– Ты знаешь, – сказала она тихо. – Если подумать, так «Палома Бланка» – это прямо-таки театральный зал. Я имею в виду, расположение склонов и все остальное. Если бы устроить там сцену, прямо над морем, и все, конечно, украсить… ну, фонарями цветными и… получится великолепно.

– Ну и зачем?

– Да… ну… для чего-нибудь. Для концерта, например?

Шарли взглянула на нее в замешательстве.

– Для концерта?

– Ну, это просто так я подумала, – тут же призналась Катрина, готовая отступить, но, даже когда она это говорила, ее мысль принимала все более реальные очертания.

Шарли могла быть очень нетерпимой с другими. Именно эта нетерпимость и вызвала сарказм в ее голосе.

– Ну, да, великолепно, – сказала она. – Испанские гитары, танцоры фламенко. Журналисты передерутся, описывая все это.

– Да нет, я не имею в виду…

– И это, конечно, принесет «Паломе Бланке» мировую известность.

Катрина покраснела.

– Послушай, – сказала она. – Я признаю, что не продумала все это как следует, и я знаю, что пока это только голая идея, но что если устроить что-то вроде Глиндебурна? – Она с надеждой взглянула на Шарли, и когда не получила ответа, уточнила: – Что-то вроде Глиндебурна на Средиземном море?

– Оперу, что ли?

– Или концерт классической музыки. На открытом воздухе. Вечером.

Шарли была озадачена.

– Но зачем? Мы продаем курорт, а не концертный зал.

Такое отношение обижало Катрину. Она было подняла чашку, потом поставила ее на стол и крутила в руках ножик для масла. Она робко начала:

– Чтобы создать рекламу…

– И для кого? – Голос Шарли стал резким. – Для жителей Майорки? Мы ведь не для них стараемся. Мы хотим привлечь внимание богатых международных бизнесменов.

– Бизнесмены поедут на Глиндебурн. Только они смогут это себе позволить.

Ответ был таким неожиданным, что Шарли даже замолчала. Она чувствовала одновременно и удивление, и презрение. Я-то думала, она умная. Хотя бы имела побольше здравого смысла. Сделав усилие, чтобы не оборвать Катрину, она начала объяснять:

– Не хочу быть грубой с тобой, – начала она тяжело, – тут трудно усмотреть какую-нибудь выгоду. Для начала представь себе стоимость всего этого. Тебе придется нанять артистов и оркестр, оплатить их полет, потом все надо подготовить в самой «Паломе Бланке». – Она коротко рассмеялась. – Хэнку это понравится. Нет, правда, не вижу никакой выгоды. Ни в деньгах, ни в рекламе. Никакой международной известности мы так не достигнем, а нам именно такая нужна. Конечно, может быть пара заголовков в газетах Майорки, но, как я уже сказала, ведь нам не это надо?

Разгромленная по всем статьям, Катрина замолчала. Секунду спустя она признала:

– Да, конечно нет. Так, это была только мысль. Я просто подумала, что если бы кто-нибудь, вроде Энрико Барзини…

– Барзини! – перебила Шарли. – Ты что, шутишь, что ли?

– Ну, это ведь принесло бы международную известность, так!

– Ну конечно! И Папа Римский спел бы «А ве Марию», но что Барзини будет делать в «Паломе Бланке»? Он выступает в Ла Скала, в «Мет» в Нью-Йорке, или в Ковент-Гардене. Он звезда мировой величины, а не пляжный массовик-затейник.

– Однако он выступает с концертами на открытом воздухе, – упрямо твердила Катрина. – Несколько концертов он дал в Италии. И тот большой концерт в Гайд-Парке. Тысячи людей ходили на него. И его показывали по телевидению. Весь концерт, два с половиной часа. Вот тут я и подумала, что это может быть неплохой рекламой. Барзини всегда покрывает все расходы.

Устав от бесполезного разговора, Шарли вздохнула.

– Ну, да, – сказала она с неприязнью. – Конечно, это неплохая мысль, но ты что, сможешь пригласить величайшего тенора современности за просто так?

– Да нет, конечно, – согласилась Катрина, покраснев от неловкости. – Конечно, ты права. И если это все бесполезно, то и просить не стоит.

Чашка кофе застыла в руке Шарли. Она внезапно замолчала и нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду, не стоит просить? Ты что, знакома с Барзини?

– Да нет, лично я его не знаю. Шарли отпила немного кофе.

– Но я знакома с его импресарио. Он, кажется, сам принимает решения, – сказала Катрина. Свое собственное решение она приняла в семь часов утра, и это решение было отменить обед с Осси, но теперь она вспомнила о нем и о Барзини.

Шарли медленно опустила чашку вниз.

– И ты настолько близко его знаешь, чтобы просить о таком?

Катрина покраснела еще больше.

– Думаю, что да. Думаю, что смогу попросить его об одолжении.

Шарли удивилась, чего она краснеет. «Что это с ней такое? Но Энрико Барзини! Бог ты мой!» Впервые за все время разговора она начала считаться с ее идеей.

– Я просто подумала, – быстро сказала Катрина, чтобы скрыть смущение, – если в газетах будет сообщение и хотя бы немного покажут по телевидению, ты ведь знаешь, как это бывает, то это поможет «Паломе Бланке» стать известной. Ведь идея такова, правда? Ведь этого мы как раз хотим.

– Конечно, это как раз то, чего мы хотим.

– Если бы я покупала «Палому Бланку», это бы произвело на меня впечатление. Большой международный концерт, широко освещенный в прессе. Это принесет ей известность.

Шарли поглядела на нее.

Более уверенно Катрина продолжала:

– И тогда Палома Бланка будет прекрасным местом. Да и так все согласны, что это место прекрасное. А международный концерт будет чем-то уникальным. У меня прямо перед глазами все это: фонари на горных склонах, вспышки света на сцене и этот неподражаемый голос, вздымающийся к верхушкам деревьев, оркестр, все в вечерних костюмах. Ну, знаешь, такой гала-концерт. Ну, ты только представь все это себе!

Шарли показалось, что она все это видит, и причем точно так, как описала Катрина. «Палома Бланка» будет самым романтическим, важным местом в мире.

– Да, чисто визуально это здорово, – признала она. – Даже лучше, чем фильм.

– Ну, вот это я и имела в виду.

Неожиданно холодок пробежал у нее по спине, и даже волосы на голове зашевелились. Странная мысль смутно возникала у нее в голове. Она поглядела на Катрину.

– Это ведь возможно, так? – спросила она, удивленная тем, что так взволнована. – У тебя что с этим импресарио? Я имею в виду, кто он для тебя, кто-то, кто купил у Тодди машину? Знакомый? Друг? Насколько хорошо ты его знаешь?

– Да… достаточно хорошо, как полагаю.

Она снова покраснела, заметила Шарли. Да что она все время краснеет? Но этот вопрос был оставлен из-за почти готовой идеи.

– Гала-представление, – сказала она, больше говоря с собой, чем с Катриной. – Интересно…

Знаменитые лица промелькнули перед ее мысленным взором. Она видела вспышки фотоаппаратов, словно вспышки звезд, среди деревьев, телевизионные камеры. Телевизионные камеры. И Майк Томпсон! Она уже видела его там.

– Подожди-ка, – она подняла руку, словно полицейский. – Что ты только что сказала? Насчет телевидения. Нам нужна не просто передача.

Она уставилась в пространство. Потом моргнула.

– Назови какую-нибудь испанскую оперу! Что-нибудь, что подходило бы к «Паломе Бланке»? Чтобы была какая-нибудь связь, чтобы было за что зацепиться?

Нахмурившись, Катрина подумала с минуту.

– Ну… «Кармен».

– «Кармен»! – завопила Шарли. – Замечательно! Послушай, один парень, я его знаю, он живет в Джерси. Майк Томпсон! Продюсер! Ты, наверное, слышала о нем? Он – большой человек, независимый, его уважают, у него огромные связи. Я с ним виделась на прошлой неделе, спрашивая, не сможет ли он поснимать «Золотой кубок», когда соревнования начнутся. Ну там, сделать документальный фильм или еще что-нибудь такое. Я думала, что он определенно скажет нет, но он оставил мне надежду, сказав, что подумает над этим. Но если я предложу ему это? Барзини в «Кармен»! И на испанской земле! – Ее лицо засветилось. – Это же совсем другое дело!

– Да?

– Да ведь это Барзини! Ты что, не знаешь, как он знаменит!