— И убедимся, не было ли кого в наше отсутствие, — одобрил идею брат. — А сейчас за работу.

И они с сестрой принялись снимать книги с полок книжного шкафа, чтобы их переписать. В процессе работы обсуждали детали предстоящей операции.

— Муку заберём с собой, — предложила Яночка, — чтобы он не смог потом снова посыпать пол. Предупредим об этом пани Амелию.

— Бери тетрадь и начинай переписывать книги, — распорядился брат. — А я пока буду освобождать полки и ставить снова на полки те книги, которые ты уже записала. Мусор оставим на потом. Вот только не сможем книги записать в алфавитном порядке.

— Пока запишем как есть, потом, перепечатывая на машинке, можно и в алфавитном. Нет, давай так: ты называй автора и книгу, а я стану записывать, одной с этим не справиться. Потом поменяемся. А ставить книги обратно на полки не надо.

И брат с сестрой усердно принялись за работу. Павлик вынимал из шкафа книги, называл сестре автора и название, проверял, нет ли чего между страницами, и укладывал на полу ровными стопками. На каждой стопке лежал список, так что хозяйка легко могла узнать, какие именно книги находятся в данной стопке.

Часа через полтора все книги в шкафу кончились.

— Уфф, вроде бы все! — с облегчением выдохнул мальчик, заглядывая в пустой шкаф. — Нет, погоди, вот тут на полке ещё одна книга завалялась, а я и не заметил.

— Ну, быстренько, — торопила брата Яночка. — У меня рука совсем занемела, больше писать не могу.

— А у меня ноги, — ответил сидящий на корточках перед нижней полкой Павлик, вытаскивая завалившуюся вглубь полки книгу. — Гляди-ка, это вовсе не книга.

— А что же?

— Вроде блокнот. Чёрный, я его бы и не заметил, если бы рукой не провёл по полке.

Какое-то время оба с интересом рассматривали большой потрёпанный блокнот с густо исписанными страницами.

— Ну, не знаю… — с сомнением произнесла девочка.

— О блокнотах уговора не было, так ведь? — напирал Павлик. — И давай поскорей просмотрим блокнот, пока ты снова ещё не успела пообещать, что мы его читать не будем. Ну, что уставилась? Я же не советую его украсть. А прочесть можно.

Отобрав у брата блокнот и подсунув ему тетрадь, Яночка сказала:

— Блокнот отдадим, но перепишем записи в нем. А теперь пиши ты, рука совсем занемела, а я буду диктовать. Готов? Внимательней! Вицковский фальш.

— Что? — не понял Павлик.

— Я начала диктовать, пиши дословно: Вицковский фальш. Точка. Пять обычное, десять римскими. Похоже на пятое октября.

— Покажи! Ага, 5.Х. О Езус, а дальше, гляди-ка: Гиб. Фелек. Это что такое? Яночка рассердилась:

— Ну что пристал? Пока я сама не знаю, что такое Гибфелек. Вот поэтому и считаю, что нам надо все переписать. Пиши и не задавай лишних вопросов. Ясь Ясинский, Пулавская одиннадцать, кв. шесть. Ботинки и два маленьких «п». Бронек среда восемнадцать. Портной Цвейг 18.Х зачёркнуто. Не пиши «зачёркнуто», только зачеркни написанное. Портного зачеркни, болван! И вообще, лучше записывай все в столбик, одно под другим, так, как здесь. И внимательнее!

— Да я ведь ничего не понимаю…

— Тебя просят не понимать, а только записывать! Понимать потом начнём.

Блокнот был битком набит всевозможными фамилиями, адресами, непонятными сокращениями, заметками на память, датами. С ним было гораздо больше возни, чем до этого с книгами. Дети и половины блокнота не переписали, когда спохватились, что уже поздно и пора домой. А мусор они так и не выбросили. — Не знаю, как и быть, — рассуждал Павлик. — Просто так выбросить мусор нельзя, надо бы его просмотреть, я уже и так вижу, есть вон та шайбочка подходящая. Как быть?

— Давай выбросим все стеклянные грязные банки, — решила Яночка. — Их тебе не жалко? И я прихвачу остатки тряпья. Только вот как с этим быть? Не хотелось бы оставлять на видном месте.

Павлик ни секунды не сомневался:

— Блокнот забираем с собой, и говорить не о чем! Ведь взломщик может заявиться и ночью. Да не бойся, мы позвоним пани Амелии и скажем, не возьмём без спросу. А завтра принесём обратно.

Яночка кивнула головой и вскочила со стула.

— Правильно, так и сделаем. Дома перепишем до конца. Выноси понемногу мусор, я займусь мукой.

Все время пребывания детей в квартире пани Амелии Хабр сладко проспал под столом, предварительно тщательно обследовав всю квартиру. Проснувшись, он выбежал за Павликом и терпеливо дожидался вместе с ним, пока маленькая хозяйка посыпет белым порошком все, что только можно. При этом Яночка пользовалась найденным в кухне ситечком, благодаря которому удалось рассыпать муку тонким и довольно ровным слоем. Очень довольные собой, дети покинули квартиру пани Амелии.

Последующие три дня принесли много нового и интересного. Збиня через Стефека передал сообщение: Файксат проживал один, и лишь изредка в квартире оставалась какая-то пани, кажется невеста. А несчастный Зютек совсем замотался с наследниками покойника, квартира которого находилась на Праге, по ту сторону Вислы. Файксат велел Зютеку глаз с них не спускать, и теперь у Зютека не жизнь, а просто каторга. Наследники все друг с другом перегрызлись, никак не поделят наследство, ключи от квартиры они расхватали ещё до судебного процесса, причём у каждого оказалось по одному, а замков там три, вот никто и не может попасть в квартиру, потому как друг с другом наследники не общаются, только через адвокатов. Зютек как-то застукал одного из наследников, который пытался проникнуть в квартиру с помощью отмычки, и донёс об этом другим. Такая буря поднялась! Теперь наследники посещают квартиру умершего родственника только все вместе и ссорятся при этом страшно, потому как в квартире вещи до сих пор не поделённые, а Файксат велел Зютеку не спускать с них глаз и быть в курсе событий. С ума сойти!

С книгами пани Амелии Яночка с Павликом наконец управилась. Среди них были обнаружены два каталога марок, один польский, а другой иностранный — Цумштайна. Покончив с мусором, дети позвонили хозяйке квартиры.

С пани Амелией они совсем подружились. Она позвонила их дедушке, все поняла, согласилась помогать и принять аметист. Теперь она приехала в воскресенье с пустыми коробками для книг и, преисполненная благодарностью, без колебаний подарила детям оба каталога. И вообще приняла без возражения абсолютно все: шайбочки, муку, блокнот, потом просмотрела составленные детьми списки её книг, и все трое принялись укладывать их в коробки.

Павлик обвязывал верёвкой последнюю, когда лежащий на полу в прихожей Хабр вскочил и тихонько тявкнул. Яночка отреагировала молниеносно.

— Тихо! — приказала она.

Хабр приблизился к входной двери и принялся нюхать воздух под щелью внизу. Пани Амелия замерла с ножницами в руках, глядя на всех с недоумением и не понимая, что происходит. Отступив от двери, Хабр сделал стойку, потом оглянулся на Яночку, опять припал к щели под дверью и царапнул лапой пол. Пёс принялся крутиться у двери, то садился, то вскакивал, всеми силами давая понять, что нужно выйти в подъезд. И все оглядывался на свою маленькую хозяйку.

— Ушёл! — сообразила Яночка. — Павлик, за ним!

Павлик с собакой выскочили из квартиры. Только тогда Яночка объяснила хозяйке квартиры, что произошло:

— Кто-то подозрительный подошёл к двери. Возможно, тот самый человек. Павлик с Хабром помчались посмотреть на него.

— Не может быть! — не поверила пани Амелия. — Откуда ты знаешь?

— Хабр сказал. Да вы ведь сами видели. Сначала сообщил, что кто-то идёт сюда, потом — что пришёл и стоит под дверью, а потом, что тот ушёл. И этот человек Хабру знаком, то есть он его уже когда-то нюхал… Знает его запах.

— Предположим, все было действительно так. А почему ты решила, что тот человек подозрительный?

— Будь это человек знакомый или незнакомый, но просто обычный, он бы себя иначе вёл, — пояснила девочка. — Зачем стоять под дверью и не звонить в квартиру? Почему он старался подойти неслышно? Вон когда жильцы вашего дома идут по лестнице, как слышны шаги! А главное — Хабр. Он нам сказал, что там — человек подозрительный, сделал на него стойку. На порядочного человека никогда не сделает!