В это время явился Фангон, якобы вернувшись из путешествия, и первым делом спросил о придворном, который ваялся подслушать разговор принца с королевой, чтобы уличить Гамлета в здравом уме. Тиран был весьма удивлен, что его соглядатай исчез без следа, и спросил помешанного Гамлета, не знает ли он, где тот находится. Принц не был лжецом; за все время своего притворного безумия он не сказал ни слова неправды. Как человек благородный и ненавистник лжи, он ответил самозванцу, что его приближенный нашел себе конец в отхожем месте, утонул в нечистотах, и пробавляющиеся на помойке свиньи давно его сожрали.

Легче было поверить чему угодно, только не этому странному убийству, совершенному Гамлетом. Однако сомнения грызли Фангона; ему и раньше сдавалось, что юродивый сыграет с ним когда-нибудь скверную шутку, и он давно убрал бы его со своей дороги, если бы не страх прогневить деда его, Рорика, и оскорбить королеву, мать этого шута, ибо она любила и жалела своего сына, хоть и тяжко ей было видеть его слабоумие.

Ища средства избавиться от докучного пасынка, Фангон решил прибегнуть к помощи чужих людей. Выбор его пал на короля Англии. Пусть, решил он, англичанин станет убийцей притворной невинности. Фангон предпочитал, чтобы пятно пало на его друга, а не на него самого. Он велел Гамлету плыть в Англию, а в письме к королю Английскому просил очистить землю от идиота-племянника. Когда Гамлет узнал, что его отправляют к англичанину, в Великобританию, он сразу догадался об истинном смысле этой поездки. Он переговорил с королевой, просил ее согласиться на его отъезд, ни в коем случае не возражать, а напротив, всячески выказывать удовлетворение: ведь ее избавят от урода-сына, хоть и любимого, но терзавшего ей сердце жалким и отвратительным своим состоянием. Он умолял также королеву после его отъезда украсить коврами дворцовый зал, прибив их к стенам, и сохранить те колышки, которые он в свое время заострил и про которые говорил, что это копья, коими он пронзит убийц; и, наконец, он просил еще свою мать по истечении года устроить по нем пышные поминки, а ее уверил, что к этому сроку она вновь его увидит, да таким, что возрадуется материнское сердце.

В Англию с ним отправляли двух верных приспешников Фангона. У них-то и хранились письма, вырезанные на деревянных табличках, где было обозначено, что владетелю Англии следует умертвить Гамлета. Но хитрый принц Датский заглянул в эти таблички, пока спутники его спали; он узнал о коварном умысле своего дяди и уразумел всю жестокость придворных, везших его на бойню. Он выскреб нанесенные на деревянную дощечку письмена и вместо них нацарапал и вырезал другой приказ англичанину: повесить и удавить его спутников. Но, не довольствуясь тем, что обратил на них казнь, которую они готовили ему, он еще присовокупил, что Фангон весьма желал бы видеть дочь островитянина супругой принца Датского.

Пристав к берегам Великобритании, посланцы Дании явились к королю и вручили ему королевские грамоты. Ознакомившись с их содержанием, англичанин скрыл свои чувства и положил выждать удобного случая, чтобы исполнить распоряжение Фангона; а тем временем принимал датское посольство весьма радушно и даже оказал ему честь пригласить к своему столу; впрочем, в те времена короли еще не были столь щекотливы, как нынче, не так дорого расценивали свою аудиенцию и куда охотнее являлись глазам подданных. Нынешние монархи, и даже мелкие царьки и просто сеньоры стали так же недоступны, как в древности владыки Персии или как нынешний царь Эфиопии: про него говорят, что он не разрешает никому даже смотреть на свое лицо и для этой причины закрывают его обычно вуалью.

Когда посланцы Дании сидели за столом и весело ужинали в обществе англичан, предусмотрительный Гамлет, хоть и веселился вместе с остальными, но не пожелал прикоснуться ни к яствам, ни к напиткам, что подавались к королевскому столу. Сотрапезники очень этому дивились – почему молодой иностранный гость не соблазняется вкусной едой и сладкими винами и отодвигает все, точно грязное, дурно пахнущее и плохо приготовленное? Король до времени молчал, велел проводить гостей в отведенные им покои, а одному из своих верных слуг приказал спрятаться там и потом доложить, о чем разговаривали иностранцы, укладываясь спать.

Как только приезжие устроились на ночлег, а прислуживавшие им англичане вышли, спутники Гамлета не преминули спросить, почему он пренебрег угощением и не пожелал отдать честь гостеприимству английского короля, принявшего их с таким почетом и любезностью. Они указывали также принцу, что он кругом не прав и нанес ущерб королю Фангону: ведь получилось, будто посланцы Дании боятся быть отравленными за столом у столь славного и почтенного монарха, как английский король. Но принц, ничего не делавший без причины, поразил их следующим Ответом: «Неужто вы полагаете, что я буду есть хлеб, пропитанный человеческой кровью, загрязню себе глотку ржавым железом и стану жевать мясо, от которого несет гнилой человечиной и падалью, давным-давно выброшенной на помойку? И могу ли я почитать короля, который глядит глазами раба, и королеву, лишенную всякого величия и совершившую три поступка, приличных только самой простой бабе и простительных разве горничной, по никоим образом не знатной даме столь высокого ранга?» И к этому он добавил много других обидных и язвительных замечаний, не только о короле и королеве, но и о других господах, присутствовавших на пиру в честь посольства из Дании. Гамлет говорил при этом чистую правду, как вы узнаете из дальнейшего. Дело в том, что в те давние времена все северные страны были подвластны Сатане и там водилось великое множество колдунов. Всякий встречный и поперечный владел тайнами ведовства; да и поныне Готия[525] и Биормия[526] так и кишат греховодниками, умеющими многое такое, что запрещено христианской верой. И вы легко в этом убедитесь, прочитав о разных случаях, происходящих в Норвегии и Готии. Так и принц Гамлет еще при жизни своего отца обучался волшебству, коим нечистый дух вводит людей в соблазн; сей искуситель и открывал принцу (конечно, в меру своих сил) истину о прошлом. Не буду сейчас вдаваться в рассуждения о способности человека угадывать сокрытое; возможно, принц Гамлет под воздействием меланхолии сам разгадал все эти тайны и никто ему не подсказывал ответов; недаром многие философы, трактующие о свойствах разума, приписывают способность угадывать будущее людям, которые подвержены действию Сатурна и, в состоянии одержимости, предсказывают многое такое, что потом, придя в себя, сами не могут вспомнить. Об этом пишет и Платон: многие провидцы и вещие поэты, когда остывает нашедший на них пыл, с трудом понимают то, что написали; а между тем, пребывая в пророческом наитии, они так хорошо и ясно все это толкуют, что авторы и другие сведущие в науках и искусствах люди хвалят их речи и тонкие мысли. Посему не стану оспаривать распространенное мнение о том, что в душе, предавшейся наукам, поселяются средние демоны, которые и открывают ей тайны природы и людей. Гораздо менее склонен я верить учениям магов, согласно которым миром управляют всемогущие главные демоны, а волшебники силой заклинаний заставляют их служить себе и могут творить чудеса. И действительно, ведь это чудо, что Гамлет сумел отгадать сокрытое (как оказалось впоследствии, он был во всем прав), если бы не помощь демонов, знающих прошлое. Но мы совершили бы большую ошибку и впали бы в прискорбное заблуждение, если бы признали sa ними знание будущего. Достаточно сравнить темные прорицания колдунов с серными, боговдохновенными пророчествами наших великих святых, чтобы понять разницу. Пророки божий – те истинно вкусили небесного знания, и только они могли открывать людям чудесные тайны Творца. Так что напрасно греховодники и путаники приписывают врагу божию и отцу лжи способность ясновидения, напрасно уступают нечистому знание истины о грядущем. И пусть не ссылаются на Саула, вопрошавшего о будущем прорицательницу.[527] Хотя мы находим этот пример в Писании и смысл его – осуждение злого человека, все же и этого довода недостаточно: сами колдуны признают, что могут предсказывать не всё и не всегда, а лишь в тех случаях, когда им явлены некие внешние знаки, якобы наводящие на догадку о будущих событиях. Все это весьма туманно и не идет дальше простых предположений – и на большее никакие кудесники не способны. А коль скоро Предсказания их опираются лишь на шаткую основу догадки и не подтверждаются ничем, кроме случайных и запоздалых совпадений, и если истолкование сих знаков совершенно произвольно – то человеку рассудительному, а тем паче доброму христианину стыдно придавать значение этому вздору и верить глупым чернокнижным писаниям.