А в те более ранние поры, которые я и хочу восстановить, ему пришло в голову жениться на мне, и даже семейство мое было «за». К детям Влодек относился с ангельским терпением — они его смешили почему-то, Роберту вообще позволял командовать в своей машине, после чего она отказалась двигаться: жуткое дитятко с помощью клаксона посадило аккумулятор. Ферма у Влодека образцово процветала, в приморском районе имел большие возможности, место повятового архитектора в Пуцке уже ожидало меня, но, к вящему возмущению семейства, я с моими причудами отказалась от предложения. Влодек не настаивал, дружеские отношения сохранились, того и гляди, еще вернусь к нему — неизбежная минута приближается…

Работала я уже в «Столице», когда Войтек получил талон на машину, «Шкоду-1000 МВ». В рассрочку. Начались события исключительно мерзопакостные, и мне больших усилий стоит удержаться в форме более или менее тактичной.

Я ждала гонорар за что-то — значит, первый взнос мы заплатим. Как всегда случается, талон выскочил на пять дней раньше, и двадцать четыре тысячи злотых следовало на пять дней перехватить. По телефону я договорилась за два часа насчет пожертвований малыми частями, ибо всей суммой никто из моих знакомых не обладал. Собрали мы деньги по знакомым и уже поздним вечером оказались у Янки и Доната. Омерзительной сцены передачи Войтеку денег, к сожалению, не могу избежать — непонятен останется конец. Я собрала тридцать тысяч злотых, и назавтра Войтек собирался их внести, а пока что мы умудрились, как всегда, поссориться. Не собираюсь цитировать его высказываний или уточнять кое-какие детали — скомпрометировала бы себя безнадежно, но в целом он вел себя скандально. Если бы не прописала его у себя постоянно, рассталась бы с ним уже через три года, но в создавшейся ситуации с пропиской просто не умела убрать его из моей биографии. Он же со мной вовсе не собирался расставаться и положения пиковые всегда в последнюю минуту смягчал — напомню вам, обладал колоссальным обаянием. Я все прекрасно понимала, верить ему нельзя ни на грош, кондрашка меня хватал миллионы раз, денег был должен мне не счесть, потому как глупые порывы у меня давно сделались безусловным рефлексом, зато реакции вспыхивали спонтанно, фейерверком. Вспыхнуло и в тот вечер.

Ни с того ни с сего я потребовала с него расписку. Плачу взнос за «шкоду» в тридцать тысяч, «шкода» принадлежит ему, а не мне, и эти тридцать кусков даю взаймы, и баста. Валяй пиши расписку на заем в присутствии свидетелей, свидетели сидят вместе с нами за столом, иначе чхать хочу на машину — не дам ни гроша.

Меня охватило неистовое бешенство, а бешенство по такому поводу мне чуждо, значит, треклятый Дьявол выкинул какой-то суперномер. Я заартачилась. Войтек тут же отступил — сам он был весьма эластичен: давил и злил сколько мог, но быстро отступал перед опасностью. Вышло по-моему, сочинили мы документ честь по чести — официальный, юридически точный, Янка и Донат, несколько ошалелые от скандала, подписались в качестве свидетелей, я велела им смотреть — тридцать штук передаю из рук в руки. Терроризованный Войтек надулся, почти оскорбился, а на следующее утро проснулся хоть бы что.

Многие годы я судила и рядила, как же он ко мне относится, и только теперь приходит в голову: просто обязан был меня возненавидеть. Ни один мужчина не простит такого. А такое выглядело следующим образом.

Мы поехали за машиной, кажется, на Жерань, выяснилось, водительские права он получил десять лет назад и с тех пор не сидел за рулем. А у меня навыки свежие — не только ездила за детьми, но с Янкой мы катались в летний лагерь к Кшиштофу, машину я брала напрокат в Мотосбыте, за рулем чувствовала себя увереннее.

— Садись за руль! — велел мне Войтек.

Божья воля. Села, дала задний ход от стены, развернулась и поехала. Забавно, но с каждой новой машиной я всегда начинала с заднего хода… Погода и дорога оказались кошмарные, разъезженный в месиво снег, конец февраля, ничего, условия знакомые, права получала точно в такую же погоду. Никаких особых затруднений, хотя что тут скажешь, побаивалась я — новая машина, дорога паршивая… Видно, научилась-таки обращаться с этой телегой, домой доехали без всяких сенсаций.

Разногласия начались с ходу. Я проявила порядочность высшего класса, и это, верно, тоже стало камнем преткновения.

— Садись и веди, — посоветовала я. — Необходимо наработать навыки, других способов нет.

Произошло все, пожалуй, сразу назавтра, около дома моей матери. Первая попытка закончилась тем, что заехал в сугроб и не мог выбраться, выводить машину пришлось мне. Ну?.. Вот вам и пожалуйста! Какой мужчина стерпит такое? Он не сумел, а я выполнила маневр без труда, Боже милостивый, баба! Да такую бабу либо надо обожать на коленях, либо решительно задавить. Склонностей к обожанию на коленях Войтек не имел, а когда же я насчет этого догадалась? Сейчас! Через двадцать шесть лет!.. Да уж, нечего сказать, в самое время…

Честно говоря, свою глупость демонстрировать не собиралась, просто с языка сорвалось…

Навыки и в самом деле необходимы, да не надо преувеличивать, я тоже хороша. Войтек заграбастал свою машину и не уступал, я задалась целью отстоять свои права и поехать «шкодой» на море в малюсенький отпуск, с визитом к Влодеку, который к тому времени уже женился на Боженке. Вместе со мной собиралась Эва — навестить двоюродного брата в армии.

Эва была моложе меня на десять лет. Нет, не была, а есть — даты рождения, к сожалению, не меняются. Красивая девушка, и я вовсе не удивлялась Тадеушу, который двадцать семь лет тому назад повел осаду твердо и настойчиво, пока не добился своего, живут вместе и по сей день. Не поженились из-за юридических крючков — дело не в том, что у кого-то была семья, просто существовали античеловеческие жилищные правила. Эва жила с матерью-вдовой, Тадеуш, как всякий архитектор, работал дома, поженись они, пришлось бы поселиться в одной квартире, а не в двух, то есть вместе с малюй и двумя чертежными досками формата А-О. Выдержать такое трудно, потому и не зарегистрировались, ну а спустя годы регистрация нужна им была как рыбке зонтик.

Поездку на море из Войтека я выбила, и мы отправились в путь в прекрасный день кануна весны. Эва везла зажаренного цыпленка для брата, я поллитра яжембяка для Влодека и Боженки. В Млаве мы пообедали и отправились было дальше, но увидели указатель на Варшаву и сообразили, что едем обратно, развернулись и направились к морю.

«Шкода-1000 ВМ» — машина неудачная. О ней говорят — малостабильна, и справедливость такого мнения я оценила сразу. Дабы избежать недоразумений, сразу сообщаю: у меня пятнадцатилетний стаж вождения машины и не поддающееся учету количество километров — когда наездила около полумиллиона, перестала считать. Каждый нормальный водитель чувствует машину в локтях, ребрах, щиколотках, в подошвах — везде, одним словом. Если не чувствует, лучше не ехать. Так вот, «шкоды» не чувствуешь, о чем тогда я еще не знала.

Дорога знакомая. Перед Пасленком у меня мелькнуло — надо бы сбросить скорость, предстоит зловредный поворот, осторожность не помешает. Погода прекрасная, шоссе сухое, ехала девяносто в час. Поворот близко, снова мысль — надо медленней, и таки продолжала ехать все с той же скоростью. Эва держала на коленях портативный приемник «Крокус». Поворот совсем близко, опять проскользнуло — пора замедлять, навстречу мотоцикл, вместе с ним не впишусь в проклятый поворот наверняка…

Необходимость сбавить скорость укоренилась во мне накрепко, но нас вело предназначение. Нога приросла к педали, щиколотка одеревенела. Срезать поворот нельзя — мотоцикл тоже как раз поворачивал. Я пошла большой дугой, нас выбросило на обочину — бугристую, еще покрытую льдом, правые колеса швырнули машину влево, я крутанула руль вправо…

Веди я другую машину, ничего не случилось бы, я уже почти вышла из виража. Случись такое позже, когда наездила опыт, спокойно отправилась бы дальше. Но вместе взятые моя неопытность и неустойчивость треклятой «шкоды» привели к плачевному результату: я получила по башке лампочкой и сдрейфила, не выполнила пустяка — малюсенького поворота рулем влево. Уперлась во что удалось — спиной в сиденье, ногой в педаль газа.