– Лика, у тебя появился поклонник? – зевая, завернутый в белую шелковую простыню, Сорро слез с кровати.

– С любовью и нежностью, президент Жерар Буиссон, – ехидно, словно продажная девка-пиратка, с нескрываемым презрением я прочитала подпись на письме. – И он надеется, что мы явимся к нему во дворец и, поцеловав землю у его ног, преподнесем мечи и посох и сядем рядом с троном! Ха-ха! А он пойдет мир завоевывать!

– Мда, – скривился Сорро, забирая у меня пропитанное тонким запахом дорогих духов письмо.

Маленькая Ню ползала у него под ногами, отчаянно пытаясь запомнить запах, исходящий от странной бумажки.

– А потом еще руку и сердце мне предложит, – я не могла успокоиться.

Рука самопроизвольно сжалась в кулак, скомкав розовый листочек с посланием. «Вот мой ответ этому человеку!» – мысленно подумала я, бросая комок в урну.

Тогда я не предполагала, чем это может для нас обернуться. Но сдаваться – это удел слабых. Так научил меня Сорро. Поддаться на лестные уговоры президента, сдать родные земли в руки пришельцев без боя – вот что присил меня правитель. Нет, я не собиралась поступать так, по крайней мере, до тех пор, пока не посмотрю ему в глаза.

Наша с разбойником чистая, без единого пятнышка, выглаженная одежда лежала на розовом бархате кресла. На несколько минут мы разбежались по разным комнатам, чтобы привести себя в порядок, а вскоре уже стояли в коридоре в компании верных друзей и воодушевленно рассказывали им о письме господина Буиссона.

– Правильно ты поступила, Лика, – хлопнула меня по плечу Рэтти. – Не поддалась на его лесть и уговоры. Такие вещи через любовные записочки не решаются.

Она взяла из рук Сорро посох и пошла с ним к выходу из гостиницы, где на черном кожаном кресле неподалеку от ключницы, спал сладким сном наш соглядатай Джонс. Наверное, он всю ночь просидел, ожидая, что мы попытаемся сбежать из гостиницы. А под утро его сморил сон и он откровенно храпел, чем вызывал неприкрытое раздражение ключницы.

Чуть слышно мы прокрались мимо него. Свобода! Не думаю, что назойливый соглядатай последует за нами, значит, мы можем отправиться в магазин и салон красоты, чтобы привести меня в вид, достойный для встречи с президентом.

Вскоре мы пожалели, что оставили Джонса спать в гостинице, что носила название «Суперстар», очень странное, кстати. На нас постоянно оглядывались прохожие, вслед мы слышали неприятные возгласы вроде: «Понаехали тут всякие!» Не только одежда выдавала в нас приезжих, но и манера вести себя на улицах. Оставалась надежда на Кани, которой выпала нелегкая задача укрыть чужестранцев от пристальных взглядов полицейских, как назвала централка этих высоких мужчин в синих формах, стоявших почти на каждом перекрестке. Эти служивые только и делали, что забирали у прохожих маленькие красные книжицы и бегло читали написанное в них. Как объяснила нам Кани, так полицейские проверяли у подозрительно выглядевших горожан документы, а если таковых не обнаруживалось, могли посадить человека в тюрьму. Подобное занятие можно придумать только, чтобы убить время, ведь в страну пропускают на таможне. Или в Централь можно попасть минуя досмотры на границе? Стены домов, которые подпирали полицейские, вряд ли стояли только на их хрупких ненакаченных плечах. Люди с подобной комплекцией вряд ли когда-то держали в руках меч.

Что такое документы – я не представляла. Например, красная бандана Сорро – отличное удостоверение личности. Или мой алмаз-талисман, который не мог носить никто, кроме меня.

– Вот! – Кани развернула у меня перед носом маленькую красную книжку.

С первой страницы на меня смотрел страшненький портрет нашей спутницы, как мне показалось – изрядно напуганной. Рядом такими же ровными буквами, как и письмо господина Буиссона, было написано «Канилия Финном, место рождения – Милагро, год рождения – 4138, осень». Ей двадцать два, и родилась она на востоке Эстэрры – поняла я из написанного. Потом девушка листала страничку за страничкой, показывая нам пестрые визы в государства и на острова Инселерда.

– Но эту книжицу можно подделать! – удивилась Рэтти. – Талисман Анжелики или артефакты куда более точно определяют своих владельцев.

– Бюрократия, ничего не попишешь, – тяжело вздохнула Кани, пряча документ на дно черной кожаной сумочки.

Пока мы рассматривали удостоверение нашей подруги, нам всерьез заинтересовалась парочка полицейских. И единственным спасением стал магазин одежды, в который Кани быстро затолкала всю нашу разношерстную компанию.

И не важно, что на двери ясно было написано: «Вход с животными запрещен». Сорро пронес мимо стражи (или как назывались в этом магазине люди, следящие за порядком у входных ворот) свою Ню, спрятанную под рубашкой, а потом спокойно достал котенка и посадил на плечо.

Ярко-зеленая лоснящаяся после мытья шапму шерстка Ню сверкала в лучах ярких разноцветных светильников, развешенных под потолками. А сама кошечка, словно маленькая девочка на ярмарке, вытаращив глаза, рассматривала блеск и роскошь, в которой вдруг оказалась.

Да и нам удивления было не занимать. «Мужская одежда», «Книги», «Кастрюли», «Платья», «Обувь», – яркие плакаты под потолком приглашали нас в различные лавки, торговавшие всяческими товарами.

– Это место, – нравоучительным тоном сказала Кани, – называется «Упер-маркет». То есть, вы берете все, что вам нравится, прёте его в примерочную. Тут девушка ткнула нам в сторону череды красных ширм.

– Там вы переодеваетесь в набранное. Если оно вам нравится – расплачиваетесь карточкой у выхода и уходите подобру-поздорову с обновками.

– Значит, – приуныл Сунна, – тутася просто так ничего не упрёшь!

– Даже не думай, воришка, – обняла его высокая централка, – полицейские тебя тут же схватят и посадят в тюрьму лет на десять! Потому что упер-маркет – место, где продавцы покупателям доверяют.

– Дурацкая лавка, – фыркнул шамсмаденский вор, рассматривая расписную вазу в половину его роста.

А я к тому времени добралась до лавки с женской одеждой. Правда, без Кани мне там было делать нечего.

Глаза разбегались. Кружевное белье, обтягивающее тело, такое красивое! Полупрозрачные корсеты с вышитыми розовыми бабочками, белые чулки, дымчатые ночные рубашки… я хотела скупить все это, запаковать по сундукам и отправить в Нордстерн в мой дворец. Я схватила несколько комплектов и убежала в примерочную, даже не глянув на товарищей.

Я крутилась у зеркала в розовом белье. Неудобное оно, одни веревочки и бантики, – но зато как смотрится. Я закрыла глаза, представляя Сорро, заставшего меня врасплох в таком виде: как у него краснеют сначала кончики ушей, а потом и щеки наливаются румянцем, а он стоит неподвижно и не знает, что и говорить. Только… вряд ли мы будем еще когда-то спать в одной комнате. Я быстро надела рубаху и штаны, оставив белье при себе как первую покупку, и отправилась выбирать дельше.

Капризные градчанки брали себе по пять или шесть платьев, а потом с брезгливой физиономией откладывали одно за другим. Невысокая девчушка с белыми волосами долго любовалась на зеленую длинную кофту, то прикладывая ее к себе, то надевая, то подмигивая правым глазом. Какая странная покупательница. Будто она, моргнувши, будет выглядеть лучше. А потом она небрежно бросила кофточку и перешла к ящику с кучей мятых вещей, где красовалась табличка «Все по грошу». Фу, не для меня. Какой-то отдел для нищеты.

Тут из примерочной, словно на крыльях, вылетела Рэтти, рисуясь перед всеми в кожаной черной куртке на шнуровке поверх светлой блузки типа моей. То были одежды центральского покроя, но и в них она так походила на обычную жительницу Эстэрры.

– Как тебе, а? – приосанилась она, увидев меня. – Думаешь, Сорро понравится?

– А с каких пор он стал инспектировать гардероб штурмана? – подозрительно сощурилась я.

Я прекрасно знала, что эта женщина грезила во снах, что однажды она и разбойник будут вместе. Была ли то любовь с первого взгляда или безграничная преданность за спасение из рабства десять лет назад, я так и не узнала.