О призыве я думал с неизбывной тоской, Мне повестку вручили и отправили в строй, и сказали: «Сынок, ты нам нужен – Недобор у нас вышел большой». Так попал я в Б.У.А.

–Что за Б.У.А.? – переспросил Гровер.

– «Будущие учителя Америки»,- ответил мистер Макафи.- Крутая организация.

И Джил отправилась на север в Сент-Луис или куда-то еще, а он поехал домой в Бомонт, потому что его мать заболела. До этого он прожил с Джил два месяца в Алжире, городишке через реку напротив Нового Орлеана,- не так долго, как в Нью-Йорке, но дольше и спокойнее, чем в Лос-Анджелесе, и на этот раз они пришли к грустному негласному согласию, что здесь, на этой станции, полной пьяных бродяг, посреди болот, посреди ночи они неизбежно должны расстаться.

– Эй, Джил,- воскликнул мистер Макафи.- Эй, детка.

– Кого вы зовете? – спросил Гровер.

– Свою жену,- пояснил Тим.

– Джил? – произнес Макафи. Его глаза были закрыты, он словно изо всех сил старался их открыть.- Джил здесь?

– Вы сказали, что она приедет за вами,- напомнил Тим.

– Нет, не приедет. Кто тебе такое сказал, парень? – Его глаза внезапно открылись, пугающе белые.

– Надо ей позвонить. Эй? Хоган? Позвонишь ей от меня?

– Я Тим,- сказал Тим.- Какой у нее номер?

– В бумажнике.- Он достал из кармана потрепанный бумажник из коричневой кожи, битком набитый всякой всячиной.- Сейчас- И он принялся рыться в бумажнике, перебирая бумажки и вынимая старые визитные карточки агентств по трудоустройству, торговцев машинами, ресторанов, расположенных по всей стране; календарь двухлетней давности с расписанием футбольных матчей Техасского университета; фотографию, где был снят он сам в военной форме, улыбающийся рядом с девушкой в белом пальто, которая тоже улыбалась, потупив взгляд; запасной шнурок, прядь чьих-то волос в конверте с наполовину оборванным названием госпиталя в углу; старое водительское удостоверение армейского образца, давным-давно просроченное; пара сосновых иголок, кусочек язычка от саксофона, клочки и обрывки разноцветных бумажек. На одном таком листочке голубого цвета было написано «Джил» и указан нью-йоркский адрес и номер телефона.

– Вот.- Он протянул листочек Тиму.- Позвони ей за ее счет. Знаешь, как нужно звонить? – Тим кивнул.- Закажи междугородний разговор и попроси позвать мисс Джил…- Он щелкнул пальцами, вспоминая фамилию,-…Джил Пэттисон. Да.

– Уже поздно, – заметил Тим. – Может, она спит? – Мистер Макафи ничего не ответил. Тим вызвал оператора и заказал междугородний разговор.- Я должен назвать свое имя или нет?

– Нет, нет, скажи, что звонит Карл Макафи.- Связь как будто оборвалась. Когда телефонистка дозвонилась, никто долго не брал трубку.

– Нет, ее здесь нет,- ответил наконец мужской голос- Она уже неделю как уехала на Западное побережье.

– Вы не знаете другого номера, по которому ей можно позвонить? – спросила телефонистка.

– Где-то был адрес- Мужчина отошел от теле фона. Наступила тишина, и в какой-то момент Тим почувствовал, что одной ногой он стоит на самом краю пропасти, по которому ходил – Бог знает, сколько времени,- сам того не подозревая. Он посмотрел вниз и тут же в страхе отпрянул, но при этом успел уловить неприглядность ночи – ночи, которая была здесь, и в Нью-Йорке, и, наверное, на том побережье, о котором говорил мужчина по телефону; эта ночь накрыла всю землю, скрыв во мраке и без того еле различимых крошечных людей; и Тим подумал о том, как трудно, как безнадежно трудно найти человека, который вам вдруг понадобился, если только вы не живете с ним всю жизнь в одном доме, как Тим со своими родителями. Он бросил взгляд на человека, лежащего на кровати, и только сейчас осознал, насколько одинок и потерян мистер Макафи. Что будет он делать, если им не удастся разыскать эту девушку? Тут мужчина на другом конце снова взял трубку и прочел адрес, Тим его записал, а телефонистка спросила, надо ли звонить в справочную Лос-Анджелеса.

– Да,- сказал мистер Макафи.

– Но если она в Лос-Анджелесе, она не сможет приехать за вами.

– Мне надо с ней поговорить.

И Тим еще некоторое время слушал потрескивание и шорохи в трубке, словно чьи-то пальцы шарили в темноте, простершейся над всей страной, пытаясь на ощупь отыскать одного из миллионов живущих в ней людей. Наконец ответил женский голос, это была Джил Пэттисон. Телефонистка сообщила, что с ней за ее счет хочет говорить Карл Макафи.

– Кто? – не поняла девушка.

Раздался стук в дверь, и Гровер пошел открывать. Телефонистка повторила имя мистера Макафи, и девушка вновь спросила: «Кто?» В дверях возникли двое полицейских. Этьен, сидевший за кроватью, взвизгнув, сиганул в ванную и с громким всплеском плюхнулся в воду.

– Леон, который дежурит внизу, попросил нас посмотреть, что здесь происходит,- начал один из полицейских.- Этот тип привел вас сюда, ребятки?

– Дежурный знает, что мы сами пришли,- сказал Гровер.

– Так что мне делать? – спросил Тим, помахав телефонной трубкой.

– Повесь трубку,- сказал мистер Макафи.- От бой.- Он лежал, сжимая кулаки и глядя на полицейских.

– Слушай, приятель,- заговорил второй полицейский,- коридорный сказал, что у тебя тут не набралось денег на бутылку виски, так?

– Верно,- ответил мистер Макафи.

– Номер стоит семь долларов в сутки. Как собираешься расплачиваться?

– Никак,- сказал мистер Макафи.- Я бродяга.

– Вставай,- скомандовал первый полицейский.

– Эй,- крикнул Тим,- не забирайте его. Он болен. Позвоните в АА, там о нем знают.

– Остынь, сынок,- сказал другой полицейский. - Он бесплатно переночует в хорошей комнате.

– Позвоните доктору Слотропу,- сказал Тим. Полицейские подхватили мистера Макафи с кровати и повели к двери.

– А мои вещи? – спросил тот.

– Кто-нибудь о них позаботится. Пошли. И вам, детки, давно пора по домам.

Тим и Гровер поплелись за ними в коридор, спустились на лифте в холл и, пройдя мимо портье, вышли на пустынную улицу, где полицейские усадили мистера Макафи в патрульную машину. Тим подумал, что, возможно, слышал их голоса по радио у Гровера, возможно, они возникали в его снах.

– Поосторожней с ним,- крикнул он полицейским.- Он правда болен. О нем надо позаботиться.

– Уж мы-то о нем позаботимся,- сказал полицейский, который сел на заднее сиденье.- И он знает об этом. Верно? Посмотри на него.

Тим посмотрел. Но сумел разглядеть только белки его глаз и блеск пота на скулах. Затем машина, протяжно взвыв, умчалась прочь, оставив после себя запах резины. С тех пор мистера Макафи они больше не видели. На следующий день они заходили в участок, но там им сказали, что его увезли в Питтсфилд, и невозможно было проверить, действительно ли это так.

Спустя несколько дней бумажная фабрика вновь заработала, и надо было готовиться к очередной операции «Спартак», а тут еще Нунци Пассарелле пришла в голову одна идея: он предложил раздобыть на свалке у отца Этьена пару автомобильных аккумуляторов, несколько фар и немного тошнотно-зеленого целлофана, повесить фары возле железнодорожного перегона на выезде из Минджборо, где поезд замедляет ход перед поворотом, собрать человек пятьдесят ребят, надеть резиновые маски-страшилки, накидки и самодельные крылья, как у летучих мышей, засесть на склоне у железной дороги и, когда из-за поворота появится поезд, включить фары с зеленым целлофаном и посмотреть, что будет. И хотя удалось собрать только половину от намеченного количества ребят, все прошло вполне успешно: поезд затормозил с жутким скрежетом, тетки завизжали, проводники заорали. Этьен вырубил свет, и дети, поднявшись по насыпи, разбежались кто куда. После этой проделки Гровер, который в тот вечер был в маске зомби собственного изготовления, высказал странную мысль: «Я теперь чувствую себя по-другому и гораздо лучше, после того как побыл зеленым, пусть даже тошнотно-зеленым, пусть даже всего одну минуту». И хотя они об этом больше не говорили, Тим чувствовал себя точно так же.

Весной Тим с Этьеном впервые в жизни забрались на товарный поезд и доехали до Питтсфилда, где им надо было встретиться с торговцем по имени Арти Когномен. Это был толстяк с непроницаемым лицом, раньше живший в Бостоне и похожий на члена городского управления; он курил трубку с чашечкой в виде головы Уинстона Черчилля с сигарой. Арти продавал разные забавы и штуки для розыгрышей.