Кирилл Алейников

Петли

ПРОЛОГ

Белый автомобиль "Ауди" мчался по ночной дороге, разгоняя светом фар густой мрак. Несмотря на поднятые стекла, вокруг него разливался рваный ритм энергичной агрессивной музыки. Холодный и противный октябрьский дождь, моросящий уже третий день кряду, оставлял на ветровом стекле дрожащие капли, которые тут же сметало стеклоочистителями. Автомобиль немного притормозил перед крутым поворотом и, визжа покрышками, вылетел на скудно освещенную улицу одного из спальных районов города. Басистый рев выхлопной трубы с нахлобученной насадкой затихал по мере того, как "Ауди" летела всё дальше по улице, пока не свернула в один из дворов, вновь скрипнув резиной о мокрый асфальт.

– Ты где, Леха? Мы уже задубели здесь!

Невысокий молодой человек лет двадцати в оранжевой ветровке выслушал ответ и захлопнул крышку мобильного телефона.

– Сказал, десять секунд.

Стоящий с ним парень того же возраста, но повыше и гораздо плечистее, удовлетворенно кивнул и пригубил бутылку, в которой плескалось ледяное пиво. Затем глубоко затянулся сигаретой и поежился.

Они стояли под козырьком подъезда, где было ветрено, темно и неуютно. В девятиэтажке напротив все окна темнели на темном фоне бетонных панелей, лишь одно из них освещалось изнутри призрачным мерцанием телеприемника. Во дворе не работал ни один фонарь уличного освещения, пройти из одного конца дома в другой и не наступить в лужу в таких условиях – дело абсолютно невозможное.

Секунд через двадцать из-за угла послышался рев двигателя, мелькнули лучи света, и во двор стремительно ворвался белый автомобиль, подчеркивая фарами царящий вокруг мрак. Резко затормозив рядом с подъездом, водитель опустил стекло и, стараясь перекричать музыку, высунулся в окно:

– Залазь, братва!

Парень в оранжевой ветровке и тот, что пил пиво, открыли двери ещё до того, как приглашение завершилось. "Ауди" развернулась на пятачке под спящими окнами и умчалась прочь из двора.

ПЕРВАЯ ПЕТЛЯ

– Чё так долго-то, ё-моё?

– Да с родителями поссорился. Я ведь сегодня должен был везти мать в больницу, а сам свалил к девчонке. – Водитель уверенно крутил толстое рулевое колесо и изредка поглядывал в зеркало заднего обзора. Музыка в салоне играла уже тише, чтобы сидящие внутри машины люди могли спокойно говорить. – Дай-ка мне баночку.

Парень, одетый в оранжевую куртку, пошарил рукой в сумке, стоящей в ногах, достал пол-литровую жестяную банку "Туборга", открыл и протянул водителю.

– Смотри, Лёха, не убей нас, – предупредил он голосом, в котором не оказалось ни капли серьезности.

"Ауди" разрывала мокрую завесу дождя и стремительно двигалась по направлению в центр города. Преодолев из конца в конец длинный проспект, она свернула на боковую улочку и вскоре у одного из расположенных там домов подобрала ещё одного пассажира.

– Здорово, пацаны! – он протянул каждому руку. – Уфф! Заработался сегодня что-то.

– Опять какую-нибудь ерунду состряпал, Циолковский! – сидящий рядом подал ему банку.

– Ага. Ещё не совсем закончил, но уже можно праздновать. – Юноша снял толстые очки в роговой оправе и спрятал их во внутренний карман кожаной куртки. На прыщавом лице сияла улыбка победителя. – На ваших глазах, ребята, родился новый гений науки!

– Да ладно тебе, гений! Пей лучше!

– Хотя, что говорить, – не услышал прыщавый, – гений родился двадцать лет назад. Просто сегодня он ещё раз доказал это!

Автомобиль набрал скорость и полетел по ночным дорогам. Когда счетчик пробега отмотал двадцать два километра, "Ауди" остановилась у входа в ночной бар. Неоновая вывеска отбросила разноцветные пятна света на мокрый кузов.

Четверо приятелей покинули теплый и уютный салон, пропитанный запахами бензина, сигарет и освежителя воздуха. Поочередно они зашли в увеселительное заведение; позади коротко пискнула сигнализация.

– Я же говорил, что здесь много девчонок, – кивнул Лёха в неопределенную сторону, когда садился в одно из кресел в центральной части зала. Спутники расположились рядом и стали жадно изучать посетителей. Их было не более полутора десятков, и почти все – молодые, симпатичные девушки, проводящие субботнюю ночь в поисках временного кавалера при деньгах. Музыкальный центр изрыгал противные звуки попсовой песенки, ещё одной в бесконечной череде ошибочных творений ущербных исполнителей. Под эту неудачную пародию на музыку посетители весело говорили о чем-то, дымили длинными сигаретами, потягивали разноцветные напитки из высоких фужеров. В дальнем углу бара – у самой стойки – сидели за столиком трое мужчин неопределенной национальности. Один из них как раз разливал водку из запотевшей бутылки в три стопки. Второй расставлял поудобней принесенные официанткой пельмени на закуску. Очевидно, троица была либо хозяевами бара, либо "крышующими" братками.

– Что будете заказывать? – вежливо спросила девушка в синем переднике и таком же синем чепчике с белой каймой.

– Э-э-э… – Леха посмотрел на приятелей. Те ещё не успели договориться, что будут брать, и он решил положиться на свой вкус. – Водки. Хорошей только, ноль семьдесят пять. Апельсинового сока литр. Пельменей и салатика какого-нибудь – на четверых.

Достаточно оригинальный, надо сказать, вкус.

Девушка устало улыбнулась и отправилась выполнять заказ. Через пятнадцать минут на столе перед парнями появились источающие дурманящий аромат пельмени, приправленные майонезом и посыпанные зеленью, что-то вроде "зимнего" салата, графин с бесцветной жидкостью, в которой угадывалась водка, и такой же графин, но с соком. Леха разлил каждому по двадцать грамм, поднял стопку и продекламировал:

Петька забрался в чужой огород.

Там и нашел его сторож Федот.

В ужасе Петька к малине приник…

– Кушай спокойно! – позволил старик.

– За то, чтобы всегда было полно малины и в любом огороде нас ждал добрый дядя Федот!

Остальные со смехом поддержали друга. Стопки с тихим звоном ударились.

Закусив и блаженно поморщившись, тот, что был в оранжевой куртке (которая сейчас висела на спинке кресла), поинтересовался:

– Интересно, что ты опять изобрел, Вадик? Опять ерунду какую-нибудь…

Вадик состряпал умную физиономию и повернулся вполоборота. Он выглядел буквально "хрестоматийным" "ботаником" со своим прыщавым лицом, высоким лбом и тонким носом, на котором постоянно болтались ужасного вида очки. То, что сейчас очки были спрятаны в куртке, картину нисколько не рушило.

– Не ерунду, – совсем не обиделся он. – Я сделал штуковину, которая выведет науку на следующую ступень развития.

Сидящий по правую руку от Лехи прыснул:

– Уверен, что сделал её ты?

Все дружно заржали, вспоминая, как несколько месяцев назад Вадик демонстрировал им прибор, преобразующий человеческую речь в видеоряд, представленный последовательностью цветовых пятен и геометрических фигур в различных комбинациях. При некоторой сноровке можно вполне ясно понимать говорящего, даже не слыша его, но лишь "читая" изображение с экрана монитора. Откуда юный изобретатель мог знать, что подобное устройство с идентичным принципом работы уже давным-давно пользуется во всем мире для распознавания голоса.

– Нет, в этот раз всё гораздо круче, господа, – закатил глаза Вадик. – Тоха, чё сидишь? Разливай!

Смуглолицый Тоха взял графин и наполнил стопки.

– Так что за штуковина?

– О, пока я вам не скажу. Вот выпьем…

Леха, который всегда и везде старался впихнуть только что придуманные четверостишия, произнес: