— Леха, — я отложил бинокль. — Ситуация такая: в том доме наблюдатель, а в КБО — снайперы засели.

— А ты чего ожидал? Чаю с плюшками. Это центр города. Стратегическая точка. Естественно, что ее пасут.

— Какой ты умный, Ледокол, даже противно! Вместо того, чтобы интеллектом давить, лучше подскажи, чего делать.

— Обходить надо. — Леха отодвинулся в гущу кустов и склонился над картой. — Можно попытаться проскочить между общагой и ПТУ, а уйти дворами.

— Вряд ли получится. — ответил я и показал на схеме: — Тут, тут и тут, шестнадцатиэтажки. Они, видишь, треугольником стоят. Рупь за сто, что снайпера в них перекрывают этот микрорайон. Так что, мимо общаги и ПТУ пройти не получится — упремся в засаду. Только мимо КБО. Но, надо тихо снять снайперов.

— И как ты это сделать собираешься? Там стрелять придется. Сразу двоих бесшумно не уберешь.

— Сейчас увидишь. — я активировал камуфляж и растворился в воздухе. Ледокол, уже знавший о свойствах моего костюма, спокойно посмотрел на пустое место. — Твоя задача, Леха, корректировать мой маршрут.

— О как! А как же я тебя увижу, мил человек? Ты ж весь из себя прозрачный?

— Я пойду точно на КБО. По-прямой. Каждые пять метров буду давать тебе отсечку. Смотри в бинокль. Если что-то заметишь, сообщай.

— Рискованно это, Крохаль!

— В нашей жизни все рискованно. Пошел!

Я двинулся вперед, стараясь не отдаляться от кромки кустов под стенами общежития слева. Леха молчал, не видя на моем маршруте проблем. Я добрался до перекрестка, присел, после чего обозначил Ледоколу свое местоположение. Система близкой связи на таких расстояниях практически не работала, но пользоваться рацией я не рискнул, опасаясь, что у «Монолитовцев» есть сканеры. После моего доклада в наушниках раздался шипящий и искаженный помехами голос Ледокола: «Крохаль, справа зомби». Я повернулся в указанном направлении. С севера, по улице Героев Сталинграда шествовала пара зомби. Именно пара, потому что один из мертвяков был в брюках и драной майке, а другой (другая!?) — в когда-то синем сарафане, давно потерявшем свой яркий цвет и превратившемся в грязноватую тряпочку. Зомби, нежно прижимаясь друг к другу, вышагивали по разбитому дорожному покрытию. Влюбленные на свидании, как есть — влюбленные. Меня аж передернуло от увиденного.

Пока мертвяки не прошли мимо, я смог спокойно осмотреться. Центральная часть города разительно отличалась от окраин. Если там, где мы прошли, дома были просто старые, брошенные, запустевшие, то центр города хранил напоминания о боевых действиях. Судя по всему, основные столкновения, когда сталкеры кинулись штурмовать Саркофаг, происходили тут. Только, не понятно было, что сталкеры забыли в этом районе Припяти, если к ЧАЭС проще подобраться с юга. Однако воронки, не везде заросшие травой, и относительно свежие бреши в бетонных стенах домов, говорили о том, что воевали тут серьезно. Вот только трупов видно не было.

Зомби двигались уже по улице Лазорева, между девятиэтажкой и общежитием, примерно в том месте, где Леха предлагал проскочить, чтобы не подходить близко к «Юбилейному». Я невольно посмотрел на башню высотки, поднимающуюся над городом. Она стояла ко мне боком, а за ней, дальше по улице, возвышалась вторая такая же. Серые колоссы, по торцу которых шли закрытые пожарные лестницы, отмеченные балкончиком на каждом этаже, на фоне окружающих девятиэтажек казались гигантами. Обе башни венчали огромные гербы СССР, прекрасно видимые с моей позиции. Третья шестнадцатиэтажка, без герба, на углу Спортивной и Леси Украинки, стояла прямо передо мной в полукилометре. Для обзора мне были доступны только несколько верхних этажей и крыша. Я поднял бинокль, и присмотрелся к зданию. Автоматика выделила два окна, в одном из которых я разглядел стрелка. Е-мое! Непруха! Даже если мне удастся бесшумно расчистить проход через КБО, то дальше нам придется двигаться точно на снайпера. С высоты четырнадцатого этажа, где засел стрелок «Монолоита», все дворы девятиэтажок должны были просматриваться как на ладони. Сложновато…

— Крохаль, ты чего? — голос напарника привел меня в чувство. — Чего молчишь, спрашиваю?

— Думаю! — ответил я. — И тебе рекомендую заняться тем же. Высотка на Леси Украинки. Четырнадцатый этаж, третье окно справа. Снайпер. Возможно, не один. Думай, как обходить будем, а я, пока, «бытовку» почищу.

— Черт! — прохрипел лехин голос. — Лады, Крохаль. Делай свое, а я о соседе подумаю. Хоп?

— Хоп! — согласился я.

Перебраться через улицу и войти в «Юбилейный» было делом пары минут. Внутри я огляделся. Битые стекла, покрытые многолетними слоями пыли, и скудные остатки поломанной мебели, вот, собственно и все впечатления об этом здании. Аккуратно, чтобы не нашуметь и не влететь в аномалию, я прошел до лестницы и стал неспеша, выверяя каждый шаг, подниматься на верхний этаж. Дважды мне пришлось обезвреживать растяжки, сделанные столь топорно, что я сначала даже удивился этому: «Монолит» так грубо не работает. Потом до меня дошло: растяжки ставили не на людей, а на случайных мутантов, забредающих в центр Припяти. Попутно я бегло просматривал комнаты на этажах, на случай, если и там кто-то есть. Но, на мое счастье, кроме одного зомби, раскачивающегося возле окна, я никого не заметил, зато встретил интересный документ, отлично сохранившийся с советских времен. Пред одной из дверей, вероятно — входом в фотоателье, весел прейскурант, из которого я узнал, что цветной снимок 13х24 в павильоне встанет мне в три рубля.

Наконец, я дошел до комнаты, отмеченной как снайперская засада. За стеной было тихо, только ветер лениво гудел в окнах. Я медленно высунулся в проем и так же медленно спрятался. Помню, инструктор учил нас, что быстрое движение сразу привлечет к себе внимание, в то время, как медленное — нет. В комнате находились двое «Монолитовцев», оба вооруженные СВД. Один примостился у наружной стены, опустив голову и поставив винтовку между коленями. Он дремал. Второй сидел на старом стуле в глубине комнаты, так, чтобы на него не падал свет. Пред снайпером раскрывался сектор обстрела, который он пас. Точно напротив стрелка, дальше по улице расположился Леха. Я его не видел, но знал, что мой напарник там, под кустами возле стены общежития. Слева от стрелка было еще одно окно, выходящее на Спортивную улицу, и, соответственно, видимое корректору из дома напротив.

Снайперов надо было снимать незаметно. Я мысленно вознес благодарность Затевахину, снабдившему меня экспериментальным оружием «Аквашок». Я вынул пластиковый цилиндр гранаты, дернул кольцо взрывателя, но рычаг не отпустил, ибо вспомнил, как Виталий говорил, что расстояние поражения колеблется от метра до пятнадцати, но, в среднем — четыре пять. Я стоял с инициированной гранатой в руке и не мог решиться на бросок, потому что понимал, если мой план не сработает, то мы с Лехой получим очень большие неприятности. Однако, держать просто так «Аквашок» в руках смысла не было. Я присел и катнул цилиндр в комнату. Из-за двери раздался возглас «граната!», послышался шум падающей мебели, треск стекла, ломающегося под ногами, но все это затмила голубая вспышка и грохот электрического разряда, поглотивший в себе звук взрыва. Толстые молнии выбились сквозь дверной проем и ударили в стену коридора, оставляя на ней черные отметины. Похоже, мне досталась самая мощная граната, из тех, что удалось создать ученым на Янтаре.

Я заглянул в комнату. Сомневаться в эффективности боеприпаса не приходилось: оба «Монолитовца» лежали на полу. Их тела слабо дымились. От стула, на котором восседал стрелок, осталась только горсть пепла. Стены комнаты были осыпаны оспинами черных выбоин в тех местах, куда разрядилась рукотворная «Электра». Битое стекло, валявшееся на полу, местами оплавилось и из прозрачного превратилось в мутно-желтое.

Но все эти подробности я рассмотрел несколько позже. Сейчас же, удостоверившись, что стрелки мертвы, я схватил «Винторез» и кинулся к окну, выходящему на Спортивную улицу. Наверняка корректор обратил внимание на внезапно возникшую аномалию. Так и есть. Когда я выглянул в окно, то увидел в доме напротив «Монолитовца», рассматривающего меня в бинокль. Не знаю, заметил он меня или нет. Времени на раздумье не было совсем. Я вскинул винтовку, поймал в прицел голову сектанта и выжал курок. Для «Винтореза» тут было совсем смешное расстояние — метров шестьдесят-семьдесят. «Монолитовец» даже не успел открыть рот, когда пуля разбила его бинокль и попала в голову. Он рухнул внутрь комнаты. Я не опустил винтовку, а продолжил наблюдение за соседним домом сквозь прицел. Через несколько минут стало ясно, что с первой засадой нам удалось успешно справиться.