«Ого! — подумал Сеян с невольным испугом. — Похитить семью сенатора? Это вам уже не нападение на какого-то трибуна».

Он указательными пальцами потер уставшие веки, снял нагар со светильника и вернулся к письму:

"Естественно, — продолжала Ливия, — ни я, ни даже ты не станем никому признаваться в этом поступке. Старый хитрец сам поймет, что к чему. И сообразит, что жизнь самых близких ему людей в наших руках. Таким образом мы заткнем ему рот, а то и заставим помогать нам. Он, конечно, человек старой закалки, принципиальный и все такое, но вряд ли устоит, если узнает, что его драгоценной внучке угрожает бесчестье или смерть.

Так что, действуй, Элий. Не мне тебя учить, как это делается, посоветую только, чтобы все выглядело, как нападение разбойников. Тогда никто не будет подозревать политических противников сенатора, а это важно. Ведь шум поднимется очень большой, будет гнев и возмущение сената и народа. Не нужно, чтобы мое незапятнанное имя каким-то образом связывали с этой историей, и я верю, что ты сумеешь все провести как надо.

Итак, не теряй времени — семья Сатурнина может отправиться в путь в любую минуту.

Удачи тебе, мой дорогой Элий. Помни о награде. Да хранят тебя боги.

Ливия".

Закончив читать, Сеян глубоко задумался.

Да, хитрую комбинацию изобрела коварная старуха. Так она действительно сможет нейтрализовать Сатурнина и овладеть ситуацией. Правда, она почти ничем не рискует, а вот Сеяну — если он попадется — грозят большие неприятности. Похищение семьи сенатора — да тут прямая дорога на Гемонии и в Тибр. И Ливия ведь ясно намекнула, что не пошевелит и пальцем, чтобы спасти его — незапятнанное имя дороже.

Однако если план удастся осуществить — а особых трудностей технического характера тут не предвидится, то императрица наверняка одержит победу в борьбе с оппозицией, Постум сгниет на своем острове, Германика поставленный в безвыходное положение Сатурнин убедит в ошибочности своих подозрений (не будет же он, в самом деле, рисковать честью и жизнью семьи ради тонкостей престолонаследия), Тиберий останется единственным преемником цезаря и после его смерти получит верховную власть, а Элий Сеян, несомненно, получит обещанную награду. Ради этого стоило постараться.

Кроме того, было еще одно. Эта Корнелия, внучка Сатурнина... Перед глазами Сеяна появилось юное личико девушки, вздрогнули густые ресницы, шевельнулись алые губы...

Он давно уже обратил внимание на эту красотку. Нет, Сеян не любил ее — он никого не любил, кроме себя, но она ему очень нравилась. Да и чего еще надо — красивая, молодая, сексуальная. А главное — патрицианка из знатнейшего римского рода. Когда Ливия сдержит свое обещание и возвысит его до какой-нибудь важной должности, он получит власть и деньги. Но не получит одного — благородного происхождения.

А если он женится на такой вот Корнелии, то сразу перейдет в разряд аристократов. Вдобавок, если Сатурнин проиграет схватку с Ливией, он навсегда сойдет со сцены — то ли в Царство теней, то ли в провинциальную глушь. И тогда Элий Сеян, всадник из Вольсиний, станет главой древнего рода Сентиев. Отличная перспектива! Дело за малым — жениться на девчонке.

Сеян довольно улыбнулся. Ну, уж если она сейчас попадет ему в руки, то он как-нибудь решит эту проблему. Ведь он в течение какого-то времени будет ее полновластным господином, хозяином ее чести, жизни и смерти. Что ж, не захочет добровольно — он возьмет ее силой. И куда ей потом деваться — опозоренной внучке опального сенатора?

Для Корнелии останется только один выход — стать женой Элия Сеяна.

«И не такой уж это плохой вариант, — самодовольно подумал Сеян, поглаживая свои черные волосы. — Красив, умен, буду богат, получу власть. Много ли таких женихов в Риме?»

Приятные мысли как старое вино согревали его душу. Однако помечтать можно потом. Сейчас надо действовать.

Сеян задумался. Так, лучше всего будет перехватить их по дороге из Остии в Рим. Там частенько пошаливают разбойники, несмотря на меры, предпринимаемые преторами, и еще одно нападение на мирных путников никого не удивит.

Сколько ему понадобится людей? Ведь наверняка Сатурнин даст своей семье приличную охрану...

— Гедеон! — крикнул Сеян, поворачиваясь к двери.

Послышались шаркающие шаги и появился старый слуга.

— Подожди.

Сеян взял восковые таблички и быстро написал:

"Возьми десять своих парней и ждите меня у Остийских ворот. Найми лошадей. Пусть кто-то из вас сбегает к дому сенатора Сатурнина на Палатине и осторожно выведает, уехала ли уже его семья. Потом сообщит мне. "

— Вот, возьми, — сказал Сеян, подавая письмо Гедеону. — Кто там у нас самый шустрый, пусть отнесет это в трактир «Мул и лисица» на Заречье. Там он найдет человека по имени Эвдем. Все понятно?

— Да, господин, — прошамкал Гедеон. — Сейчас сделаю.

Он вышел.

Эвдем был ближайшим помощником и верным слугой Сеяна, безгранично преданным ему. Да и было за что — как-то Сеян со своими преторианцами поймал его — бандита с большой дороги — на месте преступления, но не распял на кресте, на что имел полное право, а сохранил жизнь и предложил служить ему.

Эвдем с радостью согласился и пока еще не подводил хозяина. Он был неглуп, осторожен, хитер, в меру жаден и в меру честен. Ему неплохо жилось под покровительством Сеяна — риска меньше, а заработки больше. Лишенный моральных принципов, он охотно брался за всевозможные деликатные поручения и всегда успешно справлялся с работой.

В его распоряжении всегда было значительное число всяких темных личностей — бывших гладиаторов, головорезов и проходимцев — готовых за скромную оплату на любое преступление. Вот таких-то людей и должен был сейчас Эвдем привести к Остийским воротам, чтобы затем они приняли участие в похищении жены и внучки сенатора Сатурнина. Впрочем, Сеян не собирался посвящать их в подробности, а вопросов эти ребята, как правило, не задавали. Вернее, задавали только один: сколько?

Прошло немного времени, и Гедеон сообщил, что прибыл человек с сообщением.

— Впусти! — приказал хозяин.

В комнату вбежал молодой мужчина с небольшой острой бородкой и хитрыми глазами. Одет он был в грязную синюю тунику, подпоясанную веревкой.

— Ну! — резко бросил Сеян.

— Уехали, господин, — выдохнул посланец Эвдема.

— Давно?

— Часа два уже.

— О, проклятие! — выругался Сеян.

"До Остии недалеко, — подумал он с тревогой. — Можем и не догнать. А нападать в море — лишние проблемы. Ладно, надо торопиться. Вдруг успеем. "

— Гедеон, двух лошадей во двор! — крикнул он слуге и повернулся к мужчине с бородкой. — Иди, подожди меня там.

Тот кивнул и вышел.

Сеян быстро оглядел комнату, накинул на плечи темный плащ, прицепил к поясу меч. Ну, вроде все. Да, а письмо Ливии...

Он схватил дощечки и вдруг заметил короткую притеку ниже подписи, на которую ранее не обратил внимания:

«По прочтении уничтожить».

Сеян схватил бронзовый скребок, чтобы стереть текст с воска, но вдруг замер и на секунду задумался.

«Что ж, — решил он в следующий миг, — я, конечно, верю тебе, почтенная Ливия, верю, что награда меня не минует, но ты сама ведь учила, что следует предусматривать всякие возможности, даже самые, на первый взгляд, невероятные. Так что я, пожалуй, подстрахуюсь. Мало ли, как повернется дело».

Он быстро подошел к резному шкафчику у стены, взял с полки кедровую шкатулку с потайным замком, спрятал в нее письмо и снова закрыл шкафчик.

Потом стремительно выбежал из комнаты, на ходу поправляя меч и одергивая плащ.

Глава XV

Рейнский рубеж

Ночь повисла над Рейном, темная, беззвездная, густая германская ночь. Было довольно прохладно, дул ветер, вздымая на реке пенистые волны и раскачивая ветви деревьев. Угрюмо чернел на правом берегу плотный дубовый лес; где-то там, во мраке, таились варвары, алчно поглядывая на земли римских провинций.