– Курите?

– Курю.

Он усмехнулся.

– Вот-вот, то-то и оно. Похоже, все идет к тому, особенно в Штатах. Я раньше выкуривал по две пачки в день, но сейчас, когда я все время кручусь около певцов… – Он провел ладонью по шее, показывая, как ему надоели певцы. – Некоторые из них прямо с ума сходят, стоит им почувствовать хоть самый слабый дымок в воздухе. – Он пожал плечами. – Хотя их, конечно же, можно понять. Без голоса им будет нечем зарабатывать себе на жизнь. Так что я бросил курить, стал набирать вес и в конце концов оказался здесь. Где же справедливость, спрашиваю я вас? Я до сих пор не пойму, за что, что я такого сделал?

Она рассмеялась – впервые с тех пор, как приехала сюда.

Он снова улыбнулся своей широкой улыбкой.

– Ну вот, другое дело. Это мне нравится.

– Что вам нравится?

– Ваш смех. У вас замечательный смех, вы знаете об этом? Теплый, веселый, и… – он перестал улыбаться, подыскивая слова, – ваш смех как бы обволакивает меня. Как будто погружаешься в ванну. Леди, я тону в вашем смехе.

Не зная, что ответить, она улыбнулась. «Сколько раз Тодди говорил мне это? Про мой смех? Сотни раз. Но не долго.»

Собравшись с мыслями, она спросила:

– Почему же вы не уедете отсюда?

Он посмотрел на Катрину так, словно она небрежно причесана или неопрятно одета. Когда Катрина в своей комнате оценивала себя в зеркале, то ее кремовая блузка и шелковые белые слаксы выглядели вполне презентабельно.

В конце концов он произнес:

– Я пытался. Я уже почти было уехал.

– Что же вас остановило? – спросила Катрина, уже зная ответ. Что-то в глазах Осси говорило ей, что сейчас он скажет такие вещи, которые ей давно уже никто не говорил.

– Вы, – сказал он.

Сердце ее замерло. Пытаясь выглядеть удивленной, Катрина изобразила подобие смеха. Она покачала головой.

– Приятно слышать, но…

– Это так. Как только я увидел вас, я сказал себе: «Осси, с ней ты должен познакомиться. Это надежный человек. Искренний.» Видите ли, Катрина, дело в том, что я работаю среди мошенников и шарлатанов. Может быть, это из-за нестабильности? Знаете, люди, которые выбились из грязи в князи, боятся, что когда-нибудь они снова все потеряют. По ночам им снятся кошмары, что они проснутся и обнаружат, что все потеряно. Поэтому они становятся параноиками. Или еще хуже. Вы не поверите, как давно я не встречал искреннего человека.

Не зная, как реагировать на его слова, Катрина лишь молча смотрела на него.

– Взять, к примеру, этот центр, – сказал Осси, обведя вокруг себя рукой. – Вы так же не принадлежите к этим довольным отдыхающим, как и я. Здесь одни позеры. Нам они осточертели. Я не имею в виду вашу подругу Софи.

Она оторвала взгляд от его лица и поглядела на шезлонги, как будто ожидая увидеть Софи где-нибудь неподалеку. Но вокруг не было ни Софи, ни кого бы то ни было другого.

– У меня идея, – вдруг сказал он. – Сегодня ночью я удеру отсюда. Перелезу через забор. Не хотите со мной?

– Через забор? – повторила она. В этом было что-то гангстерское.

Он посмотрел через плечо и снизил голос.

– Не массовый побег. Только вы и я.

– Здесь в деревне есть небольшой трактир. Разумеется, это не «Фор Сизонз», но в каталоге «Мичелин» он отмечен двумя звездочками. Я специально смотрел. Через два часа вы будете в баре и сможете курить как дымоход и выпить столько джину, сколько сможет вместить ваш желудок. А после этого у нас будет ужин при свечах. Я буду строить вам глазки. Что вы на это скажете?

Ее горло жаждало сигареты и хорошей выпивки, а при мысли об аппетитной еде у нее текли слюнки.

– Ну как? – настаивал он.

– Идея замечательная, но я не хотела бы, чтобы вы строили мне глазки.

– Тогда я надену на глаза повязку и буду рассказывать вам разные истории.

Она рассмеялась.

– Какие истории?

– Что-нибудь смешное, чтобы заставить вас смеяться! У вас такой замечательный смех!

Тепло пробежало по ее телу.

– Вы, должно быть, певица, если у вас такой смех! У всех великих певцов такой смех. Я помню…

– Нет, я не певица.

– Но вы любите музыку! Я это вижу. Это у вас в душе. Держу пари, вы помешаны на опере!

– Одно время я регулярно ходила в «Ковент Гарден», – сказала она. Это была правда.

– Ну вот видите, – счастливо улыбнулся он. – Я так и знал. Вот что мы сделаем: весь вечер я развлекаю вас историями о великих певцах, всякими закулисными сплетнями. Хорошо? Мы выпьем какого-нибудь хорошего вина, а после этого вы можете покурить, и до поздней ночи мы будем говорить о смысле жизни. – Он откинулся в плетеном кресле и улыбнулся ей. – Что скажете, Катрина?

– Это очень мило с вашей стороны, но… – нерешительно произнесла она.

– Нет, это будет мило с вашей стороны. Я буду польщен. Серьезно. Я буду благодарен. Подумайте, даже сам Барзини будет благодарен: вы спасете мне жизнь, а я ему нужен.

– Ерунда, – ответила Катрина.

– Вы доставите мне огромное удовольствие, – настаивал он.

– Но… – она была настолько польщена, что не могла подобрать слова, – что я скажу Софи?

– А зачем нужно ей что-то говорить? Что она, приставлена следить за вами? Скажите ей, что вы решили рано лечь спать, или что вы моете голову, или что вы переели рыбы. Скажите ей, в конце концов, чтобы не лезла не в свое дело.

– А как же все ваши приятели, с которыми вы играете в бридж? – спросила она и прикусила язык, надеясь, что он не расслышал это ее высказывание о том, что она заметила, что каждый вечер он пропадает в комнате для игры в карты.

Он усмехнулся:

– А я их не приглашаю, будем только я и вы. Катрина в нерешительности опустила глаза и стала рассматривать свои руки, ей вдруг стало неловко.

– Мы вернемся, когда все будут спать, – сказал он шепотом, – так что никто ничего не узнает.

Она подавила смешок. Идея провести ночь вне этого заведения с нормальным ужином и нормальной выпивкой очень привлекала ее. Улыбаясь, она подняла глаза, и их взгляды встретились. Он смотрел на нее с нескрываемым восхищением.

– Прежде чем вы снимете обручальное кольцо, – сказал он, – должен вам кое-что сказать.

Она удивленно посмотрела на него. Лицо Осси было серьезным.

– На случай, если у вас создастся неправильное впечатление, я хочу предупредить: подавать вам слишком больших надежд я не намерен!

– Что вы имеете в виду?

– Видите ли… – он пытался скрыть свое восхищение, – мне очень не хотелось бы вас разочаровывать, но у меня есть одно правило: как бы мне ни нравилась женщина, С первой встречи я с ней в постель не ложусь.

– И что, это все, что произошло? – Памела с нескрываемым недоверием вскинула брови. – Вы просто сходили в Гетвик?

Катрина поставила свой стакан на стол и потянулась за сумочкой. Она огляделась вокруг. Они сидели в кафе под открытым небом. Взгляд ее просветлел, когда она увидела Сэлли и Бобби Томаса, садившихся за столик неподалеку. Они были погружены в разговор и не заметили ее, в отличие от многих других, которые постоянно отрывали ее от обеда своими приветствиями. К осени на острове становилось меньше туристов, и сейчас почти за всеми столиками в кафе сидели ее друзья и знакомые. За три последних года гавань стала для нее более родным домом, чем Хэмпстед.

– Слава Богу, что я опять здесь, – с удовлетворением сказала она и вытащила из сумочки сигареты. – Здесь все еще курят на открытом воздухе.

– Да, я думаю, что тебя это немного расстроило? Какая неожиданная развязка! И сколько раз вы с ним так лазили через забор?

– Три, если считать прошлую ночь.

– Три. Что вам, больше нечем было заняться? Во сколько тебе пришлось встать сегодня утром?

Их разговор был прерван подошедшим официантом. Он молча сложил кости от сардин на одну тарелку, взял тарелки из-под салата и многозначительно посмотрел на почти пустую бутылку вина. Поймав его взгляд, Памела покачала головой.

– Я думаю, лучше кофе с бренди. Как ты думаешь, Катрина?