Павел

Ева

Баська

я

Тадеуш.

— Ого, вижу впереди блестящие перспективы, — сказал Тадеуш мрачно, выбросив при жеребьёвке двойку, которая оказалась самым малым числом.

Если учесть, что играли мы по грошу на старые деньги, которые в то время были ещё довольно молодыми, банкротство, в общем-то, никому не грозило. Никто его не утешал, как раз наоборот.

— Это он сейчас так говорит, а в конце увидите, что будет выбрасывать, — сказала Ева с возмущением.

Всех оделили чаем, и можно было приступать к игре. Игра происходила за длинным низким столом, который в просторечье называется таксой. Четыре человека сидели с его длинных сторон, а один — Тадеуш — на короткой стороне, вроде как во главе стола. Длина стола позволяла разместить на нем также стаканы и пепельницы.

— Павел, начинай! — приказала Баська.

Павел потряс кости в сложенных ладонях (мы бросали из рук, так как из стаканчика нам не понравилось) и бросил.

— Ну и что с этим делать? — с сомнением спросил он, разглядывая единицу, двойку, две четвёрки и шестёрку.

— Что хочешь, — нетерпеливо отвечала Баська.

— Запиши единичку со штрафом, — посоветовала я, это дешевле всего.

— Пару, — предложил Тадеуш.

— Нет, пара получится слишком маленькая.

Ладно, пусть будет единичка. И две ограды.

Тадеуш записал ему минус 2, поскольку легко подсчитать, что до обязательных трех единиц ему все-таки двух не хватало, и поставил внизу листа две палочки. Кости забрала Ева.

— Пара, — решительно сказала она, видя две пятёрки. — И две ограды.

Баська, уставившись в потолок, долго трясла кости.

— Я хочу что-нибудь приличное, — решительно сказала она и бросила.

Две кости покатились далеко и упали на пол.

Сразу же возникла проблема, как к этому относиться. Принять то, что они показали, бросать заново лишь упавшие на пол кости или счесть весь бросок неудачным и повторно бросать все кости.

Мы остановились на последнем варианте, при условии что потеря инструмента для игры происходит при первом броске. В случае дополнительного броска на покер или фулл то, что на столе, считается, даже если бы остальные кости вылетели в окно. Правило было одобрено, и теперь Баська бросала уже поосторожнее. — — Запишите мне четверочки. Две у меня есть. И две ограды.

На горе у неё стало минус 4, что легко можно отыграть. Бросала я. Вышли две двойки, две четвёрки и единица. Две пары какие-то хлипкие, такие мне ни к чему.

— Запиши мне двойки, — потребовала и заработала штраф — минус 2.

Тадеуш отложил авторучку, собрал кости и сразу же бросил, без долгого потряхивания. Выпали три шестёрки.

— Что бы тут такое… — задумчиво начал он, однако Ева немедленно его перебила:

— Ты дурак или что? Запиши себе тройку и не морочь голову! Я же вам говорила, что так и будет! Он ещё каре бросит!

Павел вздохнул, потряс разок и осторожно бросил.

— Ой, что-то много у меня. Двоек как собак нерезаных. Целых две. Запиши двоечки.

На горке у него было уже минус 4.

Ева бросала кости в напряжённом молчании.

— Две шестёрки, две четвёрки. Пожалуйста, две пары, за двадцать.

У Баськи на этот раз упала только одна фишка, но зато она укатилась под мой книжный шкаф.

Мышки, которая могла бы её достать, у меня дома не водилось. Зато имелась запасная костяшка.

— Постойте. Павел, положи палку. У меня есть шестая кость, такая же, а та пусть там и лежит. Только если мы будем каждый раз так бросать, придётся брать второй комплект, но и эти комплекты быстро закончатся.

— Ay тебя их много?

— Штуки четыре. Даже есть и пятый, но на него придётся смотреть через лупу.

— Я буду за ней следить, — пообещал Павел, охватив руками края стола.

Баська бросила.

— Просто свинство какое-то, — заявила она с горечью. — Четвёрки у меня уже есть, а такую пару я не хочу. Пусть будет единица.

— Тогда у тебя уже минус шесть, — предупредил Тадеуш.

— На чем-нибудь отыграю. Иоанна, твоя очередь.

Я бросила. На результат смотрела с отвращением.

— Единица. Одна.

Тадеуш снова старательно отложил ручку, которая тут же покатилась и упала на пол.

— А что, на тебя земное притяжение действует как-то сильней, да? — заинтересовалась Баська.

— Ручек у меня тоже несколько штук, — успокоила я их, — а если что, из-под дивана можно вымести. Это только шкаф такой неудобный.

— Вот она, — сообщил Тадеуш, вылезая из-под стола, и положил ручку на то же самое место, на полочку под настольной лампой. И едва успел её поймать, прежде чем она долетела до пола. Подозрительно оглядел полочку, положил ручку чуть по-другому и снова успел её поймать.

— Кто-нибудь мог бы у него её отобрать и подержать в руках, пока он не бросит? — вежливо осведомилась Ева.

Павел, сидящий ближе всего, выполнил её желание и поймал вновь падающую шариковую ручку раньше Тадеуша. Тадеуш не пытался у него её отнимать.

— Я подумал, что человек может преодолеть законы физики, — оправдывался он. — Ну ладно, кто бросает?

— Ты.

— А, я…

Он бросил.

— Две двойки, три, четыре, шесть… Запишу двойки. Есть чем?

— Есть.

Павел отдал ему ручку и, ворча под нос, велел записать себе две тройки. У него стало минус 7. Отыграть столько было уже нелегко. Ева выбросила две шестёрки, единицу, тройку и четвёрку и задумалась.

— И зачем я записала пару из пятёрок?..

Единица?.. Нет. Брошу ещё раз.

— На что? — заинтересовался Тадеуш.

— А твоё какое дело? Что выйдет, то и будет.

Она отложила на край стола две шестёрки, бросила и получила третью.

— Троечку, пожалуйста. И ещё одна ограда у меня сохранилась.

Баська собрала кости, Павел расставил руки с одной стороны стола, я — с другой, Ева вдруг вскочила, схватила с кресла покрывало, торопливо скатала его и воткнула под книжный шкаф.

— Можно? — спросила она меня. — Так будет безопасней.

Баська удовлетворённо кивнула, используя это время на то, чтобы потрясти кости.

— Единственный умный человек, — похвалила она и бросила. Некоторое время она разглядывала, что получилось. — Все видят, что выпало ужасное свинство. Я не хочу больше минусов.

Сколько у меня оград?

— Четыре.

— Тогда я снова бросаю.

Оставила одну шестёрку и бросила. Выпали две единицы, тройка и четвёрка.

— Зараза, — прокомментировала она себе под нос и бросила в третий раз. Вышли две двойки, четвёрка и шестёрка.

— У тебя две пары, на всякий случай, — заметил Павел.

— Не хочу. Если уж терять, так было бы за что. Четыре ограды, ты сказал? Можете считать.

— Первая! — сказали мы хором. Две единицы и четвёрка. — Вторая!.. Есть третья шестёрка…

— Ну и что из этого? Может, я хочу больше?

— Третья… Четвёртая! Конец!

— Запиши мне тройку из шестёрок. Оград у меня больше нет. Представляю себе, как я все это отыгрывать буду!

Я бросила. Вышло что-то отвратное. Две четвёрки, единица, пятёрка и двойка. Это меня рассердило.

— Пару запиши мне. На четвёрках.

— Я бы покидал до малого стрита, — предложил Павел. — У тебе только тройки не хватает.

— Ага, так я и разбежалась терять ограды на этого поганца. Сам выскочит или вообще не выйдет. И две ограды не забудь.

Тадеуш переложил ручку в левую руку, а правой взял кости. Бросил.

— Перестал бороться с законами физики, — пробормотала Ева.

— Оттого и пострадал, — вздохнул он. — Что тут у меня? Два, два, три, пять, шесть… И что мне с этим делать?.. Знаю! Шанс! Сколько тут в сумме?.. Восемнадцать. Шанс и две ограды.

Павел поплевал на руки и осторожно, без размаха, бросил. Все мы, не отрываясь, всматривались в чёрные точки.

— Что тут у него?.. Один, два, три, четыре, пять… Есть! Малый стрит!

— Я же говорила, что он или сам выходит, или вообще не выходит! — воскликнула я.