Березовский и его сообщники вернулись в Москву и плотно занялись предвыборной кампанией. Генерал Коржаков говорит, что был поражен новой стратегией и особенно новым союзом между Березовским и Гусинским. «Когда (Березовский) вернулся в Москву, он прибежал ко мне в Кремль и сказал, что не надо никого убивать, а лучше всем вместе дружить, — вспоминает Коржаков. — Я удивился. „Как же ты можешь сегодня просить убить человека, а завтра дружить с ним?“

К компании «Березовский—Гусинский—Чубайс» присоединились остальные олигархи. Из государственных чиновников к ним примкнул верный союзник Березовского Валентин Юмашев и давний коллега Ельцина Виктор Илюшин. Оставалось только убедить Ельцина.

«Власть мы не отдадим»

Пятнадцатого февраля Ельцин отправился в свой родной Свердловск, чтобы заявить об участии в президентских выборах на второй срок. День выдался холодный; президент еще не оправился после недавно перенесенного инфаркта. Его голос был хриплым и слабым, вероятно, из-за гриппа. Шансов на победу Ельцина в выборах было мало. Россияне устали от коррупции, некомпетентности и нищеты. Правда, Ельцин всегда был особенно силен, когда его загоняли в угол, но, чтобы выиграть июньские выборы, от него требовалось нечто немыслимое.

Предвыборную кампанию официально возглавлял старый, проверенный кадр ельцинской администрации — первый вице-премьер Олег Сосковец, экс-министр металлургии и надежный собутыльник президента. Сосковец входил в так называемую консервативную фракцию ельцинского окружения, членами которой являлись большинство руководителей силовых министерств: Грачев, министр обороны; Барсуков, глава ФСБ, и Коржаков, руководитель СБП. Именно эта группа годом раньше организовала штурм Чечни, закончившийся полным провалом.

Промышленный управленец старого образца, Сосковец умел говорить на языке секретарей обкомов, которые все еще управляли страной от имени Ельцина. Как и секретарям обкомов, Сосковцу был свойствен жесткий авторитарный стиль руководства. Анатолий Чубайс позже вспоминал, как в самом начале ельцинского правления, когда правительство изо всех сил отнимало у коммунистов последнюю власть, Сосковец проверял лояльность функционеров, выступавших на заседаниях Кабинета министров:

— А ты — рыночник?

— Да.

— Ну тогда продолжай доклад.

Столь же примитивной была и стратегия предвыборной кампании Сосковца — она опиралась на грубую силу. Отношение ельцинской команды к выборам хорошо проиллюстрировал его друг и союзник генерал Коржаков. В апреле 1996 года Коржаков встретился в частном порядке с Виктором Черномырдиным, чтобы убедить его повлиять на губернаторов. «Губернаторы вас слушаются, — сказал ему Коржаков. — Они знают, что по вашему представлению назначают, по вашему представлению снимают, и они вас боятся. Просто скажите им: „ 60 процентов голосов должно быть за Ельцина“. И они выполнят».

Возможно, эта стратегия и принесла бы в итоге свои плоды, но в начале 1996 года она была безрезультатна. Вскоре Коржаков начал действовать уж совсем грубыми методами. Если верить ему самому, он сказал коммунистам следующее: «Смотрите, ребята, не шутите. Мы власть не отдадим!»

Складывалось впечатление, что выборы надо отменять, иначе Ельцину при власти не остаться.

Собрание в доме приемов «ЛогоВАЗа»

В середине апреля тринадцать ведущих российских бизнесменов собрались в доме приемов «ЛогоВАЗа», роскошном особняке Березовского в центре Москвы — обсудить предстоящие выборы. В «группу тринадцати», как ее называли, входили руководители крупнейших российских нефтяных компаний, самого большого независимого телеканала, автомобилестроительного гиганта, ведущей аэрокосмической фирмы и большинства крупнейших банков. Они составили обращение к российским враждующим политическим партиям, которое было опубликовано 27 апреля в ведущих газетах страны.

«Общество расколото, — так начиналось обращение. — Этот раскол катастрофически нарастает с каждым днем. И трещина, разделяющая нас на красных и белых, своих и чужих, проходит через сердце России. …В итоге победит не чья-то правда, а дух насилия и смуты. Взаимное отторжение политических сил столь велико, что утвердиться одна из них может только путем, ведущим к гражданской войне и расспаду России».

«Группа тринадцати» предложила собственное решение: «В этот ответственный час мы, предприниматели России, предлагаем интеллектуалам, военным, представителям исполнительной и законодательной власти, правоохранительных органов и средств массовой информации, всем тем, в чьих руках сегодня сосредоточена реальная власть и от кого зависит судьба России: объединить усилия для поиска политического компромисса. …Российских политиков необходимо побудить к весьма серьезным взаимным уступкам, к стратегическим политическим договоренностям и их правовому закреплению».

Письмо заканчивалось угрозой: «Отечественные предприниматели обладают необходимыми ресурсами и волей для воздействия на слишком беспринципных и на слишком бескомпромиссных политиков».

Письмо было воспринято российскими и западными СМИ, как призыв к приостановке действия Конституции и достижению взаимовыгодной договоренности между политическими партиями. Пожалуй, больше всего в этом письме удивляло, что ведущие бизнесмены представали в нем как влиятельнейшие лица, от которых зависит судьба России. Выдержанное в приказном тоне, письмо повелевало ведущим политикам страны выстроиться в линию. Березовский впоследствии объяснил антиконституционный характер письма поведением консерваторов в окружении Ельцина: «Эта кампания — Коржаков, Сосковец, Барсуков — оказывали сильнейшее давление на президента с тем, чтобы, по существу, отменить выборы, — рассказал Березовский российскому журналисту год спустя. — И путь был выбран самый что ни на есть порочный и опасный. Обсуждался запрет коммунистической партии, разгон Думы и перенос выборов на два года…»

Призыв «группы тринадцати» к «компромиссу» между Ельциным и коммунистами не был до конца искренним. Он воспринимался, скорее, как предупреждение коммунистам: бизнесмены не допустят возвращения к государственной экономике, если на выборах победит Зюганов. Ведь в течение нескольких месяцев до публикации этого письма Березовский и его союзники не раз собирались в доме приемов «ЛогоВАЗа», чтобы выработать стратегию, которая позволит Ельцину победить.

Через две недели после появления письма в газетах Зюганов решил ответить на обращение предпринимателей. Он предложил провести теледебаты с Ельциным — «дискуссию» по проблемам, стоящим перед Россией, и путям их разрешения. Ельцин сразу отказался, опасаясь импровизированного обсуждения наболевших российских проблем.

Между тем Борис Березовский занимался координацией деятельности по сбору средств на предвыборную кампанию Ельцина. «Не секрет, что именно российский бизнес, именно новые люди сыграли решающую роль в победе демократических сил на этих выборах, — поделился он со мной некоторое время спустя. — Это была борьба за кровные интересы».

Татьяна

Воодушевленный поддержкой своих новых союзников, Ельцин решил не переносить выборы. Березовский и другие олигархи заверили его, что он может победить в июне. Затем Ельцин сформировал под своим началом новый предвыборный штаб, заместителями стали Черномырдин и Илюшин. Внутри этой новой организации Чубайс возглавил «аналитическую группу», но, по существу, стал новым руководителем предвыборной кампании. «Таким образом, мы заняли как бы все интеллектуальное пространство, связанное с выборами президента, — заметил Березовский. — А президент получил новый информационный канал, чего мы и добивались».

Вскоре Чубайс все взял в свои руки. Сначала его штаб размещался в здании Московской мэрии, несколькими этажами выше офиса группы «Мост». «Это действительно удобно, — замечал Коржаков, — под боком Филипп Бобков со своими профессиональными аналитиками и эксклюзивной информацией службы безопасности „Моста“. Размещение штаба Чубайса рядом с группой „Мост“ показало, как быстро изменился политический пейзаж — ведь всего год назад люди генерала Коржакова совершили „наезд“ на группу „Мост“ — „Мордой в снег!“ — по наущению Березовского и президента Ельцина.