Пока Тен переводил, в воздухе просвистели еще две стрелы. Теперь недолет составил всего несколько метров. Одна из стрел скользнула по бетону и замерла у самых ног Ахмеда. Он подобрал ее, поднял над головой и сломал. Затем взревели огнеметы, после чего Тен заговорил снова.

— Я приказал им бросить оружие на землю и убираться прочь отсюда, — пояснил он, закончив свою речь. — Иначе мы спалим джунгли вместе всеми, кто там прячется.

— Хорошо. Надеюсь, они поверили. Спустя минуту из зарослей на полосу выбрались семь или восемь детей, один из которых был заметно выше других. Они побросали на бетон целую коллекцию луков, стрел и копий. Малыши немедленно нырнули назад в кусты, а высокий сперва прокричал что-то, потрясая копьем, и только после этого швырнул его в общую кучу. Повернувшись спиной, он постоял так с минуту, потом медленно пошел вслед за остальными.

— Он проклял нас? — спросила Берриган.

— Скорее всего. Я незнаком с этим диалектом.

— Ладно. Теперь надо заняться проверкой бортовых систем. Всем держаться настороже!

У входа в лифт были аккуратно уложены две скрещенные берцовые кости и череп. Отодвинув их ногой, Берриган нажала красную кнопку вызова. Зажужжали электромоторы; двери начали открываться.

— Так, — сказала Берриган. — Ну, по крайней мере... О Боже!

Из-за дверей наружу вырвалось звенящее, гудящее плотное облако громадных черных мух. Внутри кабины валялось несколько десятков начисто объеденных человеческих скелетов и три тела, полуразложившаяся плоть которых кишела червями. Скафандры были предусмотрительно оборудованы вытяжными вентиляторами и контейнерами для рвотных масс. Кое-кому пришлось тут же воспользоваться услугами этой техники. О'Хара, к собственному удивлению, не испытала ни малейшего приступа тошноты. Потому, наверное, решила она, что представившееся зрелище оказалось запредельно отвратительным, и разум отказался его воспринять. Но второй раз заглянуть в кабину лифта она не решилась.

— Кто-нибудь, помогите мне убрать это, — сказала Берриган, — а остальные пусть пока наблюдают за окрестностями.

Марианна пристально вглядывалась в ярко-зеленую кайму джунглей, но там все было тихо. Никакого движения.

— Ахмед, — сказала она, обращаясь к Тену, — я ведь я совсем недавно побывала здесь. Тогда это было одно из самых цивилизованных мест да Земле. Как же они могли так быстро впасть в первобытную дикость?

— Не думаю, что они впали. Цивилизацию невозможно отбросить мгновенно. Наверно, увиденное нами отчасти является игрой: так или Иначе, все они — дети. А отчасти мы имеем дело с попыткой новой социальной организации. — В более спокойные времена Ахмед изучал антропологию. — До войны большинству здешних детей приходилось сталкиваться с рудиментами племенных традиций в домашней обстановке; в школе все они изучали историю доколониальных времен. Племенные обычаи были отражены в фольклоре, лежали в основе традиционных массовых увеселений. Поэтому теперь, оставшись без взрослых, они стараются вести себя, следуя успокоительно-привычным образцам.

— Жизнь в джунглях, охота на диких зверей, да?

— Не знаю. Вряд ли. Скорее всего, живут они городе, а охотятся на складах супермаркетов. Думаю, в здешних окрестностях не так уж много дичи. Кроме того, чтобы стать по-настоящему хорошим охотником, надо потратить не один год. Да-а, хотел бы я иметь возможность понаблюдать за ними.

— А вдруг у них есть огнестрельное оружие? — поежившись от пришедшей в голову мысли, спросила О'Хара.

— Я думал об этом. В Пан-Африканском Союзе строжайше запрещалось иметь оружие в личном пользовании. Даже полиция здесь была вооружена лишь дубинками и наручниками.

— Нам повезло, что мы не в Америке.

— Да, повезло... А здесь, — Ахмед искоса глянул на двери лифта, — они совершают свои племенные ритуалы.

О'Хара внезапно напряглась.

— Ты видел? — спросила она.

— Нет, — ответил Ахмед, вглядываясь в зелень джунглей.

— Зато я видел, — вмешался в разговор Гудман. — Тот, длинный, все еще здесь. Придется стрелять.

— Пусть решает Берриган, — сказала Марианна.

— Применение оружия разрешаю, — раздалось а интеркоме. — Используйте огнеметы Джексона или Тена. Гудман и О'Хара пусть пока берегут горючую смесь.

— Он прячется вон на том большом дереве с розовыми цветами, — подсказал Гудман.

— Угу, — отозвался Тен и пустил огненную струю в гущу зарослей метрах в двадцати слева от дерева. — Надо просто напугать его, заставить убраться прочь.

Он дал ветвям потлеть минуту-другую, потом выстрелил снова. В зарослях ярко полыхнуло; огонь начал быстро распространяться во все стороны.

— Я кое-что вспомнила, — сказала Марианна. — Когда я была в здешних краях, нас возили в заповедник, километрах в ста к югу отсюда. У нашего проводника было оружие — винтовка, стрелявшая иглами со снотворным. Заряд, пробивающий шкуру носорога, пожалуй, легко пробьет и скафандр.

— Верно. Вдобавок снадобье, способное усыпить носорога, в два счета прикончит любого из нас, — заметил Тен. — Но не думаю, чтобы такое оружие было широко распространено.

— Кроме того, — вмешался в разговор Джексон, — имей они такую винтовку, мы бы уже об этом знали.

— Не исключено, — мрачно сказал Гудман, — по именно за ней они и отправились. Хотел бы знать, как далеко она стреляет.

— Да уж во всяком случае дальше, чем наши огнеметы, . — отозвался Джексон.

— Немедленно прекратите трепать друг другу нервы, — сказала Берриган. — Поехали наверх.

Двери лифта со скрежетом закрылись; кабина мягко тронулась в свой стометровый путь к рубке «Мерседеса».

В рубке царило всеобщее почтительное молчание, изредка прерывавшееся лишь невнятным бормотанием Берриган и двух других инженеров, обменивавшихся цифрами да маловразумительными заклинаниями на своем шаманском жаргоне. Из недр бортового вычислителя раздавались щелчки и жужжание, заглушавшее непрерывное зудение черных мух.

— Похоже, проверка проходит удачно, — сказала Берриган. — Марианна, Джимми, ступайте и разделайтесь с центром управления полетами. Затем присоединяйтесь к остальным на криогенной площадке. Я пока останусь здесь.

Они отправились в путь по растрескавшимся бетонным плитам, передвигаясь настолько быстро, насколько позволяли скафандры. Гудман переключился на дуплексную связь.

— Не нравится мне все это, — сказал он. — У нее есть возможность взлететь без нас.

— Она ни при каких обстоятельствах так не поступит. Просто хочет иметь гарантию, что никто посторонний не проникнет внутрь корабля.

— У этих деток было в распоряжении два года, но они и ногой туда не ступили. Помнишь, Берриган взламывала печать на люке рубки?

— Может быть, «Мерседес» для них — табу. Варварское табу. Вспомни всех этих мертвецов в лифте.

— И все же ситуация мне совсем не по душе.

— Давай лучше как можно быстрее покончим с нашими делами.

Они подошли к зданию, миновали длинное затемненное окно, поднялись по мраморным ступеням, осклизшим от влажной растительности, входные двери оказались заклиненными намертво; пуленепробиваемые стекла створок были покрыты паутиной мелких трещин от сотен ударов, струя из огнемета проплавила в одной из створок большую дыру и заставила заткнуться завывшую было сирену.

Внутри ожидало новое препятствие. На стенах фойе, некогда удобного и уютного, а теперь отданного во власть пыли и плесени, виднелись стрелки с рельефными надписями, указывавшие в разные стороны. Надписи были на суахили.

Два года назад Марианне случилось побывать на рекурсии в этом центре управления полетами, но теперь она никак не могла вспомнить, в каком направлении от входа их тогда повели.

— Может, связаться с Ахмедом? — спросила она.

— А на хрена? Мы все равно не сможем ни произнести эти слова на суахили, ни даже продиктовать их по буквам. Давай лучше разойдемся от входа в разные стороны. По дороге будем сжигать все, что нам покажется важным.

— Нет, мы должны держаться вместе. Иначе есть риск оказаться отрезанным от выхода, когда здание будет охвачено огнем.