— Сорок три. — сказал визитер и скрылся в темноте коридора. Панченко некоторое время слышал удаляющееся шарканье ног, потом и оно стихло, оставив потенциального сталкера в глубоких раздумьях.

Мы сидели в подвале, в ожидании очередного тяжкого вздоха Зоны. На поверхности, наверное, все уже затихло, готовясь к Выбросу. В нашем убежище тоже было тихо: измотанные «Долговцы» спали вповалку, невзирая на приближающийся катаклизм. Не спали только дежурные — им не положено, и не спали пленные — не могли. Разговор, оборвавшийся несколько минут назад, не желал возобновляться. Леха, привалившись к стене, сидел, прикрыв глаза. Он не дремал, просто ушел в себя, что-то вспоминая, а может быть — обдумывая. Сэмэн почти закончил чистку оружия. «Винторез», разложенный на тряпочке тускло поблескивал в зеленом свете ХИСа.

Выброс, наконец, случился. Опять грохот, опять видения.

На этот раз мне, почему-то, пригрезился человек, идущий в сторону большого здания с трубой. Он шел уверенной, слегка пружинящей, походкой, покачивая плечами в такт шагам. Сомнений не было: неизвестный сталкер двигался в сторону ЧАЭС, в сторону печально известного Четвертого энергоблока, в самое сердце Проклятой Земли. Вокруг него вставали кусты взрывов, пули буровили землю у его ног, только идущий не обращал на это ни малейшего внимания. Да и самим пулям, казалось, не особо хотелось причинять вред незнакомцу. Просто, кто-то послал их на дело, которое они выполняли с присущей им тщательностью. Отказаться от полета пуля не может, но она может не попасть в цель, мотивируя это порывами ветра, дрожанием рук стрелка, движением мишени, наконец. Ни один кусок свинца не попал туда, куда его отправляли. Все они ложились вокруг сталкера. А тот, будто зная нежелание металла вредить ему, спокойно шел к намеченной цели, показывая мне свою спину. Размеренные шаги сталкера гулко отдавались по земле, и это были единственные звуки — выстрелов и взрывов слышно не было, как в немом фильме. Так продолжалось до тех пор, пока сталкер не достиг входа в здание. Тут он остановился, немного постоял, игнорируя шквал свинца, бушевавший вокруг него, и звуки боя, внезапно возникшие из пустоты. Затем неизвестный сталкер обернулся в мою сторону и улыбнулся одними глазами — желто-оранжевыми, как цветок львиного зева.

Я пришел в себя. Наверху, я это ощущал совершенно очевидно, бушевал Выброс. На этот раз, однако, никого в подвале не накрыло пси-волной, кроме меня. Спящие бойцы так и не проснулись, бодрствующие, казалось, не обращали на происходящее снаружи внимания. Сэмэн так же размеренно, как и раньше, возился с винтовкой, Ледокол продолжал сидеть, прикрыв глаза. Странно, почему ребята не реагируют на аномалию? Может, не такая сильная волна прошла? Два Выброса за несколько дней — больно круто, даже для Зоны. Да и у меня видений было немного — всего одно. Наверное, в этом все дело — в не очень сильном Выбросе.

Леха, наконец, соизволил поднять веки, и цепким взглядом окинул помещение. Ничто не привлекло его внимания. Тогда он переключился на мою персону:

— А что, Крохаль, — Леха толкнул меня в плечо. — А не похавать ли нам? Что-то у меня кишка кишке фиги начала показывать.

От предложения грешно было отказываться. Леха достал из рюкзака банку тушенки, разрезал ее вдоль — получились две лодочки — и пристроил мясо на нагревателе. В ответ на немой вопрос командира, Сэмэн покачал головой, говоря, что не голоден, и продолжил прерванное занятие. «Винторез» уже почти обрел свой нормальный вид.

Пока тушенка грелась, пока мы ее ели, запивая водой из фляги, пока тек неспешный разговор не о чем, прошло два часа, отведенных Ледоколом для дежурства. Мы растолкали смену, а затем растянулись на полу, давая отдых натруженным за долгий день мышцам.

Разбудил меня Ледокол. Я открыл глаза и почувствовал себя бодрым и полным сил, а самое главное, отдохнувшим. То есть — абсолютно, как душой, так и телом. Так спокойно в Зоне я никогда не спал. Машинально глянув на ПДА, я увидел, что этот Выброс унес не так много жизней: список некрологов насчитывал пять имен. Знакомых среди них не было. И на том спасибо тебе, Зона!

Я осмотрелся: все бойцы уже поднялись. Кашевар разогревал банки с консервами. Пленные все также понуро сидели в своем углу.

Перловка и сухофрукты восстановили мои силы, а банка энергетика, выпитая залпом, помогла понять, что после такого отличного завтрака и отдыха я могу еще сутки без перерыва мотаться по Зоне.

Отряд приготовился к выходу. Леха дал отмашку, и дверь открылась. Эти первые секунды — самые опасные. Если есть кто-то снаружи, поджидающий удобного момента для атаки, то сейчас он появится. Вряд ли люди — им негде было укрыться от Выброса, а вот мутанты — запросто. Однако, на сей раз, все прошло без эксцессов. В открытую дверь проник неяркий серый свет, и я увидел стальное небо, затянутое низкими тучами. Аномалии тоже нам не помешали: ни одна из них не обосновалась возле двери, наглухо запечатав отряд в подвале невидимой преградой. А что? Такие случаи бывали, и не раз.

Вот, например, не так давно сгинула группа Сени Бегунка. Ребята укрылись в заброшенном доме на хуторе, недалеко от Чернобыля. И все бы ничего, если бы не «Ведьмин студень», заливший вход. Сталкеры дверь окрыли, он и потек внутрь. Так их потом и нашли — кости в подвале, полном зеленой жижи. Были еще интереснее случай: двоих ходоков запер в какой-то норе «Трамплин». У ребят, видимо, оказались повреждены ПДА. Каким образом, правда, не ясно до сих пор. Когда электронику нашли, все файлы были стерты, но железки прекрасно работали. Как бы там ни было, ходоки не сбросили в сеть «алярм». Так и погибли: одного свой же товарищ зарезал. Зарезал, а потом медленно кушал. Воды-то у него вдосталь оказалось, а вот едой не озаботился. Короче, мальчик умом повредился. Когда его «Долг» нашел, тот совсем плохим был. «Трамплин» уже полностью рассосался, только следы остались, а тот, умом ущербный, из норы не вылезал. Так и сидел, только глазами безумными сверкал, да косточку приятеля обсасывал. «Долг» его в той норе и похоронил: нечего совсем сумасшедшим по Зоне ходить, тут людоедов хватает и так, без сталкеров-каннибалов.

Короче, нам повезло: благополучно пересидели Выброс, и аномалии нам выход оставили. Вскоре должна была накатить первая волна мутантов. Учитывая наше географическое положение — часа через четыре. За это время нам нужно успеть добраться до «Ростока». Рискованно, конечно, но вполне реально, если не упремся в сплошное аномальное поле. Ледокол, прикинув все «за» и «против», решил уходить сейчас.

Мы вышли из разрушенных зданий и гуськом двинулись на юг. Вскоре на пути нам встретился ручей. Леха остановился перед ним в нерешительности. Я, честно говоря, тоже задумался: судя по карте, ручья тут не должно быть. Вообще, ближайшая водная преграда оставалась километрах в полутора западнее. Получается, что мы сильно отклонились от маршрута, хотя шли точно по навигатору.

— Так, бойцы, — Ледокол закурил. — Какие мнения на сей счет?

Особым изобилием мнения не отличались: по всем прикидкам выходило, что капризничавшая после выброса электроника завела нас в другую сторону. Последним высказался хмурый Сэмэн:

— Леха, от маршрута мы не отклонялись, гадать тут нечего. Получается, тогда, что это — «Блуждающий ручей». Аномалия странная, но вполне безопасная, так, по крайней говорили те, кто с ней сталкивался. Что-то вроде миража, только более реальная. Мне самому «Ручей» видеть не доводилось. Однако, через него, по слухам, можно спокойно перейти вброд. Ничего страшного не произойдет.

Леха с сомнением посмотрел на снайпера: лезть в ледяную аномальную воду, да еще под начинающимся дождиком — сомнительное удовольствие. Только, иного пути не было — мостов через «Ручей» Зона не предусмотрела. А обходить его — потерять время, которое и так таяло с ужасающей быстротой. Волей-неволей пришлось форсировать речушку.

В качестве первопроходцев пустили пленных «фрименов». «Свободовцы» прекрасно понимали, насколько опасная им предстоит миссия. Быть отмычкой — рисковое предприятие. Но права выбирать ребятам никто не оставлял. Случись что, и Ледокол бы быстро отыскал массу неприятных способов убедить их. С первого смертника сняли наручники и недвусмысленно подтолкнули стволом, чтобы в голове не завелись вредные мысли о побеге — расстояние до другого берега было метров семь-восемь. Пуля догнала бы быстро…