Сограждане! Страна стоит на пороге больших свершений. Правительство намерено объявить политику государственного эгоизма. Многие века правители России использовали потенциал страны, её народа для своекорыстных или далёких от интересов народа целей. Русский народ постоянно вынуждали кому-то помогать, кого-то спасать. В Советское время эта практика дошла до абсурда. За счёт благополучия и процветания России, её правители помогали чуть ли не всему миру. Что привело к расцвету иждивенчества, породив социальную апатию собственно русского населения. Работа впустую или на чужого дядю дала толчок нравственному и физическому вырождению. Дальше с этим мы мириться не можем. Отныне Россия будет руководствоваться исключительно своими собственными интересами, интересами её граждан, интересами настоящего и будущих поколений страны. Все международные акты и договорённости возможны только и исключительно тогда, когда они соответствуют внутироссийским интересам, её внутренним законам. Правительству поручено привести международные договора и соглашения к соответствию с Российским законодательством и её законными интересами. В заключение скажу: только совместный труд на благо Родины, на благо её народа, каждого отдельного гражданина способен помочь России не только пережить эти трудные времена, но и выйти обновлённой, могучей, процветающей державой.

На экране сменилась картинка. Опять появилась заставка Кремля, полилась нейтральная музыка.

– Где же гимн? Как же без гимна, после выступления президента? – с иронией сказал Михаил Борисович и, обернувшись к сыну,– ты чего-нибудь понял?

– Да, вроде… Тут на сколько могу судить три блока.

– Это как? – Наташа снова подсела к столу, – давайте к чаю, а то остыл совсем.

– Первое, грядёт охота за алкоголиками, бездельниками, поэтами и бомжами. С одной стороны хорошо, с другой – кого государство за бездельников примет? Коли речь о пенсионерах и инвалидах зашла, значит домохозяйки, – Гриша выразительно посмотрел на жену, потом указал на себя – да и бизнесмены, как ваш покорный слуга, в эту категория попадают. Первыми, я думаю, бомжей в оборот возьмут, а потом и нас.

– Опоздал. Уже. Пока ты по "курортам" разъезжал, здесь бомжей отлавливали. В том числе и с собаками. Служебными. Сейчас нигде ни одного не встретишь. Показывали серию репортажей. Власти демонстрируют чистоту намерений. Дескать, не в тюрьме они, тем более все живы – здоровы. Пытаются их учить работать, показывают куда поместили, да как им теперь хорошо живётся. Морды опухшие, ломает всех, их же лечить всю оставшуюся жизнь теперь надо. И детей с улиц убрали.

– Вот! Это первое. Второе. Когда меня на "курорт" замели, туда всех без разбору, кучей начали селить. Как и раньше. У нас ведь как? Бандитов, рецидивистов вместе с новичками, случайными, а то и вовсе невиновными, помещали в одну тюрьму, колонию, лагерь. В общем – в места заключения. Сами знаете, начиная с милицейского обезьянника, с вытрезвителя всех в одну кучу помещали. Наверное, чтобы воры да бандиты своё мастерство молодым да ранним передать смогли. Володя говорил, что после введения чрезвычайного положения вышло распоряжение по всем тюрягам, колониям, да новым поселениям разделить рецидивистов и случайных людей. Всех по заслугам – настоящим и прошлым. Так сказать, отделить зёрна от плевел. Этот приказ сразу саботировать начали. Вот, в нашем посёлке группа урок свои порядки наводила, а комендант в них опору видел. Так вот, сейчас всех разделят по заслугам. Воров к ворам, бандитов к бандитам. Теперь, я думаю, судя по выступлению, такой же порядок и на воле заведут.

– Каким же образом? – Таня покачала головой, – как это?

– Это тоже Володя говорил. Тут первое, как сами граждане друг с другом живут. Сейчас грядёт великое переселение народов на пространстве нашей великой и необъятной. Так вот, в новые поселки и города будут селить людей, сообразуясь их психологической совместимостью, если я правильно у Володи понял. Кроме того, уже проводятся постоянные опросы, определяющие мнения населения о комфортности проживания и совместном житье – бытье. Я, вообще то, не всё понял, но в общих чертах так.

– Иными словами пойдут сплетни и кляузы в ход! – вставил Михаил Борисович.

– Видимо, да. Но тут и плюсы есть. Теперь пьяница будет с пьяницами жить, а скандалист со скандалистом. А то ведь один алкоголик на подъезд, и жизнь становится невозможной.

– Это ладно, а третье?

– А третье я не понял. Это похоже на объявление если не войны, то недружбы всему миру. Это же охренеть можно! Поставить международные договора и законы в подчинённое положение к внутрироссийским. Это же прекращение всяческой международной торговли, Вообще конец всякому общению между нашей страной и другими странами! Тут вообще ничего не понятно. Хотя вполне возможно, что это просто риторика. Дескать, главные приоритеты – интересы России.

– Не похоже, – Гришин отец погладил подбородок, – нынешняя власть уже показала решительность. Так, что если решил попробовать себя в Европах, не затягивай. Как бы не заморозили переводы и переезды.

– Нет, ты же слышал, что выезд никому не возбраняется.

– О деньгах ничего не говорилось. Так и поедешь, с ручной кладью? Кому ты там без денег нужен!

После чая, на кухне Таня спросила:

– Окончательно решил?

– Да, думаю да, – Григорий закурил, взятую у отца сигарету. Курил он очень редко, – ты же знаешь, я птица вольная, а тут гайки начнут со страшной силой закручивать. Может ты пока действительно к Дуговым поедешь. Вон, даже родители с Наташей хотят.

– Нет Гриш, я тебя здесь подожду. Устроюсь, куда-нибудь на работу и тебя буду ждать. Или туда, или сюда. Не буду я никуда переезжать. Если бы с тобой… Вместе…

– Ну, будет, будет хлюпать, – Гриша обнял жену за плечи, – я только немного раскручусь, сразу вас вызову.

– Ладно, вон Наташа посуду несёт, пусти, мыть надо.

Только в середине февраля Владимир приехал из командировки в своё новое жилище на Каме. Зима выдалась сиротская. Настоящего мороза так и не случилось и наверно уже и не случится. Галя встретила дома. Обнялись…

– А я сегодня с работы отпросилась, тебя встретить! – Утёрла слезинку, – Рассказывай, что у вас там происходило, а то у тебя по телефону ничего не вытрясешь.

– Это потом. Как вы тут? Мне некогда было помогать даже в переезде.

– Мне особо тоже некогда было, да и что переводить, всё здесь уже было, что необходимо. Забавно, когда работы было мало, да и не интересная она была, денег остро не хватало. Сейчас денег полно, покупай, что хочешь, а работа не даёт времени, да и не особенно нужно это барахло.

– Ничего, мы летом куда-нибудь на моря – окияны отдыхать закатимся, будет где и когда заработанное потратить. Как Григорий с семейством? Я ему звонил, но говорить было некогда.

– Таня рассказывала, с вами какие-то ужасы происходили! А ты, как партизан, ничего не говоришь!

– Так, нечего особенно рассказывать. Там просто комендант попался с норовом, из бывших охранников, вот ему и не понравилось моё вмешательство. В общем, кроме глупости, ничего и не было. Григорий собирается уезжать?

– Да, вроде во Францию, у него там старые приятели. Помогут. Его отец звонил, согласился переехать сюда с женой и Наташей. Я уже договорилась со школой и детским садом – там работать будут. Заодно и дети пристроены, под присмотром. А Таня не хочет. Останется в Москве.

– Зря Гриша уезжает. Я смотрел открытые прогнозы по Европе. Так самый оптимистичный, даёт лет пять – семь, более или менее спокойной жизни, а дальше или коллапс, или как в Америке. Там ещё непонятный исламский фактор вылезает, при нём вообще Европе год – два осталось. Дальше – провинция Халифата! Так что зря он всё это затеял. Я его предупреждал, но он только отмахивается: дескать, прогнозы всегда врут на пятьдесят процентов, а на остальные пятьдесят, всё вообще наоборот выходит.

– По ящику показывали обращение к русским за границей. Всем гарантируют жильё, работу, социалку всякую. Как они размещать всех хотят, и наших – из городов, и из-за бугра людей?