Между тем государь вздремнул, прислонившись к колонне.

– Нет, вы только посмотрите на него! – воскликнул дайнагон. – На дворе утро, а он изволил опочить.

– В самом деле! – смеясь, вторила брату императрица. Но государь не слушал их.

Случилось так, что девушка, бывшая на побегушках у старшей служанки, поймала накануне петуха и спрятала у себя в клетушке.

"Утром отнесу своим в деревню", – думала она.

Но собака приметила петуха и погналась за ним. Петух взлетел на высокую полку под потолком галереи и пронзительным криком перебудил всех во дворце.

Государь тоже очнулся от сна:

– Что это? Как попал сюда петух?

Дайнагон Корэтика продекламировал в ответ стих из китайской поэмы:

Будит криком (*396) просвещенного монарха…

Великолепно! Даже у меня, скромной прислужницы, неискушенной в науках, глаза широко открылись от восторга. Дремоты как не бывало.

Император с императрицей тоже были восхищены.

– Цитата как нельзя более отвечает случаю, – говорили они.

В самом деле, такая находчивость поразительна!

На следующий вечер государыня удалилась в опочивальню императора. Посреди ночи я вышла в галерею позвать мою служанку.

Ко мне подошел дайнагон Корэтика.

– Вы идете к себе? Позвольте проводить вас.

Повесив церемониальный шлейф и китайскую накидку на ширмы, я пошла с ним.

В ярком сиянии луны ослепительно белел его кафтан. Шаровары были так длинны, что он наступал на них.

Иногда, схватив меня за рукав, он восклицал:

– Не упадите! – и осторожно вел дальше. По дороге дайнагон чудесно скандировал китайские стихи:

Путник идет вдаль (*397) при свете ущербной луны.

Я вновь была до глубины души взволнована. Это заставило дайнагона засмеяться:

– Легко же вас привести в восторг таким пустяком.

Но как я могла остаться равнодушной?

{292. Однажды, когда я находилась в покоях принцессы Микусигэдоно…}

Однажды, когда я находилась в покоях принцессы Микусигэдоно вместе с Мама`, кормилицей ее брата епископа Рюэн, к веранде подошел какой-то человек.

– Со мной приключилась страшная беда, – слезливо заговорил он. – Кому здесь могу я поведать о своем горе?

– Ну, в чем дело? – осведомилась я.

– Отлучился я из дому ненадолго, а за это время сгорел дотла мой домишко. Сперва занялся сарай с сеном для императорских конюшен, а стоял он совсем рядом, за плетнем. Огонь-то и перекинулся на мой домик. Так полыхнуло, чуть моя жена в спальне не сгорела. А добро все пропало, ничего спасти не удалось… – тягуче жаловался он.

Мы все начали смеяться, и принцесса Микусигэдоно тоже.

Я тут же сочинила стихотворение:

Только ли спальню спалит?

Все подожжет без остатка

Солнце летнего дня:

Сеновал и реки синий вал…

Бегут огоньками побеги.

Бросив листок со стихами молодым фрейлинам, я попросила:

– Передайте ему!

Дамы с шумом и смехом сунули ему листок:

– Одна особа пожалела тебя, услышав, что ты погорел… Получи!

Проситель взял листок и уставился на него:

– Какая-то запись, не пойму! Сколько по ней мне причитается получить?

– А ты сперва прочти, – посоветовала одна из фрейлин.

– Как я могу? Я слеп на оба глаза.

– Покажи другим, а нам недосуг. Нас зовет императрица. Но о чем ты беспокоишься, скажи пожалуйста, получив такую замечательную бумагу?

Заливаясь смехом, мы отправились во дворец. Там мы рассказали обо всем императрице.

Этот человек, уж наверно, показал кому-нибудь листок со стихами. Можно вообразить, в какой он сейчас ярости!

Государыня, глядя на нас, тоже не могла удержаться от смеха:

– Ну, почему вы ведете себя так сумасбродно?

{293. Один молодой человек лишился своей матери}

Один молодой человек лишился своей матери. Его отец прежде очень любил сына, но с тех пор, как взял себе новую жену, по ее злобному наущению, совсем переменился к нему и даже не допускает в главные покои дома.

Лишь старая кормилица да родные покойной матери заботятся о том, чтобы он был пристойно одет.

В западном и восточном павильонах дома находятся красивые комнаты для гостей. Молодой человек живет в одной из них. Она богато убрана: есть в ней и ширмы, и сёдзи с картинами.

Во дворце к нему благосклонны. Люди говорят, что он исправен по службе. Сам император нередко зовет его и приглашает принять участие в концертах.

Но он вечно задумчив и печален, ничто для него не мило… В своем горе он предался самым пагубным страстям.

Есть у него младшая сестра, которую с беспримерной силой любит один из знатнейших сановников. Только ей рассказывает он о своих сердечных делах, и она для него в целом мире единственное утешение.

{294. Некая придворная дама была в любовном союзе…}

Некая придворная дама была в любовном союзе с сыном правителя провинции Тото`ми. Услышав, что возлюбленный ее навещает другую фрейлину, служившую вместе с ней в одном дворце, она пришла в сильный гнев.

– "Я могу поклясться тебе головой своего отца! Все пустые сплетни. Я и во сне ее не видел", – уверял он меня. Что мне сказать ему? спрашивала дама своих, подруг.

Я сложила для нее следующее стихотворение:

Призови в свидетели богов

И отца – правителя Тотоми,

Там, где мост построен Хамана`,

Но ужель, скажи мне, я поверю?

Ты к другой давно построил мост.

{295. Однажды я беседовала с одним мужчиной…}

Однажды я беседовала с одним мужчиной в доме, где мне следовало опасаться нескромных глаз.

Сердце мое тревожно билось.

– Отчего вы так взволнованы? – спросил он меня, Я ответила ему:

Как на "Заставе встреч"

Невидимо бьет источник

В "Колодце бегущей воды",

Так сильно бьется сердце мое.

Вдруг люди найдут потаенный ключ?

{296. – Правда ли, что вы собираетесь уехать?..}

– Правда ли, что вы собираетесь уехать в деревенскую глушь? – спросил меня кто-то. Вот что я сказала в ответ:

И в мыслях я не держу

Уйти в далекие горы,

Где вечно шепчет сосна.

Молва ли вам нашептала?

Привиделось ли со сна?

{297. То, что ночью кажется лучше, чем днем}

Блестящий глянец темно-пурпурных шелков.

Хлопок, собранный на поле.

Волосы дамы, красивыми волнами падающие на высокий лоб.

Звуки семиструнной цитры.

Люди уродливой наружности, которые в темноте производят приятное впечатление.

Голос кукушки.

Шум водопада.

{298. То, что проигрывает при свете огня}

Пурпурная парча. Цветы глициний. И вообще все вещи пурпурно-лиловых оттенков.

Багрянец теряет свой цвет лунной ночью.

{299. То, что неприятно слушать}

Когда люди с неприятным голосом громко разговаривают и смеются. Невольно думаешь, что они ведут себя бесцеремонно.

Когда заклинатель сонно бормочет молитвы.

Когда женщина разговаривает в то время, как чернит себе зубы.

Когда какой-нибудь скучный человек бормочет что-то с полным ртом.

Когда учатся играть на бамбуковой свирели.

{300. Возле дома росли высокие сосны}

Возле дома росли высокие сосны. Решетки ситоми были подняты с южной и восточной стороны, в главные покои лилась прохлада.

Там был поставлен церемониальный занавес высотой в четыре сяку, а перед ним положена круглая соломенная подушка. На ней сидел монах лет сорока, красивый собой и щеголевато одетый, в черной рясе и оплечье из тонкого шелка. Обмахиваясь веером цвета желтовато-алой гвоздики, он непрерывно читал заклинания – дхарани.

Видимо, кого-то в доме жестоко мучил злой демон.

В комнату на коленях вползла служанка, высокая и сильная, в светлом платье из шелка-сырца и длинных штанах. В нее-то и должен был переселиться злой дух.