мы пока тебе ничего не сделали.

— Заткнись, Горас, — резко оборвал его первый парень. — Малыш слегка туповат, — пояснил он нам. — Уж вы его извините.

— Глупость не оправдание, — огрызнулся Оливер. — К тому же она может сильно укоротить вашу жизнь.

— Как тебя зовут? — спросила я длинного. — И откуда вы пришли?

— Я Джомми Фромм. Горас — мой брат. Мы из того Клируотера, который во Флориде.

— Из Флориды?!

— Ага. Десять месяцев сюда добирались. По шоссе через Аппалачи. Во Флориде стало тесно. Оттуда многие уходят.

— Вам не попадался там человек, который называл себя Лекарем?

— А-а, тот старый хрен! Попадался, а как же. Он нам однажды делал какую-то там «прививку».

— Давно это было?

Джомми переглянулся с Горасом, потом они одновременно пожали плечами.

— Да уж года два прошло. — Джомми пригляделся ко мне повнимательней. — Однако ты тоже старуха, — вынес он свой вердикт. — Ты-то откуда его знаешь?

— Она спустилась с небес, — ответил за меня Тимми. — Они там все старые.

— Значит, ты с Миров? — Он произносил слова в нос. Получилось «с Биров».

— Из Ново-Йорка. Только он один и уцелел, На самом деле Учуден тоже не пострадал. Но там теперь никто не жил.

— Не новость. Уже слыхал об этом где-то, — угрюмо сказал Джомми.

— Подбери-ка их пушки, Оливер. — Я махнула рукой в сторону тротуара. — А вы двое можете пока сесть вон туда, на поребрик. Мы должны решить, что с вами делать.

Джомми не спеша сел на поребрик, аккурат но сложив руки на коленях. Горас продолжал стоять, руки на затылке, глаза пустые, на лице — никакого выражения. До меня внезапно дошло, что мальчик приготовился к смерти.

— Ты тоже можешь опустить руки, Горас, — сказала я. — Просто постарайся не наделать глупостей.

— Он не наделает, — подал голос Джомми. — Мы не прочь поладить с вами.

— Торговать будете? — вдруг спросил Горас.

— Что, золотишком запасся? — поинтересовался Оливер. — Или серебром?

— Не-а, — ответил вместо брата Джомми. — Это дерьмо теперь на юге без нужды. Но у нас есть куча патронов.

— Большое дело! — рассмеялся Тимми.

— Но у нас их действительно много! — Лицо Гораса выражало обиду. — Есть охотничьи жаканы, магазины для дробовиков, а еще — пара коробок сорок пятого калибра.

— Здесь вам это дерьмо не променять даже на банку маринованной фасоли, — презрительно бросил Оливер. — У нас таким дерьмом целый подвал набит.

— Что-о? Подвал?

— Оливер, — попросила я. — Думай, что говоришь. И кому. Лады?

Казалось, еще немного, и мы услышим шум колесиков, бешено вращавшихся под черепушкой Джомми.

— Послушай, — сказал он наконец, обращаясь ко мне. — Нам хотелось бы к вам присоединиться. Два ниггера и баба. Вы так долго не протянете. Вам действительно нужен кто-то, на кого можно положиться.

— А что ты умеешь делать? — поинтересовалась я. — На что ты еще способен, кроме ведения дипломатических переговоров?

— А? Каких таких етических?

— Ну, сможешь ли ты смастерить что-нибудь? Или ухаживать за скотиной? Или выращивать овощи? Одним словом, что-нибудь полезное.

— А-а. Понял. Я чертовски хорошо стреляю. Горас... В общем, он тоже редко когда промахивается. А то бы нам ни за что не перевалить через Аппалачи. Живыми, я имею в виду.

— Тогда ты должен уметь свежевать туши, потрошить дичь?

— Конечно. Конечно — да, черт возьми! Мне и шкуру выделать — как два пальца обоссать!

— Это интересно. — Я положила лазер на землю. Но так, чтобы иметь возможность подхватить его в любую секунду. — Ладно, посмотрим, что скажут остальные.

— Остальные? И много вас тут?

— Ага, — кивнула я. — На маленькую армию хватит. Не знаю, может, нашей армии и пригодится пара разведчиков.

Глава 4

Мы позволили им остаться. Они были сильными и крупными парнями, по здешним меркам — уже в преклонных летах. Джомми исполнилось двадцать, его брат был двумя годами младше. Вероятно, Джефф ввел им вакцину, но на всякий случай мы повторили уколы. К известию о том, что им придется подзадержаться на этом свете годиков, эдак, еще на сто, оба отнеслись с изрядной долей скептицизма.

Их семья в Клируотере состояла сплошь из фанатиков-мансонитов. Лидер семьи, называвший себя Чарли, дожил до двадцати трех лет, после чего, измученный угрызениями совести из-за того, что чума все не приходит за ним, покончил жизнь самоубийством, прихватив с собой на тот свет еще двоих, самых старших. Остальные члены семьи пребывали в полном восторге от его мужественного поступка. Следующими на очереди, чтобы поддержать традицию, были Джомми и Горас. Они, понятное дело, занервничали и почли за благо в ту же ночь незаметно испариться.

Я твердо решила не говорить ни им, ни кому-либо другому ни слова о Джеффе, попросив о том же всех членов команды «Мерседеса». Ведь если Джефф каким-то чудом еще жив, то лишь потому, что ему удалось сохранить в тайне секрет вакцины.

Братья прошли две тысячи километров, не увидев на всем пути ни единой живой души. Правда, несколько раз они слышали голоса тех, кто двигался по шоссе на юг. По счастью, всякий раз они успевали спрятаться. Нью-Йорк стал первым городом, в который они зашли. У себя во Флориде им приходилось слышать, что Нью-Йорк благополучно пережил войну и теперь процветает, как в добрые старые времена. В общем-то, они не слишком разочаровались, убедившись в ложности этих слухов. Представления о том, как именно должны вести себя люди в большом городе, у них были самые смутные, поэтому представившаяся возможность снова применить на деле свой опыт охотников и следопытов пришлась им по душе. Остальные дети в них души не чаяли. И чего, спрашивается, хорошего нашли? Когда братья уходили охотиться, я выдавала каждому по ружью и по три патрона, а в остальное время следила, чтобы они держались подальше от нашего арсенала. Джомми сообщил мне, что они не в обиде. Испытательный срок, понятное дело! Мне оставалось только гадать, смогу ли я когда-нибудь доверять им вполне.